Сложившаяся на Кавказе ситуация «промежуточного статус-кво» весьма благоволит укреплению в этом регионе позиций России и Турции

Кавказ, включая Северный Кавказ, можно считать единым организмом, где все процессы тесно взаимосвязаны. Поэтому решение кавказских проблем должно быть комплексным, целостным. Но прежде чем думать о вариантах разрешения кавказских проблем, необходимо кратко восстановить хронологию событий после развала Советского Союза и обрисовать нынешнее положение дел в регионе.

Итак, начало 90-х годов XX века. Советский Союз прекращает существование, и три страны Южного Кавказа становятся независимыми. При этом к моменту распада СССР в этих странах уже идут или зреют вооруженные конфликты как внутреннего характера (например, в Грузии), так и между странами (Армения и Азербайджан). Параллельно на Северном Кавказе также неспокойно: из Чечено-Ингушской АССР образуется т. н. Ичкерия, которая также провозглашает свою независимость от России.

Заявления некоторых политиков и деятелей в России, что она должна покинуть Южный Кавказ (и даже Северный), отгородившись от нее «стеной» и думать лишь о материальной выгоде в виде торговли, уже давно маргинализованы.

Одновременно Запад начинает прямое или косвенное проникновение на территорию бывшего СССР, в том числе и на Кавказе (включая Северный Кавказ). Составляются планы постепенного отрыва этой территории от России и ее интеграции в западные структуры, либо переход под турецкое влияние (Турция в этот момент выступает как часть Запада, член НАТО и кандидат на вступление в Евросоюз). Россия слаба, занята собственными проблемами, в ней в самом разгаре гайдаровские реформы, происходит масштабный передел собственности, сопровождаемый хаосом и разгулом экономического и криминального бандитизма, поэтому Россия в этот момент весьма малопривлекательна и более того, отталкивает от себя своих соседей.

В этих условиях становится неизбежным быстрое соскальзывание стран Южного Кавказа под западный контроль, несмотря на обещания западных политиков еще советскому руководству не расширять НАТО на восток. России не остается ничего иного, кроме как начать поддерживать сепаратистские силы на Кавказе, получая им некоторые рычаги контроля над ситуацией в странах Закавказья. При поддержке России абхазские и осетинские силы наносят поражение центральному правительству в Тбилиси, а с помощью косвенной поддержки России армянские силы побеждают в Карабахской войне.

Справедливости ради следует уточнить, что власти в Тбилиси своей агрессивной политикой сделали все, чтобы Россия оказала поддержку абхазам и осетинам. Хотя, поддержка сепаратизма в Грузии, в частности в Абхазии, оборачивается для России усилением нестабильности на Северном Кавказе и созданием вооруженных северокавказских формирований, которые получили боевой опыт в Абхазии. Чуть позже это приводит к первой Чеченской войне, в которой Россия, по сути, терпит поражение.

В результате к середине 90-х годов сложилась ситуация, когда многие сепаратистские движения на Кавказе в той или иной форме одержали победу. В странах Южного Кавказа сформировались квазистабильные режимы (Шеварднадзе, Алиева-старшего), которые пытались проводить т. н. многовекторную политику, на словах заявляя о стратегическом партнерстве с Россией, а на деле готовя почву для более тесной интеграции с Западом, прежде всего путем осуществления крупных энергетических проектов. В Армении в середине 90-х годов окончательную победу одерживает т. н. Карабахский клан, свергший первого президента Тер-Петросяна, который также пытался играть на «многовекторном» поле, а к концу своего правления подавал признаки готовности перейти под западное покровительство.

Такая ситуация сохраняется до прихода к власти в России Владимира Путина. Путин сразу же занялся проблемой сепаратизма в России, в первую очередь на Северном Кавказе. Вооруженные формирования сепаратистов уничтожаются, федеральный центр берет под контроль военную и политическую ситуацию на всей территории страны, включая Чечню и горные области Дагестана. Однако на Южном Кавказе статус-кво продолжает сохраняться.

