Ранее в рамках политической философии ареввизма отмечалась геополитическая роль Карабаха как правопреемника Кавказской Албании 1. То есть политическая логика такова: если Армения – это правопреемник Византии на Востоке, то Нагорно-Карабахская республика правопреемник Кавказской Албании. Подобная увязка вполне естественна и понятна как в первом случае, так и во втором, если учитывать исторические, религиозные и политические аспекты геополитического развития Кавказо-Ближневосточного региона в глобальной политике.

Остановимся на втором, карабахском правопреемстве, ибо первое рассмотрено в выше обозначенной монографии.

Долгое время Карабах как собственно и Армения рассматривались геополитическими конкурентами как зоны реализации их собственных интересов. Подобный подход приводил и приводит к недооценке армянского геополитического фактора на «шахматной доске» и исключает возможность создания собственной карабахской национально-государственной политической идеологии. Очевидно, что подобный подход маргинализирует как Армению, так и Карабах. При этом «евразийскость» армянского фактора не воспринимается как важный геополитический фактор регионально-глобальной политики. Изменить подобное положение может ассоциативное геополитическое мышление, а именно чёткая ассоциация Армении с восточной Византией, а Карабаха с Кавказской Албанией. Тем более что подобный подход необходим для понимания того факта, что и Византия и Албания были активными геополитическими «игроками» мировой политики средневековья в Кавказо-Ближневосточном регионе.

В карабахском случае необходимо помнить, что Нагорно-Карабахская республика располагается на территории Кавказской Албании. Через это государство антично-эл­линистическое и христианское культурное наследие, духовные ценности, созданные не только в Греции, но и в Армении передавались народам Северного Кавказа и России. При этом Карабах как наследник не только албанской территории, но и церкви, объективно явился государством-продолжателем тысячелетних армянских культурных традиций в кавказском регионе.

При этом важно осознать и то, что Кавказская Албания есть продолжение армяно-христианского мира в кавказском регионе, а значит, армяно-христианский Карабах, будучи правопреемником армяно-христианской Албании, является символом единства всех малых народов Кавказа входивших некогда в состав Албании. Одним из 26 народов населявших христианскую Албанию был армянский имеющий такие же права на государственность, как и удины-христиане. Армяно-удинская (армяно-лезгино-христианская) государственность имеет глубокие традиции, так как явилась продол­жением греко-римского и армяно-эллинистического миров в кавказском регионе.

В своё время, Армяно-Албанской Церкви, через духовное и государственное влияние (авторитет) на Кавказе, удалось, хотя и краткосрочно, на массовом уровне сменить ценностно-мировоззренческую ориентацию кавказских народов. В итоге на Кавказе произошла своеобразная «культурная революция», принесшая с собой кардинальное обновление образа мыслей (политической ориентации) и только ислам положил конец обновленческому гуманистическому процессу. При этом важно было и то, что армяно-албанская цивилизация обладала фундаментальными культур-цивилизационными ценностями и ориентирами наиболее близкими к христианству, и обладала, сформировавшимся ещё в древнейшую эпоху позитивно-конструктивным менталитетом, светлым образом и стилем жизни. Армянский государствообразующий элемент Кавказской Албании явился именно той силой которая активировала мощные процессы этнодуховного, культурно-образовательного (письменность и наука) и ценностно-мировоззренческого влияния на граждан Кавказской Албании. На её основе армяне сформировали тот очаг циви­лизации, который можно обозначить армяно-удинской (армяно-лезгинской) успешно уничтоженной исламом.

Потенциально эта цивилизация могла бы перекинуть мостик, а затем и проложить широкую дорогу для мирного проникновения гуманистической христианской цивилизации на Кавказ. При этом необходимо отметить, что армяно-лезгино-христианский элемент явился основой Кавказской Албании, которая с геопо­литической, геоэкономической и геостратегической точек зрения играла значительную роль в истории не только Армении и Кавказа, но и Византии. Причём главным определяющим фактором армяно-лезгинского единства была Армяно-Албанская Церковь. Тем не менее, Кавказская Албания была многонациональным и разноязычным государством.

Пеструю этнографическую смесь населения в Албании связывала и скрепляла только Армяно-Албанская Церковь, в форме Армянского Православия, так как почти все подданные албанского царя, как и сам царь, были православными армянского обряда. Православие было не только весьма прочным объединяющим началом для албанского населения, но и, можно сказать, господствующей национальностью албанского государства, основной стихией народной жизни в Кавказской Албании, ее глубочайшим, самым чутким жизненным нервом. Армянское Православие во многом способствовало доминированию армянских элементов, хотя лезгинский язык был межнациональным языком общения. Данное положение связано с тем, что роль армянского элемента к IV веку н.э. резко увеличивается.

