В эпоху Золотой Орды возникла уникальная городская, степная цивилизация, в становлении которой приняли участие все народы, жившие на просторах Восточной Европы. В своем стремлении укрепиться политически в этих регионах они были вынуждены принять вековые традиции таких мусульманских центров, как Волжская Булгария в Поволжье и Хорезм в Средней Азии. Это вовсе не означает, что указанные центры были классическими регионами развития суфизма и были готовы стать приверженцами этого учения. Суфизм появился наряду с Исламом, и, следовательно, для приобщения к его ценностям требуются определённые знания исламского учения, заключённые в письменных памятниках. Последний фактор оставался для полукочевых монголов менее всего привлекательным, тогда как вышеуказанные мусульманские центры владели мусульманской культурой как минимум четыре века, адаптируя её к местным условиям общежития. Однако монголы-шаманисты обладали неисчерпаемой волей к власти, которая была задана «установкой», Ясой Чингисхана. Эта установка требовала от монголов овладения соответствующими знаниями. Первым официальным лицом в Золотой Орде, на государственном уровне причастным к суфизму, стал Беркехан, взошедший на престол в 1258 г. К этому времени он был известен во многих странах как яркий приверженец Ислама. Беркехан посещал в Бухаре мусульманских ученых, беседовал с ними. Там же произошло и принятие им Ислама от суфийского шейха Сайфедина Бохарзи. Особенно примечательным является то, что Сайфедин Бохарзи был в числе учеников популярного шейха Хорезма, основателя суфийского братства Наджм ад-Дина Кубра. Судьба Наджм ад-Дина была непосредственно связана с историей Хорезма предмонгольской эпохи. Родился он в 1154 г. в Хиве. В годы ученичества (Кубра получил традиционное образование) много путешествовал по мусульманскому миру, около 1185 г. вернулся в Хорезм. Жизнь его закончилась трагически. В 1221 г. он погиб, защищая Хорезм от монголов. Одной из особенностей братства кубравия, способствовавшей проникновению этого учения в Золотую Орду, по всей видимости, явилось то, что братство не имело жёсткой организационной системы. В братстве существовала свободная и самоуправляемая (на уровне обители) структура, которая, видимо, и способствовала выбору идейных основ Золотой Орды при правлении Беркехана. На троне Золотой Орды после Берке побывало множество ханов. Почти все они принимали Ислам. Однако наиболее влиятельной политической фигурой среди них оказался Узбек-хан. Он был выдвинут на трон сторонниками Ислама. Его выдвижению предшествовала оживленная борьба, поскольку представители кочевой части общества хотели иметь на ордынском престоле преемника Токты, сторонника аристократии и исповедуемого ею шаманизма. В результате Узбеку-хану, вступившему на престол при поддержке происламских сил региона, пришлось восемь лет провести в Северной Арке. И только 1320 (21) г. он официально принял Ислам. При его правлении обстоятельства складываются таким образом, что Узбек-хан несколько отступает от курса Беркехана. Причиной этого, на наш взгляд, стало несогласие Узбек-хана со своим наместником Кутлуг-Тимуром относительно внешней политики. Узбек-хан под давлением своих собратьев-чингизидов настаивал начать войну против «хулиганов» (Ирана и Хорасана), а Кутлуг-Тимур, в тревоге за внутреннюю безопасность Золотой Орды, как бы пытался игнорировать усиление экзополитарных тенденций. Внутриполитические обстоятельства, возможно, явились причиной принятия Ислама Узбек-ханом. Узбек-хан принимает Ислам от потомка Баб Арслана Зенгиата и его преемника Сеид-ата. Баб Арслан был наставником А. Ясави, крупного суфия-идеолога среди тюркских племён, учение которого способствовало консолидации различных племён и народов вокруг Ислама. Возникает вопрос, что же могло сдерживать Узбек-хана, взявшего на себя предвыборные обещания принять Ислам после воцарения на престоле, еще восемь лет не выполнять своего обещания? Не связано ли получившее широкое распространение воздвижение мазаров (надгробных памятников) с конца XII в. до 60-х годов XIV в. в Волжской Булгарии с обстоятельствами принятия Ислама Узбек-ханом? Предположим, во время правления Узбек-хана получает распространение практическая форма суфизма, что, безусловно, было связано со сложной внутри- и внешнеполитической обстановкой. Внешняя обстановка требовала незамедлительного принятия Ислама, тогда как внутренняя отягощалась религиозными распрями различных политических группировок. Восемь лет, проведенные в Северной Арке, по всей видимости, свидетельствуют об этом. Как бы там ни было, идеи суфизма в Золотой Орде правомерно рассматривались в рамках государственной управленческой сферы. Упоминание суфиев-дервищей в ханских ярлыках (например, в тарханном ярлыке Тимур-Кутлука, который правил Ордой, начиная с 1397 г.) лишний раз говорит о том, что суфии состояли на государственно-административной службе. В истории Золотой Орды был особый случай с ханом Туда-Менгу, правление которого под влиянием суфизма оказалось весьма краткосрочным. Он взошел на ордынский престол в 681 г., утратил интерес к власти, стал пренебрегать государственными делами, в результате чего отрёкся от престола в пользу следующего претендента (Тулабуги). Таким образом, можно полагать, что случай с Туда-Менгу в истории Золотой Орды не был закономерным явлением. Ханы, принимая Ислам, в частности, от известных представителей суфизма, использовали этот религиозно-политический акт во благо своего государства. Начиная с X в., во всём мусульманском мире наблюдается переход от официального Ислама факихов и мутакаллимов к суфийскому Исламу. Однако эта тенденция в каждом отдельно взятом регионе несколько отличалась по времени. Приведённые выше примеры являются свидетельством того, что проведение этой тенденции было актуальным в Золотой Орде, по крайней мере, в эпоху правления Берке-хана и Узбек-хана. Автор: Г. Галиахмедова http://islam.ru/content/history/1544
|