Это положение нарушается с приходом к власти в Грузии Саакашвили в результате т. н. цветной («розовой») революции. Саакашвили сразу же принялся энергично раскачивать ситуацию и изменять сложившееся статус-кво. Такая политика была названа «размораживанием замороженных конфликтов». Новые власти Грузии даже достигли некоторого предварительного успеха, получив полный контроль над Аджарией, в которой, хотя и не было военного конфликта, власть тбилисского центра распространялась довольно слабо. Россия была вынуждена ускорить вывод своих военных баз из внутренних регионов Грузии, в том числе Аджарии.

Статус-кво середины 90-х - начала 2000-х годов начало ломаться. Режим Саакашвили провозгласил курс на полную и ускоренную интеграцию Грузии в евроатлантическое пространство. Риторика тбилисских властей приобрела агрессивно антироссийский характер. Резко вырос военный бюджет страны, Саакашвили не уставал бряцать оружием и высказывать угрозы в адрес сепаратистских режимов. Все это закончилось в августе 2008 года войной, в результате которой Тбилиси потерял остатки контроля над территориями Южной Осетии и Абхазии. Россия де-юре признала независимость этих республик.

Кратко обрисовав развитие событий с начала 90-х годов, мы должны перейти к нынешней ситуации, которая сложилась после августовской войны. Хотя нужно еще подчеркнуть, что Турция, которая рассматривалась в Тбилиси как один из главных союзников, не оказала реальной помощи режиму Саакашвили в августе 2008 года и не выступила против России. Она выдвинула собственную инициативу, которая чуть позже была названа как «Платформа стабильности и сотрудничества на Кавказе» (ПССК). Эта инициатива пока не получила воплощения в жизнь, но возможно, в будущем некоторые идеи из нее внесут свой вклад в формирование нового порядка на Кавказе.

* * *

Прежде чем перейти к оценке нынешней ситуации, перечислим интересы всех игроков в регионе «Большого Кавказа» так, как властные элиты сами формулируют их.

Грузия: нынешняя власть считает реальным национальным интересом Грузии вступление в НАТО и в ЕС, открытие военных бах США. Интересно, что заявленная главная цель политики Грузии – территориальная целостность страны – на деле вступает в противоречие с этой политикой. Таким образом, в случае Грузии мы имеем разрыв между реальным, несомненным национальным интересом – территориальной целостностью страны – и проводимой политикой, которая определяется спорными национальными интересами «второго уровня» – вступлением в НАТО и атлантическое пространство.

Армения: т. н. карабахский клан, который находится у власти уже более 10 лет, считает главным национальным интересом страны сохранение контроля над территорией Нагорного Карабаха любой ценой. При этом нельзя однозначно сказать, что удержание Карабаха вне формального контроля Азербайджана является несомненным и безальтернативным национальным интересом Армении как страны в целом, а не нынешней властной элиты. Национальные интересы Армении можно сформулировать и так, что удержание военного контроля над Карабахом любой ценой не будет приоритетным, более того, доминантным в системе национальных интересов, как сейчас, а защита интересов карабахских армян будет осмыслена с помощью других инструментов.

Азербайджан: режим Алиева четко заявляет, что главным и приоритетным из национальных интересов Азербайджана является восстановление территориальной целостности страны. В отличие от режима Саакашвили, бакинские власти не стремятся любой ценой втащить страну в НАТО или осуществить энергетические проекты в обход России, но демонстрируют более сбалансированную и гибкую внешнюю политику. Можно сказать, что в случае Азербайджана имеет место совпадение реальных (труднооспоримых), декларируемых и оперируемых национальных интересов (в отличие и от Грузии и от Армении), так как все они сведены в одно – восстановление территориальной целостности. Правда, сам режим является чрезмерно коррумпированным и авторитарным, что затрудняет ему действовать в заданном направлении.

