События на Манежной площади 11 декабря 2010 года явились симптомом крайне тревожных тенденций в общественно-политическом и социально-экономическом развитии Российской Федерации, способных в перспективе создать непосредственную угрозу межнациональному миру и стабильности и, как следствие, территориальному единству Российского государства. Стремительно меняющийся облик больших и малых городов, формирование де-факто изолированных этнических кварталов, экспорт северокавказской «зеленой революции» с ее кровавыми терактами в Москву способствуют росту неуверенности в завтрашнем дне у русского большинства населения, а замалчивание существующих проблем придает возрождающейся русской этничности потенциально деструктивные формы. На сегодняшний день отсутствие эффективной работы органов власти (местной, региональной и федеральной) при хорошо известной практике обогащения отдельных её представителей на различных уровнях, в том числе за счет труда мигрантов, создают необходимые условия для превращения проблемы межэтнических отношений в основную проблему, угрожающую стабильности Российской Федерации. Динамика происходящего в некоторых центрально-русских областях (включая такой многонациональный мегаполис, как Москва), районах Кубани и Ставрополья, а также в некоторых республиках Поволжья и Северного Кавказа позволяет прогнозировать дальнейшее усиление процессов взаимного отчуждения представителей различных национальных и конфессиональных групп, что создает крайне серьезные угрозы для межнационального и межконфессионального мира и согласия в России.

Необходимо признать, что единственной потенциально серьезной протестной силой в областях с преимущественно русским населением будет русский национализм, в то время как в регионах со смешанным или преимущественно мусульманским населением – исламский радикализм. Эти две крайности тем не менее сходятся на одном и том же – идее справедливости, равенства всех людей перед законом. Ограничение легального политического пространства не позволяет этим силам открыто выражать свои политические взгляды, что приводит к эффекту парового котла, который периодически взрывается под действием избыточного давления пара.

Исламский экстремизм и русский национализм – две стороны одной медали, две крайности, каждая из которых при определенных условиях способна ввергнуть страну в пучину гражданской войны. Исламские радикалы пытаются создать мусульманский халифат на Северном Кавказе – по их мнению, только "чистый" ислам, исповедуемый в его первородной, свободной от фракционности и разногласий форме, способен консолидировать этнически разобщенных горцев. Власть в этом халифате должна принадлежать «истинным» мусульманам: ключевое слово здесь – «истинные», поскольку в эту категорию не входит подавляющее большинство жителей Северного Кавказа. Русские националисты хотели бы видеть во главе государства истинно русскую власть; они убеждены в том, только истинно русская власть способна сохранить русский народ, сберечь его. И здесь ключевое слово – «истинный», и практически точно так же крайне узок круг этих "избранных", проверенных на чистоту крови до седьмого колена! Обе крайности выдвигают свои модели справедливого общества, подвергая резкой критике, подчас весьма справедливой, изъяны и пороки ныне существующей модели общества.

Для обеих этих угроз и вызовов существует одно и то же решение, единственно возможная альтернатива и мобилизационный проект – формирование общегосударственной (в данном случае - общероссийской) гражданской идентичности, привлекательной для всех граждан страны, независимо от их социальной, этнической, религиозной, гендерной и т.д. принадлежности. Эта идея пока еще плохо совместима с обвальной деградацией культурного и образовательного уровня населения, архаизацией форм экономической деятельности, упрощением социальной структуры общества, маргинализацией больших групп населения. В существующих условиях идеологического вакуума неизбежно будет побеждать целостная система ценностей, носители которой предпочитают её, а не формальное соблюдение требований российского законодательства. Поэтому в нынешних условиях объединяющей большинство граждан может стать идея справедливости, идея неформального верховенства закона, выступающая источником легитимности государства и его права на существование, приоритетного по отношению к иным формам коллективной самоорганизации.

Удивительно, но «дальнее зарубежье» – не только на Западе, но и на Востоке, давно и прочно воспринимает россиян как единую российскую/русскую (Russian) нацию (nation), которую представляет русский народ, но также и другие народы, среди которых есть и мусульманские. Определение Nationality (национальность) во всем мире подразумевает гражданство, и только у нас – принадлежность к этносу. Даже слово «нация» восходит к natio - латинскому определению "народа" и "государства". А у нас до сих пор спорят и боятся российской национальности: одни - из опасения, что в общем котле исчезнут малые народы, другие – что русский народ потеряет ясные этнические ориентиры, свои исконные корни, будет превращаться в нечто аморфное и неопределенное. При этом мы продолжаем искать национальную идею, которая будет объединять всех граждан России, хотя такая идея у каждого из нас есть с самого рождения. Это его страна, его отчизна. У российских народов нет другой страны, другого государства, кроме России. И ставить знак равенства между патриотизмом и национализмом, пусть даже в самом хорошем смысле этого слова, представляется не совсем корректным. Разница между ними примерно такая же, как и между общинностью и коммунизмом, у которого с общиной (commune, community) один корень. Первое из них естественно и органично, и связано с человеческой природой, а второе - крайне политизировано и существенно искажает реальную действительность. Первое проповедует любовь к своему, а второе - неприятие чужого. Конечно, националисты тоже любят отчизну, но для них важнее не любовь, а своя этническая исключительность. Так же как для исламских радикалов, салафитов - их религиозная исключительность.

