В настоящее время с большей уверенностью можно говорить, что Ша­миль имел план включения южно-дагестанских земель в орбиту своего влияния. Еще в 1842 г., достигнув определенных успехов в Чечне, Шамиль явился в Дагестан и разослал в разные его общества воззвания с призывами к жителям включиться в освободительную борьбу, стремясь придать ей органи­зованный характер.

21 июня 1842 г кн. Аргутинский в секретном рапорте военному министру отмечал, что временное спокойствие в крае не означает, что Шамиль не вступит в Южный Дагестан. Он предполагал, что в случае вторжения Шамиля и победы над ним. Южный Дагестан будет находиться в полной зависимости от его (Аргутинского ^ С.) отряда, "свободно могущего двигаться по разработанным уже жителями дорогами на Карах, Ахты, Рутул и границ Табасарани"1

Как было уже отмечено, Шамиль направлял письма и к джамаатам сел Самурской долины с надеждой на помощь и поддержку с их стороны, и с предводителями Кубино-Самурского восстания он был в переписке. Имам не раз заявлял, что возьмет г. Дербент, а в 1844 г. его мюриды предприняли поход в Табасаран с целью расширения сферы политического влияния имама и вовлечения табасаранцев в борьбу против царизма. Жители Верхнего Табасарана получили письма от Шамиля, где имам призывал их подняться на вос­стание. Результатом этих действий явилось вспыхнувшее в 1843 г в Табасаране восстание,2 куда в срочном порядке были переброшены правительственные войска из Кайтага и Терекеме.

"Одним из самых устрашающих предводителей мюридов под верховной властью Шамиля",1 - назвал его русский источник.

Осенью 1844 г. Шамиль направил значительные силы на юг - в Табасаран.

По свидетельству современника этого события Мухаммед-Тахира: "Затем пригласили в Хайдак около 60 человек знати из Табасарана. Они изъявили покорность, но противились приходу и остановке у них войска до тех пор, пока они не соберут у себя общий сход.

Знать повернула обратно, а войска пошли по их следам. Остановились в Табасаране, подчинили его жителей и назначили над ними наибов, кадиев и

начальников и взяли с них обязательство и обещание о повиновении имаму"2.

В марте 1844 г. у села Дювек состоялось сражение между жителями Верхнего Табасарана и царскими войсками. Число горцев, собравшихся здесь, доходило до 7 тыс. Войска Аргутинского предали пламени все дома, за исключением мечети и двух домов, преданных русским людям. Аргутинский писал: "Я уверен, что истребление Дювека будет иметь благодетельное влияние на дела этого края"3.

Одним из звеньев в цепи плана Шамиля был знаменитый Самурский поход, предпринятый им для занятия Ахтынского укрепления. Стратегическая цель похода состояла в том, чтобы включить в состав имамата общества Самурской долины и Кубинскую провинцию. Некоторые авторы склонны рассматривать поход Шамиля в Самурскую долину как его попытку разорвать

По данным же П. И. Ковалевского, в крепости было около 500 человек, а неприятеля более 15 тыс., в том числе и "Шамиль, и его главнейшие сподвижники Хаджи-Мурал, Даниель-бек, Шабан и мудир Аданов"1.

По третьему источнику "Крепость Ахты вооружена была 10-ю орудиями разных калибров и 4-мя кегерновыми мортирами, провианта, пороха и снарядов было достаточно для выдержания продолжительной осады водою, гарнизон снабжался из реки Ахты-чая и р. Самура Гарнизон укрепления состоял из 2-х пот линейнаго Грузинского батальона № 6-го"2.