Россия: интересы России на Южном Кавказе включают восстановление стратегического контроля над регионом, а в усеченном виде (программа-минимум) – недопущение вступление какой-либо из стран в НАТО, открытия здесь военных баз США, а также осуществление энергетических (прежде всего газовых) проектов, обходящих Россию и имеющих геополитический характер. Также Россия хочет иметь как минимум одну страну Южного Кавказа стратегическим союзником (сейчас в этой роли выступает Армения). Заявления некоторых политиков и деятелей в России, что она должна покинуть Южный Кавказ (и даже Северный), отгородившись от нее «стеной» и думать лишь о материальной выгоде в виде торговли, уже давно маргинализованы и не осмысливаются, как осуществление национальных интересов страны.

Для реализации долгосрочных интересов Грузии необходимо, чтобы Россия и Турция договорились о стратегическом контроле над Южным Кавказом с учетом интересов Ирана.

Турция: эта страна видела свои интересы в регионе после развала Советского Союза главным образом в покровительстве Азербайджану (тюркское братство). Турция также выступала как часть НАТО и Запада с экспансией в Грузии - с инициативами проведения через ее территорию нефте- и газопроводов, идущих в обход России, проекты которых осуществляли западные компании. Вместе с геополитическими изменениями в мире наблюдается процесс изменений в турецкой политике и приоритетов в списке сформулированных национальных интересов. В частности, узколобый пантюркизм и турецкий национализм, часто имеющий антирусскую направленность в прошлом, официально не поощряется во внешней политике. Именно возможное изменение турецкой политики является одним из главных ключей в решении кавказских проблем.

Иран: Иран не играет пока такой существенной роли на Кавказе, как Россия и Турция, несмотря на соседство с регионом. Эта страна поддерживает связи главным образом с Арменией, прежде всего экономические. На данном этапе интересом Ирана можно считать недопущение вхождения какой-либо из кавказских стран в НАТО и размещение здесь западных военных баз. Однако не стоит недооценивать значение Ирана: как минимум, он может серьезно помешать любым изменениям статус-кво на Южном Кавказе, приводящим к возрастанию роли США.

США: как и Россия, глобальная держава США конечной целью имеет получение стратегического контроля над всем Кавказом. Этот контроль должен быть получен путем постепенного втягивания стран региона в НАТО, осуществления энергетических проектов Восток-Запад и формирования прозападных властных элит. Программой-минимумом может быть любая часть этого плана, сообразно со сложившимися реалиями.

Евросоюз: ЕС, так же как и Турция, следовал в фарватере американской политики, но вместе с геополитическими изменениями в мире, может выступить и как самостоятельный игрок. На данный момент ведущие страны ЕС, такие как Германия, Франция, Италия, обращают главное внимание на диверсификацию энергетических потоков, и Кавказ может сыграть здесь определенную роль. Расширение НАТО не ставится этими странами в повестку дня, в случае Южного Кавказа. Таким образом, они фактически блокируют этот процесс, например, с Грузией.

* * *

Перейдем к наиболее существенной части: ситуации после войны в августе 2008 года. Война показала ненадежность Грузии как фундамента в деле антироссийского передела Южного Кавказа. Она также фактически поставила крест на амбициях тбилисского режима вступить в НАТО в ближайшем будущем и создала угрозу энергетическим проектам в обход России.

Мы видим, что после августа 2008 года ситуация стала более динамичной. Как уже упоминалось выше, турецкое руководство выдвинуло Платформу стабильности и сотрудничества на Кавказе. Но главная интрига была связана с возможным армяно-турецким соглашением об открытии границ и восстановления дипломатических отношений.

