Геополитика однозначно указывает, что при разрешении конфликтных ситуаций на Кавказе политические соображения должны превалировать над экономическими

В условиях глобальной трансформации международного сообщества и формирующегося многополюсного мира размывается единая ось исторического процесса. В 90-е годы, после развала Советского Союза, сложился «сквозной пояс» суверенных пространств от Прибалтики до Памира, куда входит и Кавказ. По определению русского филолога и историка Вадима Цымбурского, это – Великий Лимитроф, образованный переходящими друг в друга перифериями всех цивилизаций Старого Света, и именно здесь будут разыграны важнейшие военно-стратегические и геоэкономические сценарии начала ХХI столетия.

Все конфликты на Кавказе отражали и отражают столкновение двух глобальных геополитических сил, противоположных геополитических интересов: России и США, или, более широко, России и Северо-Атлантического Союза.

Тема Кавказа в современной геополитике в последнее время вызывает все большой и больший социальный интерес. Впрочем, иначе и быть не могло: после распада Советского Союза этот регион превратился в арену многочисленных внутрирегиональных и внутристрановых конфликтов, в объект активной внерегиональной экспансии. Однако многие грани и аспекты проблемы размываются и утрачивают четкость в многочисленных спорах по поводу «геополитического подхода».

В чем тут дело ? Казалось бы, ясно, что основные характерные черты Кавказа как геополитического и культурно-цивилизационного пространства обусловлены природно-географическими, климатическими и территориальными особенностями, которые всегда влияли на исторические судьбы народов и этносов. Отсюда – прямой выход на геополитические экстраполяции.

Но современные геополитические штудии практически не учитывают – а если и учитывают, то крайне неохотно - наработок классической геополитики, а сводят суть проблематики исключительно к сфере международных отношений и внешней политики.

Геополитика выступает в качестве особой техники образного моделирования мировых и региональных тенденций и процессов. Таким образом, Кавказ как культурно-географический образ может быть выявлен посредством ситуационного моделирования. Ведь недаром французский географ и геополитик Ив Лакост полагает, что задача геополитики – объяснение ситуации.

Говоря о геополитическом измерении Кавказа, приходится отметить, что его характеристики определяются двумя существенно значимыми обстоятельствами – это пространство, где «стыкуются» две цивилизации – христианская и исламская, и где разграничиваются и взаимодействуют Запад и Восток как культурно-цивилизационно-географические образования.

С давних времен Кавказ рассматривался как важный геостратегический регион, арена противостояния Византии, Османской империи, Ирана и России. На протяжении всей его истории здесь происходило смешение различных племен и этносов. В политическом и духовном менталитете народов Кавказа веками оформлялись и кристаллизировались пространственно-территориальные критерии социальной организации и самоидентификации. Пространство Кавказа осознавалось как способное защитить от внешнего врага и, вместе с тем, трудное для освоения. Горы способствовали сохранению в этнических характеристиках наиболее архаических качеств.

Специфика политической культуры, общественного сознания и социальной психологии народов Кавказа и сегодня в значительной степени обусловлена судьбами культурно-исторического развития. Закавказье, а еще в большей степени Северный Кавказ уже с ХVII – XVIII веков все более тесно связываются с Российским государством. Это была территория освоения и колонизации, притягивающая предприимчивых и свободолюбивых людей, искателей приключений и авантюристов.

Кавказская война XIX века потрясла и Россию и Кавказ. Имам Шамиль извлек из неприступности гор и фанатизма горцев все, что было можно. Однако в ХХ веке на равнинах и в городах начались бурные миграционные процессы, воздействующие на социальную и духовную жизнь населения, его ценностные ориентации и жизненные предпочтения. А новая ситуация, сложившаяся в 90-е годы ХХ века, сделала геополитическое пространство Кавказа чрезвычайно изменчивым, нестабильным и плюралистичным в силу его открытости внерегиональным экономическим и информационным потокам.