Нельзя не согласиться с тем, что советский геополитический проект обеспечивал более надежный уровень социального и межнационального согласия, нежели современный российский, прежде всего благодаря использованию выверенной и продуманной национальной политики. В России долгое время единой национальной политики не было вовсе. За два десятилетия, прошедшие после развала СССР, в стране выросло новое поколение, для которого «дружбу народов» заменила горечь развода бывших братских республик. Для русской молодежи Кавказ и особенно Чечня стали символом войны и отчуждения, образ врага приобрел явные кавказские черты, но не только: чужие - это все те, кто выглядит по-другому, одевается по-другому, мыслит по-другому. Вакуум, образовавшийся на месте государственной идеологии в области межнациональных отношений, стал заполняться теми установками, которые воспроизводились в традиционных местных обществах, преимущественно сельских, свободных от какой бы то ни было объединительных идей, но зато изобилующих отжившими стереотипами и штампами – как на Северном Кавказе, так в других регионах страны. Сначала это отчуждение отчетливо проявилось в армии, затем – и в других институтах общества. Эти проблемы годами не решались, не замечались, замалчивались, либо решались с помощью политики простых решений. Какое-то время межэтническое отчуждение отвлекало внимание молодежи от их реальных проблем, связанных с социальной неустроенностью, но зато сейчас они усиливают друг друга и собирают на Манежной площади не только с антикавказскими, но и с социальными лозунгами, от которых к радикальным политическим лозунгам – один шаг. Особенно на фоне впечатляюще массового акта гражданского неповиновения, нашедшего сочувствие у широкие слоев населения.

Поддержка государством религиозного возрождения, в том числе исламского, также усиливало брешь отчуждения среди граждан одной страны, разделяя их по религиозному признаку. А между тем хорошо известно, что современное государство может достичь успехов в гражданском строительстве только на основе светских, общечеловеческих ценностей, единых для представителей всех религий и культур. В развитых странах церковь не случайно отделена от государства, вмешательство государства как арбитра в сферу конфессиональных отношений пагубно и опасно. Конституционно она отделена от государства и у нас, но реальная практика предполагает введение государственных памятных дней, связанных с религиозной историей, пусть даже очень важной, и даже школьные предметы религиозного содержания, правда, пока на добровольной основе.

Воспитание толерантности, о котором так много говорят после событий на Манежной площади, само по себе вряд ли будет способствовать преодолению ксенофобии и этнического отчуждения, если не бороться с реальными социальными болячками, вызывающими ксенофобию. В этом смысле Северо-Кавказский Фереральный Округ - не только самое слабое звено в системе безопасности Российской Федерации, но и ее стратегически важный испытательный полигон для модернизации страны, в соответствии с объективными потребностями всей российской нации. Ведь проблемы в стране одни и те же, но именно здесь они так заметны и прозрачны, и обсуждаемы в каждой семье. Не решать накопившийся груз проблем на Северном Кавказе невозможно. Решать их с помощью бесконечных вливаний также невозможно - вместо того, чтобы дать незадачливому рыбаку удочку и научить его ловить рыбу, или хотя бы дать инструкцию к удочке, государство кормит его рыбой, выловленной другими рыбаками. Отказаться от Северного Кавказа также чревато - кому нужен в зоне жизненных интересов целый конгломерат Афганистанов с исламскими радикалами во главе? Кажется, вполне хватило опыта сосуществования с независимой Ичкерией. Кроме того, исламские радикалы самим фактом своего существования помогут и русским националистам триумфально взойти на пьедестал власти.

Сложившаяся ситуация требует реализации целого комплекса мер общественно-политического, социально – экономического, культурно – идеологического и информационного характера. В их числе Центр изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института востоковедения РАН считает первоочередными, в частности, следующие:

- принятие жестких мер, направленных на формирование единого законодательного поля в Российской Федерации не только де-юре, но и де-факто;

- совершенствование межбюджетных отношений, повышение их прозрачности, в частности – в отношении межбюджетных отношений Центра и субъектов федерации на Северном Кавказе;

- развитие институтов гражданского общества, честный и открытый диалог общества и власти, в том числе и с теми, кто выступает с острокритических позиций в отношении тех или иных действий власти;

- упорядочение российского законодательства, регулирующего вопросы миграции и предоставления гражданства. Гласная борьба со всеми коррупционными проявлениями, прежде всего в сфере экономики;

- выработка специфических мер профилактического воздействия по отношению к особым категориям преступлений, в том числе и в сфере этнической преступности;

- повышение ответственности гражданина за публичные высказывания или демонстрационные материалы (тексты), направленные на разжигание национальной или религиозной розни;

- выработка программы действий по интеграции представителей кавказских народов в российское общество, исходя из принципа «равных возможностей» и отсутствия протекционизма по этническому или клановому признаку. Эти меры необходимо применять по всей территории Российской Федерации, в том числе и в республиках Северного Кавказа;

- решение в крупных российских городах проблемы недостаточного количества мечетей – в противном случае, как это имело место недавно в Москве, мусульманские богослужения превращаются в скрытые демонстрации, вызывающие, в свою очередь, раздражение местного населения; альтернативой этому может быть полный отказ от трудовых мигрантов из Центральной Азии, что не может не сказаться на темпах экономического развития государства;

- системное вовлечение науки, научного и экспертного знания в механизмы принятия политических решений на различных уровнях, в том числе и в сфере национальной политики.

Аликберов А.К., Арешев А.Г., Скаков А.Ю.

http://www.central-eurasia.com/?uid=362