Признание Российской Федерацией Республики Южная Осетия и Республики Абхазия, состоявшееся в августе 2008 года, стало важным политическим шагом и серьезной заявкой на качественно новую роль Москвы на постсоветском пространстве. В течение последующих двух лет обоснованность этой заявки, тщательно анализировалась и оценивалась силами, разрабатывающими различные сценарные варианты будущего для Кавказа и всматривающимися в трансформирующийся политический ландшафт региона.

За два года в республике произошли серьезные изменения – прежде всего в вопросах, касающихся обеспечения ее безопасности и самого качества этой безопасности. Жителям Цхинвала больше нет необходимости прятаться от обстрелов из окружавших город грузинских сел – а обстрелы эти регулярно происходили с периодичностью 1-2 раза в неделю в течение долгих лет перед августовским нападением грузинских войск. Угроза очередного нападения, впрочем, сохраняется: по мнению некоторых наблюдателей, она может принять форму крупных провокаций диверсионно-террористического характера, внимание к которым (в том числе и со стороны Москвы) может быть ослаблено в случае синхронизации этих нападений с более крупными событиями в регионе Южного Кавказа и Ближнего Востока.

Эйфория от приобретения независимости может со временем перейти несколько в иное качество. Люди, пережившие блокаду и несколько войн, вправе рассчитывать на резкие изменения уровня жизни. Республика переживает сложный переходный период оформления государственно-политических институтов от «де-факто» к «де-юре». Постепенно начинается подготовка к президентским выборам, которые должны состояться через год.

Россия остается военно-политическим гарантом молодого государства, и с ней в Южной Осетии по-прежнему связывают надежды на содействие в развитии республики. Надежды эти связываются не только и даже не столько с объемами бюджетных вливаний, но и с новым качеством государственного управления – как части внятной государственной идеологии в целом. Основные компоненты этой идеологии находятся в процессе становления на фоне усиливающихся настроений в пользу включения республики в состав Российской Федерации в формате объединения с Республикой Северная Осетия – Алания.

\\

К сожалению, в сфере восстановления и дальнейшего экономического развития республики, имеющей очень неплохие шансы в ряде отраслей (сельское хозяйство, производство стройматериалов, добыча отдельных видов полезных ископаемых, туризм) достижения можно охарактеризовать, мягко говоря, как чрезвычайно скромные. Выступление лидера местной политической партии «Единство» З. Кокоева на 7-м съезде этой организации местами звучит как приговор: «…Практически отсутствует животноводство, садоводство, овощеводство… проверка выявляет отсутствие воды в каналах… Сегодня в республику завозят продукты первой необходимости из России, даже зелень, фрукты и овощи…» И это только то, что касается сельского хозяйства – ситуация в других сферах хозяйственной деятельности является еще более запущенной. Растущему социальному расслоению способствует большое количество приглашенных специалистов из России, зарплаты которых разительно контрастируют со скромными, на грани нищеты, доходами местных жителей (точнее тех из них, кто все-таки работает). Достаточно указать на то, что цифры на ценниках цхинвальского рынка вплотную приближаются к московским – даже на местную продукцию. «Не отстают» и цены на квартиры, причем качество предоставляемых услуг сплошь и рядом не соответствует запрашиваемой цене.

Несмотря на капитальный ремонт некоторых дорог (например, ТрансКама и трассы от Цхинвала до Дмениса) связь с районами республики (прежне всего с Ленингорским районом, расположенным на расстоянии 100 км от Цхинвала и 25-30 км от Тбилиси) серьезно затруднена, что также затрудняет позиционирование республики в качестве самостоятельного государственного образования, полноценно контролирующего собственную территорию. Неопределенным остается и положение в религиозной сфере, существенное негативное влияние на которую оказывает факт непризнания Московским Патриархатом РПЦ епархии, включающей территорию Республики Южная Осетия. Тревогу вызывает и сокращение юго-осетинской армии, следствием которого является появление немалого, по местным меркам, количества безработных мужчин боеспособного возраста, в совершенстве владеющих оружием, но зачастую не имеющих средств на то, чтобы прокормить свои семьи. Факты социального расслоения, способствующие депрессии, стагнации в конечном итоге способствующими эмиграции жителей республики, с тревогой отмечается и представителями действующих в республике гуманитарных миссий. Другим следствием социально-экономической депрессии может стать усиление позиций политически мотивированного ислама, необходимая база для которого уже во многом сформирована в Северной Осетии, куда в предшествующие годы выехало немало осетин из Южной Осетии и из внутренних районов Грузии. Это лишь один пример теснейшей связи происходящего по южную и северную сторону Кавказского хребта, подчеркивающий неразрывное геополитическое, социально-экономическое и историко-культурное единство столь этнически и конфессионально разнообразного «Большого Кавказа».

