Людмила Гатагова

Дагестан, являвшийся оплотом мусульманства на Кавказе ещё с XV в. (красно-

речивый пример: до 1917 г. в крае насчитывалось до 20 тыс. мечетей, после — не

более 2 тыс.), оказался открыт проникновению ваххабизма (учения Мухаммада Абд

аль Ваххаба, возникшего в Саудовской Аравии в XVIII в.). Ваххабиты выступают за

чистоту ислама, проповедуя ту его разновидность, которая непосредственно восхо-

дит к Корану и хадисам (своду высказываний пророка). Движение ваххабитов, по

мнению многих аналитиков, угрожает конфессиональной целостности в республике.

Оно преследуется властями, однако его влияние и возможности по дестабилизации

мультиэтнического Дагестана не стоит недооценивать.

При всём уважении, оказываемом республиканскими национальными элитами

двум мировым религиям, на Северном Кавказе по-прежнему сильны языческие веро-

вания, политеистический культ природы. Люди продолжают отдавать дань незатей-

ливым языческим праздникам, бережно сохраняя древние культовые места и посещая

их в дни праздников.

На Северном Кавказе воскресли некоторые обычаи и ритуалы. Характерным

примером является чеченский «зикр» (ритуальный танец с регламентированным чере-

дованием определённых телодвижений и беспрерывным заклинанием семи имён

Аллаха в ритме медитации), исполнение которого вводит танцующих в экстатиче-

ский транс. Зикр, исполняемый чеченскими мужчинами, призван стимулировать у них

дух воинственности, агрессивность.

Возродились в самом архаичном виде явления, возвращающие народы в дикое

средневековье, в частности, обычай кровной мести, восходящий к адатам (обычному

праву доисламской эпохи). Ритуальные заклания животных, умыкание невест, чрез-

мерно пышные свадебные церемонии и похороны и многое другое свидетельствует о

весьма поверхностном восприятии древних кавказских традиций (среди которых есть

куда как более благородные и более уместные сегодня). Такое ложное понимание

этнических традиций лишний раз указывает на очевидную незрелость и зашорен-

ность исторического сознания местных народов. Все это как-то не вяжется с реалия-

ми конца ХХ века…

Помимо религиозной литературы, все последние годы активно выпускались

в свет сборники сказок, народных легенд и преданий, пословиц и поговорок. Нема-

лую лепту во взаимное ознакомление местных народов с богатым фольклорным на-

следием друг друга внёс журнал «Эхо Кавказа». Крупными тиражами переиздавался

знаменитый «Нартский эпос», повествующий о «героической эпохе» на Северном

Кавказе.

В преподавании истории в региональной школе происходили те же процессы,

что и в российской: и та, и другая пользовались едиными учебниками, утверждёнными

Министерством образования Российской Федерации (это т. н. «федеральный пакет»).

Вместе с тем, согласно закону об образовании 1992 г., в республиканских школах

предусматривалось преподавание родного языка (в Дагестане, к примеру, семи язы-

ков), курса национальной истории, географии родного края и литературы. В школах

Адыгеи есть такой предмет, как «Адыгейский этикет», изучаются национальная му-

зыка, изобразительное искусство, народные промыслы. В Кабардино-Балкарии пре-

подают «Этикет народов Кавказа», а в дагестанских школах — «Культуру и традиции

народов Дагестана». Всё это весьма отрадно.

Власти Чечни, стараясь быть последовательными в своём обособлении от ос-

тальной России, отказались от унифицированных учебников и утвердили собственный,

со своей интерпретацией чеченской и чеченско-российской истории (14). В других

262 Людмила Гатагова

республиках учителя использовали специальные пособия, а также вспомогательную

литературу. Понятно, что трактовки вариативных национальных историй целиком

зависели от профессиональной ответственности, интеллектуального уровня и поли-

тико-идеологической позиции каждого отдельно взятого преподавателя (15).

Отношение правящих политических элит к переосмыслению национальной исто-

рии явственно соотносится с характером взаимоотношений республик с федеральным

центром. Нетрудно догадаться, насколько далеко в этом смысле шагнула Чечня-Ич-

керия, полностью пересмотревшая прежнюю «фальсифицированную историю». Квинт-

эссенцией новой трактовки является «четырёхсотлетняя (! — Л.Г.) бескомпромиссная

антиколониальная борьба за независимость чеченского народа». Это — спущенная

сверху версия, добросовестно воплощаемая в жизнь профессиональными (или не

очень) исполнителями.