Ф. Ф. Рот надеялся и на помощь со стороны ген Бюрно, разрабатывавшего дорогу по Ахтычайскому ущелью между селами Борч и Хнов. Но ген. Бюрно, узнав о приближении отрядов Шамиля, стянул свой отряд к сел. Борч. Это селение представляло важный стратегический пункт, по нахождению своему в тылу неприятеля по дороге в Рутул, пункт, обеспечивавший Элисуй-ские владения и Нухинский уезд, прикрывавший дорогу в Шинское и Хачмазское ущелье"3. За этот поступок генерал Бюрно был предан суду, "оставлен от службы за трусость, хотя некоторые уверяли, что это была просто интрига против князя Аргутинского с целью не дать ему разбить неприятеля и увеличить свою, и без того уже возбуждавшую зависть славу"4.

По приказу ген. майора Бриммера на помощь гарнизону Ахты была вы­слана рота в 200 штыков Варшавского (Ширванского) полка.

В это время начальник Хаджал-Махинского укрепления донес Аргутинскому о занятии мюридами 9 сентября сел. Куркли в Казикумухском ханстве. По приказу Аргутинского отряд в Кумухе был усилен одним батальоном, а другой батальон двинулся к Кураху. Затем сам Аргутинский выступил из Темир-Хан-Шуры в Казикумух. Вечером 11 сентября к его отряду присоединились еще 2 батальона. В то же время кубинская и табасаранская милиции собрались у сел Кабир, а кюринская, численностью в 2000 человек - в Курахе.

В этот же день, после получения донесения от начальника Самурского округа полк. Рота, ген. майор Бриммер отдал приказ 5-ой гренадерской роте графа Паскевича полка немедленно двинуться к укр Ахты. Рота состояла из 200 рядовых и 22 унтер-офицеров. Командиром роты был назначен капитан Тизенгаузен. С ним был и капитан Новоселов, прибывший в штаб-квартиру полка после взятия Гергебиля 12 сентября рота прибыла в упраздненное укр. Тифлисское, где и остановилась для ночлега. Но посланные Ротом нукеры сообщили, что отряды горцев уже приближаются к укреплению со стороны р. Ахты-чая. 14 сентября отряд проходил через аул Мискинджи и 30 местных жителей вызвались провожать гренадеров, но в туман ночью покинули их и лишь один из них проводил гренадеров до крепости"1

Настроения местного населения в этот период видно из письма Даниель-бека Шамилю: "До сих пор дела наши идут так, как мы хотели. Рутульцы уже в наших руках. Потом жители Ахтов и других краев желают перейти на нашу сторону и приглашают нас к себе... Мы отправились к подступам Ахтов, внимая их просьбам. А вообще население хочет, чтобы вы приехали к нам"2.

Шамиль, выступив с войском из Телетля и остановившись в Хосрехе, написал письмо ахтынцам, в котором напомнил, что к нему из Ахтов пришел Мухаммед Наби-Эфенди и сказал ему: "Пойдем имам. Мы все покорны тебе. И желаем, чтобы ты приехал"3.

12 сентября Шамиль вместе с мюридами прибыл в Рутул и в тот же день дал приказ, чтобы его сподвижники Хаджи-Мурат, Даниель-бек, Шабан и Мудир Аданов заняли Ахты. Численность людей в их отрядах доходила до 15 000. 13-го Хаджи-Мурат с аварской конницей занял курахскую дорогу и расположился лагерем в деревне Гра, а Даниель-бек, двигаясь правым берегом Самура и переправясь через хребет, спустился в ущелье Ахты-чая и занял местность у ахтынских минеральных вод, в 5-ти верстах от сел. Ахты. Ахтынцы сдались и "Даниель-бек занял аул своими войсками и сам в нем учредил свою квартиру"1

Источники приводят разные даты прибытия Шамиля в Ахты.

В одном говорится, что "13 числа, в 6 часов вечера, Шамиль, без всякого сопротивления со стороны жителей, занял селение Ахты и обложил Ахтынское укрепление"2. В другом отмечается; что с рассветом 15 числа имам прибыл в сел. Ахты, двинув поголовно всех своих людей.3 Н. А. Волконский писал, что "Шамиль, явившийся к своим скопищам, чтобы лично руководить ими, 13-го сентября занял с. Ахты и осадил Ахтынское укрепление. Хаджи-Мурат стал на сообщении по нижнему Самуру, а Даниель-бек в с. Мискинжи; по дороге от Рутула в Борч расположились две тысяча неприятельской конницы... "4.