Общественно-политический дискурс небольшой республики сфокусирован на перспективах ее существования. Приверженцы объединения с Северной Осетией во многом справедливо указывают на то, что создавшаяся неопределенная ситуация провоцирует депрессивные настроения, стойкое неверие в собственные силы и, в конечном итоге, ориентирует людей на выезд из республики. Сторонники альтернативной точки зрения указывают на то, что включение в состав России в ближайшее время невозможно, и необходимо сосредоточиться на эффективном выстраивании собственных государственных институтов – разумеется, в тесном союзе с Москвой (прожекты по созданию «единого независимого демократического осетинского государства, которые начали вбрасываться еще до грузинского нападения, не имеют никакой поддержки).

Деятельность правительства, возглавляемого приехавшим из Челябинской области Владимиром Бровцевым, вызывает, при всем осознании пределов собственных возможностей, серьезные нарекания. С другой стороны, предвзятая и неполная информация, тиражируемая рядом московских изданий усиливает спонтанное пока недовольство, которое – следует это особо подчеркнуть – никоим образом не направлено против России в целом. Мягко говоря, с недоумением воспринимаются статьи, в которых проводится мысль о появлении в республике «антироссийских настроений». Подспудные обвинения в «неблагодарности» к тем, кто «кормит и поит» Южную Осетию, вряд ли должны заглушать конструктивную критику отдельных решений или общего поведения ряда назначенцев, персонифицирующих Россию в глазах местного населения.

В то же время общественных трендов, которые могли бы даже в минимальной степени характеризоваться как «прогрузинские», несмотря на все тяготы повседневной жизни, нет и в помине. Слишком свежи воспоминания о 20-летнем противостоянии, войнах и многолетней блокаде, когда приходилось отражать не только нападения грузинских формирований, но и соответствующим образом отвечать на советы ряда московских эмиссаров «искать пути диалога с Тбилиси».

Вместе с тем, гипотетическая возможность резкой смены внешнеполитического курса Москвы в «юго-осетинском вопросе» под влиянием ряда тесно связанных между собой внешних и внутренних факторов продолжает рассматриваться местным политико-экспертным сообществом как весьма вероятная. В Цхинвале также осознают невозможность включения в состав России, причем не только в силу причин глобального геополитического характера, но и вследствие сугубо местной специфики: отношения между югом и севером Осетии, несмотря на официально декларируемое единство, в реальности являются весьма сложными и противоречивыми.

Все эти и некоторые другие обстоятельства создают окно возможностей для западных специалистов по переформатированию ситуации на Кавказе. Наиболее акцентированно эти планы были озвучены некоторое время назад небезызвестным Полом Гоблом. Основной пафос господина Гобла, правда, был направлен в сторону Абхазии, однако и Южной Осетии со временем вполне могут быть предложены варианты, мягко говоря, противоречащие национальным интересам России не только на Южном, но и на Северном Кавказе. В дискредитацию политики России в регионе вкладываются немалые средства, а для западных корреспондентов происходящее в республике не составляет особого секрета. Участники мероприятий в Цхинвале подчеркивали, что иностранное давление на Россию в ближайшее время не ослабнет, а идеи конфедерации Грузии, Абхазии и ЮО продолжают обсуждаться. Чтобы последствия данной деятельности не стали со временем непреодолимыми, необходима тщательно просчитанная и комплексная «стратегия второго шага», призванная доказать: события двухлетней давности являлись не вынужденным и спонтанным шагом, а имели под собой глубокие стратегические основания.

Арешев А.Г.

http://www.central-eurasia.com/index/3/?uid=320