Соединенные Штаты оказали серьезный нажим на Турцию, как, впрочем, и на Армению, добиваясь открытия армяно-турецкой границы без привязки к урегулированию Карабахского конфликта. Турция и Армения начали процесс улучшения отношений, что создало проблемы в турецко-азербайджанских связях. Но недавно этот процесс застопорился: президент Армении объявил, что приостанавливает процесс ратификации в парламенте страны. Турецкий парламент также пока не ратифицировал подписанные соглашения.

На сегодняшний день сложилось статус-кво, сохранение или изменение которого в ту или иную сторону может быть выгодно разным игрокам в регионе.

Такое нарушение статус-кво, которое постепенно перетянуло бы Армению из сферы влияния России в сферу влияния США, невыгодно не только России, но и Ирану. Они могут блокировать этот процесс. Что касается Турции, здесь дело обстоит сложнее.

В Турции в настоящий момент происходят политические изменения, которые, видимо, в значительной степени покончат с наследием основателя турецкой республики Мустафы Кемаля Ататюрка. Несколько месяцев назад премьер-министр Турции Эрдоган в полемике с одним деятелем «кемалистского» толка сравнил одного из соратников Ататюрка Исмета Иненю с Гитлером. Военная элита Турции, которая традиционно считалась «кемалистской», подвергается чисткам и политическому прессингу. Вносятся изменения в законодательство, которые упраздняют некоторые характерные черты республики, существующей в XX веке. Таким образом, в турецкой политике начинаю проявляться черты евразийской, а не атлантистской ориентации. В то же время, многие подвергают сомнению этот факт, считая изменения стратегической хитростью, согласованной с США.

Турция остается членом НАТО, на ее территории размещена американская военно-воздушная база, а также тактические ядерные заряды, оставшиеся со временем «холодной войны». Турция экономически зависит от США и ЕС, имея довольно крупные внешние долги, хотя в 2000-х годах она значительно сократила свой бюджетный дефицит и отрицательное сальдо внешней торговли, а за счет туризма и притока инвестиций имеет положительный показатель текущего счета. Над Турцией также дамокловым мечом висит проблема признания геноцида армян в начале XX века, кроме того, существует проблема курдского сепаратизма.

Таким образом, геополитическая ориентация Турции пока остается неясной. С одной стороны, улучшаются связи с Россией, Ираном, Китаем, Сирией и т. д., растет товарооборот с этими странами, в то же время зависимость от Запада сохраняется.

Географическое положение Кавказа, сложившиеся связи, расклад сил показывают, что Россия и Турция с учетом нейтральности Ирана теоретически могли бы получить совместный стратегический контроль над Южным Кавказом и выдавить любую внешнюю (нерегиональную) силу, в смысле недопущения стратегических позиций других игроков, например, США, в регионе. Пока этого не произошло. В 90-е годы Турция, выступая союзником США, захватывала позиции ослабленной России в регионе, в частности в Грузии и в Азербайджане. Россия укрепилась в Армении, а также в отколовшихся частях Грузии и удерживала статус-кво. Вслед за Турцией в Грузии укрепили свои позиции США и другие западные страны.

Россия не предпринимала даже в 2000-х годах, когда ее позиции стали усиливаться, реальных попыток восстановить свое влияние в Грузии. Причиной этого, по-видимому, было то, что Россия, как и Турция, экономически сильно зависит от западных стран. Грузия была объявлена еще в 90-х годах сферой влияния США и американские представители неоднократно говорили о «красных линиях», имею в виду недопустимость стратегического контроля России над внешней политикой Грузии. Кроме того, Россия не могла и, видимо, не хотела предпринимать действия по укреплению своих позиций в Грузии без согласования и против интересов Турции.

