Руслан Курахви. Блиц-даваат на Северном Кавказе… Можно сколько угодно винить в проблемах мусульман Северного Кавказа правоохранительные органы, бюрократию или Москву, но от этого причины сегодняшнего кризиса яснее не станут. Гораздо труднее найти в себе силы признать свои ошибки и просчеты. Мы непременно должны это сделать, чтобы нас «не кусали дважды из одной и той же норы».

Исторический аспект

Мусульманам с момента выхода Ислама за границы Аравийского полуострова в период правления халифа Абу-Бакра (да будет доволен им Аллах) понадобилось всего-навсего 9 лет, чтобы донести знамя Таухида до территории современной Российской Федерации.

В 642 г. в период правления халифа Умара (да будет доволен им Аллах) мусульманские войска под командованием Абдурахмана ибн Рабийи подошли к Дербенту и близлежащим районам, заняли их и там же обосновались. На пути к Дербенту мусульманам покорились две мощнейшие империи – Византия и Персия. Господство Слова Аллаха была установлена на территории современных Иордании, Палестины, Сирии, Ирака, Ирана, Египта, Турции и Азербайджана.

И вот перед мусульманами встают снежные вершины Кавказа. Один путь Ислама на Кавказ лежал через «Ворота ворот», или «Баб уль-абваб», как называли Дербент арабы. Другой путь лежал через покоренный Константинополь, Крым и далее через земли черкесов, карачаевцев и балкарцев вглубь Кавказа.

В отличие от всех покоренных ранее земель, находившихся под властью или протекторатом полупрогнивших империй с разленившейся и обрюзгшей армией наемников, горы Кавказа были населены вольными горцами, организованными в самоуправляющиеся общины. Поэтому, превратив Дербент в свой северный форпост, мусульмане начали планомерную политику по исламскому призыву и просвещению на Восточном Кавказе.

Несмотря на пыл и самоотверженность проповедников, Ислам в горы Кавказа проникал чрезвычайно медленно. На то есть ряд причин, о которых будет сказано ниже. На Восточном Кавказе Исламу для того, чтобы дойти до ингушских земель понадобилось более 1200 лет. Последнее ингушское селение Гвилети приняло Ислам только в 1861 году. До осетин на этом направлении Ислам так и не дошел.

На Западном Кавказе наиболее смелые исторические свидетельства приводят, самое раннее, XV век, как дату начала проникновения Ислама на территорию, населению черкесскими и карачаево-балкарскими племенами. Здесь Ислам был воспринят намного более поверхностно, чем на Восточном Кавказе. Даже при этом исламизация черкесов, карачаевцев, балкарцев и части западных осетин расстянулась на долгие века и была прервана вторжением имперской России.

Таким образом, сроки полного принятия Ислама большинством народов Кавказа расстянулись более, чем на 12 столетий. Срок абсолютно неспопоставимый с 9 годами, за которые Ислам от северной границы Аравийского полуострова дошел до стен Дербента. За эти же 12 столетий, пока мусульмане Кавказа ценой неимоверных усилий призывали к слову Аллаха население крошечной территории, на других направлениях Исламский Халифат раздвинул свои границы от Испании до Индонезии, и от Булгара до Центральной Африки.

Социально-политический аспект

Этническое формирование народов Кавказа на протяжении веков проходило в уникальных географических, политических и социальных условиях. Им были глубоко чужды какие бы то ни было формы подчинения феодалам, князькам, ханам или монархам, без разницы – своим или заезжим.

У всех народов за долгие века оформилась своеобразная общественная система самоуправления, когда каждый горец был жестко включен в детально проработанные семейно-родовые отношения и жестко подчинен в своем поведении и образе жизни комплексу традиционных обычаев. Подобная внутриобщинная несвобода горцев позволяла им поддерживать невероятный уровень сплоченности и военно-политической дисциплины для сопротивления бесчисленным ордам завоевателей и претензиям на власть некоторых своих «зарвавшихся» родов.

Именно эта внутренняя «духовно-деятельностная» несвобода позволяла горцам противостоять чужому влиянию и сохранять как свободу и независимость общины, так и равенство внутри самой общины. Однако подобная плотная включенность горцев в первичные фамильно-родовые связи и отношения порождала ситуацию, когда род и община превращались в своего рода «замкнутые социумы», не поддающиеся стороннему влиянию. Эти «замкнутые социумы» продолжали на протяжении веков воспроизводить социально-политическую систему и культуру, сформировавшиеся в более ранний период.