В некоторых случаях «социальный заказ» совпадает с мнениями авторитетных

учёных, которых трудно заподозрить в умышленном искажении фактов. Осенью

1995 г. на страницах газеты «Северная Осетия» было _____опубликовано интервью с ве-

дущим историком республики профессором М.М. Блиевым под красноречивым заго-

ловком — «Союз Осетии с Россией был продиктован взаимным нормальным, здоро-

вым интересом». Учёный доказывал, что при включении Осетии в состав Империи

имел место двусторонний договор, выгодный для обеих сторон. Россия получала

доступ к горнорудным месторождениям, а Осетия в лице России — надёжную защи-

ту и возможность для осетин вернуться на равнину, откуда они были вытеснены в

горы пять веков назад. Слишком суровые условия жизни в горах фактически по-

ставили этнос на грань вымирания. В 40-х гг. ХVIII в. население Осетии составляло

200 тыс. человек, а уже к 80-м гг. следующего столетия его численность возросла

в несколько раз (16).

Общим для всех республиканских лидеров и элит является стремление опереть-

ся на «веский» исторический аргумент для решения своих нередко сиюминутных

политических задач. Причём пожелания официального характера, адресуемые исто-

рикам, обычно выглядят вполне умеренными. Другое дело — исторические разделы

программных документов оппозиционных (либо, псевдооппозиционных) партий и

движений. Свободные от условностей, они не отягощены ни политическими, ни эти-

ческими запретами и оттого вольны высказываться без обиняков. Иногда и выражая

истинную позицию властей…

Выше уже говорилось о Конфедерации народов Кавказа, нацеливающей народы

региона на общую государственность. Историческое обоснование этой идеи базиру-

ется на эфемерной генетической общности, а в качестве реального образца указыва-

ется т. н. Горская республика 1918 г.

Две оппозиционные организации в Ингушетии — Народный совет Ингушетии

и партия «Нийсхо» (впоследствии запрещённые президентом) в своём историческом

разделе документально обосновывали права ингушского народа на Пригородный район

Северной Осетии — отталкиваясь, разумеется, от удобной для выстраивания системы

доказательств точки отсчёта.

Из 139-ти общественных организаций Дагестана в 1994 г. около 25% имели ха-

рактер мононациональных объединений (17). И каждое выражало конкретно-истори-

ческие интересы своего этноса. К примеру, лезгинское движение «Садвал» ставило

целью бороться за воссоединение лезгинского народа, часть которого с распадом

СССР оказалась за границей Российской Федерации. А лакское движение «Казику-

мух» боролось за спасение умирающего родного языка и сохранение за лакцами зе-263

мель, до депортации населённых чеченцами-аккинцами. Общественно-политическая

организация «Адыге-Хасе» выступала за «восстановление исторической справедли-

вости» в отношении черкесов-адыгов, едва ли не больше всех пострадавших от Кав-

казской войны. Движение «Адамон Цадис» в Осетии в своих уставных документах

предусматривало борьбу за объединение двух Осетий — Северной и Южной. Памя-

туя, что в прошлом осетин не было прецедента, идеологи движения опустили термин

«воссоединение», провозгласив лозунг «Один язык, один народ, одна республи-

ка» (18). Национальный Совет балкарского народа ставил своей целью полное и все-

стороннее восстановление в правах незаконно репрессированного балкарского народа,

в т. ч. возмещение морального ущерба. Карачаевское движение «Алан», озабоченное

теми же проблемами, что и родственные им балкарцы, выступало за всяческое сбли-

жение двух этносов. Экстремистски настроенные движения подобно «Конгрессу

народов Чечни и Дагестана», возглавляемому Ш. Басаевым, сегодня используют квази-

историческую риторику в целях политической дестабилизации, развязывания «боль_____-

шого джихада».

Национальные истории в советском и постсоветских государствах. /Под редакцией

К. Аймермахера, Г. Бордюгова. Предисловие Ф. Бомсдорфа. Изд. 2-е, испр. и дополн. —

М.: Фонд Фридриха Науманна, АИРО-ХХ, 2003. — 432 с.