Кавказ как геополитический феномен содержит в себе противоречие уже по самой своей сущности. С одной стороны, это периферия, нечто вроде цивилизационной провинции (окраины), что по определению не относится к сфере большой политики, с другой – пространство пристального интереса многих крупных держав, что уже само по себе выводит Кавказ за рамки провинциально-периферийного статуса. В геополитическом ландшафте Кавказ играет роль одного из важнейших плацдармов, за который ведет борьбу различные государства и разнообразные политические силы.

Одни аналитики полагают, что геополитическое значение Кавказа определяется неразрывной связью нефти и политики, по мнению других, все конфликты на Кавказе отражали и отражают столкновение двух глобальных геополитических сил, противоположных геополитических интересов: России и США, или, более широко, России и Северо-Атлантического Союза.

Россия географически, исторически, экономически и политически всегда была тесно связана с Закавказьем. Здесь – сфера ее национальных интересов.

Как известно, еще в конце XIX века Западная Европа и США начали борьбу за бакинскую нефть. После развала Советского Союза началось активное вытеснение России из бывших советских республик Закавказья. Иностранный капитал в первую очередь двинулся в регионы, богатые нефтью, золотом, цветными металлами. Страны Запада рассматривают Кавказ не только как стратегически значимый рынок энергоносителей, но и как плацдарм, позволяющий в обход России выйти к богатствам Каспийского моря. Возрастает влияние на Кавказе Турции, Ирана, арабских стран. Этот регион стал составной частью дуги нестабильности, которая в геополитическом отношении означает противостояние атлантической и континентальной моделей развития, а в культурно-цивилизационном столкновение евро-американской, исламской и православной цивилизаций.

Российские приоритеты на Кавказе заключаются в том, чтобы обеспечить здесь стабильность, содействовать становлению экономически развитых и демократических соседей, отстаивать здесь свои национально-государственные интересы. Однако ситуация осложняется процессами, происходящими в массовом сознании. В условиях постсоветской реальности на людей обрушился поток исторической информации, обнажившей давние противоречия и проблемы, когда чуть ли не каждый экскурс в историю содержит в себе потенциал конфликтности, сопровождается новым мифотворчеством, предельной героизацией прошлого.

Каждый из народов начинает замыкаться на своих «приватных» этно-национальных интересах, не всегда считаясь с интересами соседей. Крушение господствующих многие десятилетия порядка и социальных гарантий, разрушение всей системы социокультурных символов, составлявших основу самоидентификации, вызывает негативную психологическую реакцию. Нежелание жить по-старому причудливо сочетается в массовом сознании с неумением жить по-новому и разочарованием в новым социальных идеалах. Все это является условием для того, чтобы манипулировать массовым сознанием в различных конъюнктурных целях.

Россия географически, исторически, экономически и политически всегда была тесно связана с Закавказьем. Здесь – сфера ее национальных интересов.

Один из постулатов геополитики заключается в том, что географическое пространство является не просто территорией государства и одним из атрибутов его силы. Пространство само есть политическая сила. И хотя после распада Советского Союза Россия потеряла в сравнении с ним почти половину населения и немалую часть территории, многие ее интересы по-прежнему имеют глобальное звучание. Что же касается интересов на постсоветском пространстве и в зонах традиционного присутствия, то значение их еще более возрастает, поскольку здесь вызревают новые вызовы и, как показывает ход истории, угрозы российской безопасности.

Таким образом, мы видим, что геополитический подход, если его не ограничивать только рамками международных отношений, способен расширить «картину мира» для исследователя. Во-первых, он позволяет интерпретировать геополитику как особую технику образного моделирования мировых и региональных процессов, что обогащает набор классических приемов и процедур познания. Во-вторых, этот подход способен прояснить оформление геополитических идей и установок, понять геополитические образы через взаимосвязь и взаимодействие географических, пространственных, культурно-цивилизационных характеристик. В-третьих, подобный подход напрямую подводит к мысли, что при разрешении конфликтных ситуаций политические соображения должны превалировать над экономическими.

Владимир Шевелев

http://www.evrazia.org/article/1311