Все это приводило к тому, что горские общины обладали невероятным уровнем сопротивления всем новшествам, которые навязывались извне. Будь то попытки доисламских персов, хазар и монголов навязать горцам свои государственные порядки, или же усилия мусульман включить горцев в социально-политические отношения, выстроенные на основе Корана и Сунны.

Культурно-психологический аспект

Подобная «замкнутость» горских общин Кавказа и многовековое воспроизведение одной и той социально-политической модели порождала и уникальный «культурно-психологический консерватизм» горцев. Для народов Кавказа свой родной адат, пришедший из глубин веков, был зачастую «священнее» любой религии, которая приходила к нему извне, будь то Зороастризм, Христианство или Ислам.

Историк и этнограф Расул Магомедов приводил заметку одного из царских офицеров относительно нравов горцев. Он писал, что горец жизнь готов отдать, но ни за что не откажется от своего адата, даже если этот адат настолько незначителен, как одевать под бешмет исподнюю рубашку или нет.

А что уж говорить о таких «фундаментальных» для горца вещах, как необходимость отказаться от веры предков в пользу Ислама. Именно поэтому даже на начало газавата горцев с царской Россией в начале XIX века в горах Дагестана, Чечни и Ингушетии сохранялись целые группы сел, исповедовавшие традиционное горское язычество.

Жители лезгинского селения Микрах на границе с Азербайджаном до сих пор с похвальбой рассказывают, как их предки в течение семи лет отчаянно сопротивлялись попыткам мусульман из соседнего селения Ахты призвать их в Ислам. Уже в течение 10 веков они с гордостью хранят в своей памяти прозвище «самсамы, семь лет не принимавшие Ислам», которое дали им мусульмане по имени хазарского ставленника в Микрахе и ярого врага Ислама Самсама.

Горцы, не желавшие расставаться с религией своих дедов, убивали исламских проповедников, высылали из своих сел родственников, принявших новую религию, совершали нападения на своих мусульманских соседей. И не столько оттого, что они всей душой ненавидели Ислам, а оттого, что никак не хотели расставаться со своей традиционной духовной культурой, противоречащей идее Таухида.

Половинчатый Ислам

Подобный консерватизм горцев и закрытость их общин привели к тому, что даже за 14 веков с момента первого появления исламских проповедников на Кавказе, так и не произошло полной исламизации кавказских народов. Так, на всем протяжении нахождения Дагестана и Чечни в сфере влияния исламской цивилизации сохранялось разделение правового поля между Шариатом и адатом. Уголовные дела, дела о нарушениях прав собственности, общественных постановлений вплоть до введения советского суда продолжали решаться по адату, а дела, касающиеся религии, семейных отношений, завещаний, наследства, гражданских исков – по Шариату.

Даже Имамат Шамиля не смог до конца преодолеть этот правовой дуализм в горской жизни. Горцы то и дело, как только ослабевала власть имама, целыми обществами отходили от правового поля Шариата. После поражения Имамата все дагестанские и чеченские общества быстро вернулись к прежнему разделению сфер общественной жизни между адатом и Шариатом.

Что касается Западного Кавказа, то Ислам здесь приняла только феодальная верхушка. Западный Кавказ в то время находился в орбите влияния Османского султаната. Что касается широких слоев населения, то они на протяжении веков продолжали сохранять приверженность своему кодексу горских адатов Адыге-Хабзе и традиционной вере.

Об этом свидетельствуют дожившие до сегодняшних дней остатки языческих верований у абхазов и черкесов. Что касается осетин, так значительная их часть до сих пор продолжает печь специальные пироги и подносить их в дар языческим божествам, чем весьма и гордится.

Кроме того, на Западном Кавказе, несмотря на несколько веков нахождения под османским влиянием и политическим протекторатом, так и не сложился институт вакуфной собственности. Имамы мечетей и кадии не имели экономической базы для ведения широкого призыва или исламского просвещения в горах Черкесии, Карачая и Балкарии.

