Большинство исследователей делят советскую антирелигиозную политику на шесть периодов: 1) время прямого террора против представителей церкви, главным образом православной; 2) время попытки взрыва церкви изнутри и пропагандою (примерно, совпадающее с периодом нэпа, т. е. 1922–1928); 3) первое сталинское гонение, охватывающее годы 1929–1933 и характерное массовыми ссылками священнослужителей, разрушением церквей, мечетей, синагог, закрытием религиозных кладбищ и т. д.; 4) кратковременная «передышка», когда были допускаемы даже весьма единичные, разумеется, возвращения сосланных священнослужителей, и борьба с религией носила более «мирный» характер; 5) второе сталинское гонение – ежовщина, которую, кстати, совершенно неверно изображают за границей, как преимущественно направленную против оппозиционных элементов внутри ВКПб) – когда было уничтожено (расстреляно и сослано) почти все духовенство (1936-1938); 6) поворот во внешнем отношении к церкви, вызванный, по справедливому замечанию Б.Николаевского, надвигающейся войной и показателями всесоюзной переписи; В разряд «нетрудовых элементов» и «лишенцев»были зачислены мусульмане которые в период религиозного гонения мусульман, соблюдали религиозные обряды (молитву, пост, празднование пятницы, Рамазан-Байрама и Курбан-Байрама с посещением в эти дни мечети), а также муллы (имамы), муэдзины, преподаватели мечетских школ (мектебов) и медрессе (высших духовных учебных заведений), а также шиитское оплакивание - Шахсей-Вахсей, празднование которых, с началом гонений на религию и служителей культа, было запрещено, но и которые из года в год, судя по справкам и отчетам органов государственной власти, отмечались верующими республики. Священнослужителей принуждали ко всему прочему, подписывать публичное заявление о том, что их религия является обманом легковерных и невежественных людей, что поэтому они отказываются отныне верить и служить ей, преподавать ее в школах и т. д. Отказавшихся от подписи под такими заявлениями обычно ссылали в тюрьмы и концентрационные лагеря. Таким образом, как следствие из-за недостатка мулл и учителей опустело большинство мечетей и духовных школ. Пользуясь этим обстоятельством и другими предлогами, советские власти отводили мечети и духовные школы под устройство «ленинских уголков», атеистических музеев, под торговые склады и лавки, под театры, кино, танцевальные залы, ветеринарные пункты и пр. Следует отметить, что мечеть у мусульман служила не только помещением для богослужения и исполнения религиозных обрядов, но и средоточием культурной жизни общины-джамаата и центром исламского образования. Дагестан еще в XIX в. лидировал на Северном Кавказе по числу действовавших тут мечетей и молельных домов. После Февральской революции их количество продолжало расти. Не прекратилось оно и после Октября 1917 г. По данным сотрудника Дагестанского обкома Исмаилова, на 12 февраля 1929 г. в каждом из 1700 аулов Дагестана действовали в среднем по 3 мечети, включая одну пятничную (джума). Главный удар в антирелигиозной кампании конца 1920 - 1930-х гг. государство нанесло по пятничным мечетям. Постановление ВЦИК от 17 сентября 1928 г. предписывало передавать здания культовых сооружений всех конфессий, включая мечети, государственным культурно-просветительным учреждениям, прежде всего начальным школам и клубам. Инструкция административно-организационного управления НКВД РСФСР об использовании помещений религиозными объединениями от 23 февраля 1929 г. положила начало планомерному закрытию и перепрофилированию молитвенных зданий. Согласно постановлению ВЦИК и СНК РСФСР "О религиозных объединениях", принятому 8 апреля 1929 г., религиозные объединения верующих граждан всех культов подлежали теперь обязательной государственной регистрации. С этого времени верующий мог быть членом только одного (зарегистрированного) религиозного объединения, общества или группы. Согласно постановлению НКВД РСФСР "О регистрации религиозных объединений" от 10 октября 1929 г., все религиозные объединения, не прошедшие регистрацию до 1 мая 1930 г., считались закрытыми. Юридическим для закрытия считались постановления общих сходов (джамаатов), заверенные подписями членов религиозной общины. Такие документы ЦИК ДАССР санкционировал незамедлительно. В случае несогласия с решением ЦИК ДАССР верующие формально имели право обжаловать его в 14-дневный срок в Президиуме ВЦИК. При этом в 1930-х гг. власти широко использовали в публичных советских кампаниях и мероприятиях заранее подготовленных активистов, которые должны были поддерживать инициативу "снизу". Пытаясь выдать свои директивные действия в ответ на требования из центра за свободное волеизъявление масс, сельские и районные власти рапортовали наверх о случаях добровольного отказа верующих от исполнения религиозных обрядов и посещения мечетей и молельных зданий. Закрытие молитвенных домов и изъятие их ценностей оформлялись на сельских сходах, участвовать в которых заставляли всех жителей. Примером тому может служить решение жителей селения Джаванкенд Кайтагского района от 10 января 1930 г. о передаче по описи имущества мечети кресткому и обращении мечети в культурно-просветительное учреждение. Кайтагский райисполком утвердил его. Кресткому поручалось продать имущество, а вырученные деньги держать в качестве резерва для переустройства здания мечети под школу. О "примерном антирелигиозном постановлении Джаванкентского сельсовета" было решено оповестить все прочие сельские общества района, а также послать сообщение об этом событии в Совнарком республики и республиканскую газету. Пример такого же решения известен из следственного дела одного из участников восстания, вспыхнувшего в мае 1930 г. в Южном Дагестане против антирелигиозных гонений и насильственного создания колхозов жителя селения Шихикент Касумкентского района Джаруллы Гаджиева. Следует заметить, что именно в лакских районах впервые в Дагестане вошел в практику непосредственный снос мечетей. В 1938-1940 гг. из 14 лакских населенных пунктов Кулинского района в пяти были снесены мечети, села остались без каких-либо молитвенных помещений, пусть даже пустых или превращенных в колхозные склады, но номинальных символов былой мусульманской культуры. Атеистическая политика широко использовала советские школы, превратив их в орудие целенаправленной борьбы с Исламом, через активное внедрение светского начального образования по районному признаку. Например, в 1929 г. в лезгинском Касумкентском районе на 134 населенных пунктов действовало 25 школ, в Лакском на 92 пункта – 26 школ, в лезгинском Ахтынском районе на 48 – 24. Для сравнения на 110 населенных пунктов в Дахадаевском районе в местах компактного проживания даргинцев функционировало 11 школ, в аварском Кахибском районе на 46 населенных пунктов – 6 школ, в населенном аварскими народами Цумадинском районе на 128 – 11. Автор: Али АЛБАНВИ http://www.proza.ru/avtor/albanvi http://lezghins.com/index.php?option=com_idoblog&task=viewpost&id=757&Itemid=0 http://kavkaz.ge/2011/10/26/antireligioznaya-politika-v-sovetskom-soyuze/ http://yaran-suvar.ucoz.ru/news/antireligioznaja_politika_v_sovetskom_sojuze/2011-10-26-1430 (Отрывок из «Распространение и развитие суфизма в форме Накшбандийского тариката в Южном Дагестане», Али АЛБАНВИ) http://www.proza.ru/2011/10/26/413
| 