Армянская инфильтрация в Албанию с момента распада армянской государственности в IV веке привела к тому, что значительная часть территории этого государства было заселено армянами. С конца VI в. и вовсе значительную часть населения Албании составляли (по некоторым приблизительным данным до 50%) армяне, процент которых увеличивался вплоть до XI века, когда стал усиливаться под исламским давлением процесс денационализации албанцев и армяно-лезгинский элемент в государстве стал расщепляться. Армяне всё чаще ассоциировали себя с местным армяно-удинским (албанским) христианским миром, а остальная часть лезгин с исламом: пошёл процесс роста собственно лезгино-мусульманского национального самосознания. При этом удины остались верны армяно-удинскому христианскому единству.

Лишенное армяно-удинского компонента (благодаря процессу исламизации) албанское государство так и не смогло возродиться.

Признание лезгинами за армянами равных прав на албанскую государственность позволит им получить в лице Нагорно-Карабахской Республики собственный государствообразующий фактор, ибо эта республика является независимым государством со своей армией, Армяно-Албанской историей и Церковью. Нагорно-Карабахская Республика, провозглашая себя Республикой Кавказская Албания, получает мощный историко-идеологический и религиозно-политический импульс для дальнейшего самостоятельного геополитического развития вплоть до Каспия. Республика Кавказская Албания, провозглашая себя независимым государством, ведёт пролифирационную политику – политика разрастания путем новообразования. Подобным новообразованием и будет Республика Кавказская Албания со всеми атрибутами независимого государства. Которое к тому же может поставить вопрос на международной арене о возвращении ей её древней столицы – Партав (Барда). Важно осознать, что Карабах претендует не на чужие земли, а на свои собственные так как, являясь наследником и правопреемником Кавказской Албании, он возрождает в своём лице это Армяно-Удинское Христианское Государство со столицей в Партаве (Барда), чьё единство было разрушено внешним вмешательством. Республика Кавказская Албания государственный оплот армяно-лезгинской этонодуховной дуальности через связывающую их удинскую пуповину. Армяно-удинская идейно-политическая и идеологическая целостность позволяет наметить дальнейший поступательно-позитивный путь геополитического развития.

И армянам Карабаха и удинам необходимо осознание «армяно-лезгинского единства» как первоосновы Кавказской Албании: активирование удинского фактора является мощным идеологическим и геополитическим вектором развития Нагорно-Карабахской Республики.

Вышеозначенные подходы позволяют Нагорно-Карабахской Республике на новых идеологических основаниях строить своё независимое, в том числе и от Армении, государство. А также резко изменить политическую психологию, как карабахских армян, так и удин (лезгинов). Необходимо понять, что подобный подход позволит идеологически опередить геополитических конкурентов в борьбе за восточный Кавказ и позволит создать для России надёжное геополитическое прикрытие со стороны беспокойного исламского Юга.

Иными словами предпосылкой формирования нового армяно-албанского национального самосознания должен стать армяно-удинский христианский тип – единственно способный привести к армяно-лезгинскому геополитическому единству в рамках Республики Кавказская Албания. Карабахским армянам в этом случае необходимо применить историческую и политическую смелость, инициативность и решительную активность в деле создания собственной исторической и политической концепции развития в данном направлении. Необходимо понять, что идейно-политическая обоснованность собственного развития (в том числе и на международной арене) способствует становлению независимой государственности в данном регионе. При этом подходе окончательно изживается психологический дискомфорт карабахских политиков (от невозможности обосновать целесообразность независимого развития). Появляется дополнительный «новый оборот» или «новый угол зрения» в геополитическом развитии Нагорно-Карабахской Республики.

К тому же исчезает некая ущербность и маргинальность Нагорно-Карабахской Республики, ибо она становится фактором геополитической консолидации всего албанского населения восточного Кавказа. Вот почему карабахские армяне и лезгины, независимо от религиозной принадлежности, должны, осознавать себя наследниками «армяно-албанской» цивилизации и государственности, и консолидироваться в виде принципиально нового государственного образования - «Республика Кавказская Албания», со своей исторической реинтерпретационной концепцией развития восточного Кавказа. Так что задача карабахского идеолога «Кавказской Албании» сформировать новую армяно-албанскую политическую историю Нагорно-Карабахской Республики, а значит и всего восточного Кавказа, кoтopая пoлoжит конец «фальсификациям» геополитических конкурентов, тем самым, наметив дальнейшие пути собственного развития, но уже в рамках новой историко-политической концепции. Цель – заложить новую идейную основу конструирования новой формы политического самосознания армян Карабаха. Подобное отношение к собственной политической истории (как одному из инструментов идеологического формирования национального самосознания новоармянской «армяно-албанской идеи») должно быть естественно и понятно для должного стать независимым государством республики (ибо актуальным остаётся вопрос идейно-политического обоснования удержания зоны безопасности и её дальнейшего расширения).

1 Устян А.Р. Политическая философия ареввизма. М., 2007. С. 384.

УСТЯН АРТУР РУСТАМОВИЧ

КАНДИДАТ ПОЛИТИЧЕСКИХ НАУК

http://karabah88.ru/history/karabah/33.html