Здесь так и не сложился полноценный образовательный цикл для воспроизведения и пополнения исламской элиты. Оттого имамы и кадии зачастую были выходцами из Крыма и Турции и, как правило, не пользовались авторитетом у местного населения.

Неусвоенный урок истории

Однако проповедники постперестроечной волны исламского возрождения на Кавказе в основной своей массе полностью проигнорировали все эти исторические, социальные и культурные аспекты, которые до сих пор продолжают воспроизводить вековой «консерватизм» горцев. Молодые ребята, всем сердцем, но не разумом, отдавшиеся призыву к Слову Аллаха, в середине 90-х годов позволяли себе хватать стариков за бороды, когда те отказывались внимать юным проповедникам.

В Дагестане после краха Советского Союза в некоторых кругах стали говорить о полном установлении Шариата в республике. Это при том, что даже, например, в Цумадинском районе, который на тот момент считался одним из самых исламизированных на Кавказе, не были охвачены призывом весьма широкие социальные группы. Не говоря уже о равнинных районах и городах Дагестана, где детям продолжали повязывать пионерские галстуки и отливать бюсты Сталина.

Из того же ряда примеров - введение Шариата в Чечне при тотальной исламской безграмотности населения. Вполне было предсказуемо, что подобное решение приведет к глубокому гражданскому противостоянию из-за неприятия такого шага широкими слоями населения. Что, к сожалению, и произошло.

Жесткая постановка вопросов такфира, разрыва отношений с неисламскими родственниками, революционное сокрушение традиционных социально-культурных устоев, даже если они и не противоречили Шариату, – эти болезни, присущие всем кавказским мусульманам, довольно выпукло проявились и на Западном Кавказе. Здесь также, как в Дагестане и Чечне, летали телевизоры из окон, молодые ребята шли на конфликт с отцами и дедами, оголтело обвиняли новообратившихся и неокрепших мусульман в лицемерии и куфре из-за их места работы или недостаточно жесткой позиции в некоторых второстепенных вопросах фикха.

Горячность, готовность рубить с плеча, поспешность в принятии судьбоносных решений, упорство в своем мнении и в своей позиции, которые горцы Кавказа впитывают с молоком матери, позволяли им на протяжении веков отстаивать свою честь и свободу. Однако на пути исламского призыва, да еще и в обществе таких же горячих и жестко сопротивляющихся всему новому сородичей, эти качества сослужили плохую службу.

Вместо детального изучения характера общества, в котором приходится вести исламский призыв, вместо извлечения уроков из полуторатысячелетней истории исламизации Кавказа, вместо разработки многолетней стратегии по планомерному и бесконфликтному исламскому просвещению, молодые мусульмане всякий раз выбирали усугубление и без того конфликтной ситуации внутри своих республик.

Не получилось на Кавказе построения исламского общества за 10 лет, не получилось за 15. И, наверное, не получится в ближайшие десятилетия.

Таким образом, из-за своего консерватизма и замкнутости, одна часть горцев еще долго не осознает, от чего же она отказалась, не пожелав внять проповеди своих соплеменников, а вторая – так же долго не осознает, что в разразившемся на Кавказе кризисе исламского призыва, есть немалая доля и их вины.

Во-вторых, сегодняшнее положение и перспективы исламского призыва на Кавказе, готовности обоих сторон к признанию своих ошибок, к пересмотру своих позиций, к диалогу с идеологическими оппонентами, не внушает никаких надежд на то, что регион в ближайшем будущем придет к гражданскому миру и признанию прав, условно говоря, исламизированной части общества на активную гражданскую и политическую позицию и работу. Последнее еще долгое время будет восприниматься на Кавказе как проявления экстремизма и пособничества терроризму.

В-третьих, и власть федеральная, и власть местная, и силы, претендующие на Северный Кавказ в случае ослабления России, никак не заинтересованы в исламском интеллектуальном и технологическом прорыве в этом регионе. Наоборот, каждая из этих сил пытается удержать Северный Кавказ в его темном, невежественном, агрессивном и безнадежно отсталом положении.

В общем, попытка блиц-даавата на Кавказе не удалась... Впереди годы упорного, кропотливого труда.

Руслан Курахви, к.полит.н.

http://www.memo.ru/hr/hotpoints/caucas1/msg/2007/02/m67031.htm