Таким образом, сложилась «патовая» ситуация, промежуточное статус-кво. Промежуточное потому, что существование признанных только Россией (и несколькими «второстепенными» государствами) Абхазии и Южной Осетии, никем не признанного Карабаха и нестабильной Грузии нельзя считать устойчивым и окончательным положением. Основные региональные акторы – Россия и Турция – играли на Кавказе до сих пор друг против друга. Например, Турция пыталась и все еще пытается стать ключевым участником осуществляемых в обход России энергетических проектов. Эти проекты, в первую очередь проект газопровода «Набукко», подрывают позиции поставщиков на европейском рынке и играют на руку потребителям в Европе. У России и Турции пока нет совместной позитивной программы постепенного, мягкого и безболезненного изменения статус-кво в регионе, которое учитывало бы коренные интересы всех сторон и народов. Во всяком случае, такая программа официально не объявлена.

Становится ясным для всех, что долгосрочная стабильность на Кавказе невозможна при сохранении стратегических позиций в Закавказье, хотя бы в одной стране региона, любого нерегионального актора, особенно США. Это было бы возможным при полном уходе России из Кавказа, даже из Северного Кавказа, разгроме нынешнего Ирана и превращении его в сателлита США и полной победе прозападных сил в Турции. То есть, такая ситуация была бы просто проекцией окончательного глобального доминирования США во всем мире. Но до этого еще далеко и никто не знает, достигнут ли США такого доминирования в однополярном мире. Скорее всего, нет. Таким образом, нарушение нынешнего хрупкого баланса на Кавказе в пользу США вызовет лишь еще большую нестабильность, ожесточенную реакцию региональных сил и, по-видимому, новый виток кровопролития.

Поэтому сложившееся статус-кво является «меньшим злом» на сегодняшний день, так как Россия и Турция (вместе с Ираном) пока не могут установить новый и окончательный порядок в регионе. Можно очертить некоторые контуры этого порядка: несомненно, он не может осуществиться иначе, чем через утверждение хотя бы формального суверенитета Азербайджана и Грузии над отколовшимися территориями. Ясно, что Азербайджан никогда не признает независимости Карабаха, также как и Грузия не признает независимости Абхазии и Южной Осетии, а если в Грузии это и произойдет, то только с целью «сбросить оковы» для форсированного вступления в НАТО, что приведет к еще большей дестабилизации. Но шансов на такое развитие событий немного. Азербайджан и Грузия вместе составляют почти 80 процентов территории и населения Южного Кавказа. Ни о каком долгосрочном урегулировании не может идти речи, если не будет восстановлена (хотя бы формально, на уровне конфедерации) территориальная целостность этих стран.

Даже если Россия и Турция договорятся с Азербайджаном и Армениeй об окончательном урегулировании карабахской проблемы, нерешенность грузинского вопроса будет толкать эту страну в объятия США. Что опять-таки сделает хрупким любое решение карабахского вопроса, так как вполне возможно, что в таком случае и Армения начнет дрейфовать в сторону США, и России с Турцией будет сложно ее удержать в то время, как в Грузии американские позиции будут непоколебимыми, как сейчас.

Заключение

Для реализации долгосрочных интересов Грузии, в частности, появления шансов восстановления территориальной целостности страны в том или ином виде, необходимо, чтобы Россия и Турция договорились о стратегическом контроле над Южным Кавказом с учетом интересов Ирана, экономических (но не геостратегических) интересов ЕС и США, и с учетом формального суверенитета Грузии (как и Азербайджана) над отколовшимися республиками.

Другое решение этой проблемы в обозримом будущем не просматривается. Пока есть лишь некоторые признаки, что Россия и Турция начинают действовать в этом направлении. Например, Турция установила транзитный налог на автомашины, направляющиеся в Грузию, что является неприятным сюрпризом для режима Саакашвили. Последуют ли более серьезные и согласованные шаги для смены режима в Тбилиси со стороны региональных игроков, покажет будущее развитие событий. Но пока не произойдет выхода Турции из НАТО, говорить о совместном русско-турецком полномасштабном «патронаже» над Южным Кавказом будет трудно.

Георгий Векуа, Институт Евразии (Грузия)

http://www.evrazia.org/article/1488