Это означало, что все селения Самурской долины, весь рутульский магал перешли на сторону Шамиля, "вышли из повиновения официальным властям"513 сентября к укреплению пробились 48 человек Мингрельского полка под командованием поручика Ищенки, 14 сентября к гарнизону пробилась 5-я гренадерская рота князя Варшавского (Ширванского) полка, посланная ген. Бриммером на помощь осажденным. Ротой командовал капитан Новоселов. Мухаммед-Тахир подчеркивает, что "ахтынцы приняли его (т.е. Шамиля) очень радушно"6, что шамилевские "Войска спустились в Ахты и нашли местных жителей обрадованными приходу имама, горящим желанием встретиться с ним. Были рады даже женщины и дети"7 .

Накануне прибытия Шамиля, жители Ахтов, по признанию источников, "хотели приготовить ему хороший подарок - обманом завладеть укреплением Ахты"1. "Что же касается ахтынцев, - пишет Х.Геничутлинский, - то они были тогда разделены на две группы: одна действовала рядом с повелителем правоверных Шамилем, а другая, вместе с неверными находилась в крепости"2

По прибытии в Ахты, "Шамиль собрал джамаат (совет старейшин), привел его к присяге, затем вышел на крышу сакли - показался народу. На нем была лисья шуба. "Я слышал, у вас зимою холодно, - сказал он, тряхнув шубою - и запасся теплым". Собравшиеся были удивлены такой предусмотрительностью имама3

По прибытии в Ахты, Шамиль созвал ахтынцев и выступил перед ними с речью: "Вы народ храбрый, сколько раз вы проливали кровь русских, до сих пор в такой войне вы были без помощников. Знайте же, что я и весь Дагестан ваши помощники". В ответ ахтынцы заявили: "Мы клянемся умереть перед тобой и сражаться с врагами"4

Многие из них во время штурма крепости сражались в отрядах Шамиля. Подробности сражения Дубровин передает так: "Горцы все ближе и ближе окружали укрепление, заняли сады; обрывы Ахты-чая и, наконец, землянки ротного двора, которые не успели уничтожить. Проделав в них бойницы, неприятель открыл учащенный огонь, который на следующий день усиливался более. Под прикрытием этого огня и ободряемые присутствием Шамиля, горцы устроили несколько завалов ложементов.... К вечеру полковник Рот был тяжело ранен"5, но скрыв эту рану, "вторично раненый огромным камнем в голову, -окровавленный, все еще оставался на своем месте, под градом камней и пуль, осыпавших все укрепление...."6.

Из укрепления ясно видели в подзорную трубу Шамиля. Он сидел в шатре на покатости горы в окружении толпы мюридов, а двое нукеров держали над ним большой зонтик. В эго время полупудовая граната, пущенная из укрепления, разорвалась в толпе мюридов, разогнала их толпу у шатра и заставила Шамиля поспешно скрыться за гору

Часов в десять горцы прикрываясь уступами и садами по речке Ахты-чай, двинулись к укреплению и завладели форштадтом, так что и им достался небольшой склад пороха в цейхаузе. Одним из первых выстрелов пуля ударила коменданта укрепления Рота близ горла.

Он стал отдавать свои распоряжения с постели через капитана Новоселова. Русские в этот день потеряли убитыми 20 человек и 32 ранеными.

Рот собрал офицеров и просил их не сдаваться, а в случае безвыходного положения, взорвать укрепление. Офицеры согласились. Дочь Рота, сидевшая у изголовья раненного отца разделяла все побуждения отца и его подчиненных1

Преемником Рота единогласно был избран капитан Новоселов, ставший по словам П. И. Ковалевского "примером неустрашимости, предусмотрительности, порядка, воодушевления и самопожертвования"2 , за что он позднее был произведен государем прямо из капитана в подполковники, награжден Георгиевским крестом и назначен плац-майором в Царское село3.

По свидетельству Мухаммед-Тахира "Жители Ахди наиболее сильно (по сравнению с другими войсками имама) сражались и атаковали крепость, в связи с чем множество из них было убито"4.

К несчастью осажденных 16 сентября в 2 часа дня "Хаджи-Яхъя ал-Чиркави попал начиненным пушечным ядром в пороховой погреб крепости. Огонь зажег погреб и он взорвался. Стена, со стороны этого погреба рухнула"1

Вместе с 5-ой батареей взлетели на воздух штабс-капитан Байдаков и сорок четыре человека рядовых2.

Сила взрыва была огромной, так как в погребе было 400 пудов пороха и множество снарядов "Ворваться, однако, в Ахтынскую крепость сил хватило тогда лишь у благородного наиба Кади Ичигалинского, да еще у проницательного героя Месеколава Андийского"3.

"Крепость представляла страшное зрелище, трупы людей и лошадей валялись повсюду Стоны раненых и умирающих надрывали сердце. А между тем горцы отовсюду окружили Ахты"¹ За 6 суток осады 150 солдат не досчитали в гарнизоне, который нуждался в подкреплениях.

Новоселов решил дать знать князю Аргутинскому Штабс-капитан Бучкиев, одевшись по-лезгински, в сопровождении двух самурских беков, подпоручика Али-Султан-бека, прапорщика Али-Мулла-Шериф-оглы, казака Ивана Солонина, а также трех нукеров, в ночь с 16 на 17 сентября отправились на задание.

Иван Бучкиев по национальности грузин, хорошо знал лезгинский язык, походил на лезгина и без труда пробрался между осаждавшими и сообщил о положении дел гарнизона Ахты4 командующему войсками в Дагестане Аргутинскому.

Через два дня полковник Рот отправил еще двух людей к Аргутинскому и поручил капитану Новоселову сообщить всем о решении взорвать укрепление в случае критического положения.

По словам Н. Ф. Дубровина после этого нижние чины стали прощаться со своими женами и детьми и утешая их тем что, "умрут вместе"5.

В защите принимали участие жены офицеров, носили на батареи патроны и артиллерийские заряды. Героиней Кавказской войны стала жена подпоручика Богуславского - Мария. Во время осады ахтынской крепости она получила 24 раны, но осталась жива. Последние годы своей жизни Мария Ивановна провела в г. Темир-хан-Шуре (Буйнакск - А. С-.)1

Генерал Аргутинский поспешил на помощь осажденным, с отрядом в 6 батальонов, 1 1/2 роты стрелков, дивизион драгун, сотней конной милиции. 16 сентября он был уже в Курахе, где к отряду его приехал дербентский войсками, лоцированными в гарнизоне Kypaxa2. 18 сентября войска Аргутинского взошли на хребет, с которого было видно укрепление. Однако, соединиться с защитниками укрепления было невозможно, так как дороги были испорчены, а мосты через р. Самур разрушены. Аргутинский приказал приготовить мост, но из-за нехватки бревен и людей мост не был проложен. "Конные мюриды, с ловкостью, свойственной горцам, переходили Самур версты 1У2 ниже Ахты, по броду, почти непроходимому, и тянулись в ущелье, влево от нас... Аргутинский с тоской смотрел на Ахты".

- "Захар Степанович, - сказал он, обращаясь к Манюкину и указывая на Ахты, «здесь, может быть потеряно все, над чем я трудился шесть лет"3.

Здесь к Аргутинскому явился Бучкиев, и рассказал о положении дел в осажденном гарнизоне.

После этого Аргутинский сразу отдал приказ солдатам двинуться вперед, прекратив даже приготовления пищи. Они шли, отыскивая доступные тропы, которые часто терялись, заваленные осыпью; саперы часто возобновляли ее тонкою чертою, едва достаточной для прохода человека. Крутые и короткие зигзаги по обрывам, в 60°-70°, требовали иногда до 20-ти человек для спуска маленького горного лафета4.

Когда в гарнизоне узнали о том, что Аргутинский движется на выручку, "радость солдат, радость всех, кто только был в это время в укреплении", была безмерной1.

19 сентября отряд Аргутинского находился на втором перевале от Кураха. Переночевав в сел. Ахнык и преодолев р. Самур у сел. Зухул, отряд рано утром 22 сентября двинулся в направлении Ахты. "Мокрые, как рыбы, -отмечает источник, - мы весело переходили сердитый Самур, против сел. Зухула"2

Отряд Аргутинского остановился на ночлег на правом берегу Самура. В это время сюда прибыли два солдата, посланные из крепости Ахты к князю

Аргутинскому, "с известием о бедствиях крепости"3. Чтобы воспрепятствовать продвижению отряда Аргутинского, Шамиль бросил часть сил навстречу ему. Оставив 5000 мюридов в Ахтах, остальные силы под предводительством Хаджи-Мурата и Даниель-бека двинулись на противника. В местечке между упраздненным Тифлисским укреплением и сел. Мискинджи завязался бой, описанный русским автором: "Около полудня, когда войска сосредоточились у реки Самура, Аргутинский приказал поставить батарею из 4-х горных орудий и 10 ракетных станков и открыл огонь во фланг неприятельской позиции; вся кавалерия переправилась на противоположный берег с тем, чтобы в случае отступления неприятеля, зайти в тыл. Когда все необходимые распоряжения были сделаны и орудия о огонь, князь Аргутинский послал на штурм неприятельских завалов 2 батальон апшеронцев и 3 батальона ширванцев, под командою полковника ....нюкина. Ими было вытеснено из завалов большое число горцев, которые .....кали спасение в "беспорядочном бегстве", оставив на месте боя слишком ... тел, и потеряв 70 пленными и 3 значка4

Равнина от завалов до садов мескинджинских покрылась трупами шел один офицер, ширванец, который занимался "безчестной шашкой наголо, он не пропускал ни одного несчастного раненого, если замечал какие-нибудь признаки жизни в окровавленном теле, сейчас же принимался за дело; но Аргутинский узнал об этом - и горе было негодяю вот Аргутинский наезжает на кучку пленных, останавливается, смотрит на них пристально, вырывает из середины молодого лезгина, лет восемнадцати, и, сверкнув очами, приказывает заколоть несчастного.

Мальчик сперва испугался, но сейчас пришел в себя, судорожился и, с безмолвным трепетом, опрокинулся назад, когда солдаты воткнули штыки в его сухое тело. Никто не смел спрашивать мрачного Аргутинского о причине такого поступка, все старались отгадать, - и никто ничего не узнал1

Князь Аргутинский, как видно из этого эпизода, не отличался милосердием, был весьма жесток по отношению к врагам. Интересно отметить, что русской кавалерией командовал брат уч. XIX в А.-К. Бакиханова Джафар, который, как отмечает источник "переправясь через реку Самур, атаковала во фланг бегущих и положила конец короткому, но блистательному сражению"2.

Отряд Аргутинского в сражении 22 сентября потерял 15 нижних чинов убитыми, а 1 штабс-офицер, 5 обер-офицеров и 152 солдата были ранены3.

Потери горцев в дни похода Шамиля в Ахты, по данным Гаджи-Али, простирались до 300 человек убитыми, ранеными и пленными4.

В этот же день отряд Аргутинского прибыл к Ахтынскому укреплению, "встреченный единодушным и неумолкаемым "ура!". Трогательна была сцена встречи освободителей и освобожденных: объятия и возгласы сменялись один другими"5,

В рапорте от 6 октября 1848 г. главнокомандующий царскими войсками на Кавказе кн. Воронцов высоко оценил заслугу Аргутинского в сражении у Ахтов, отметив: "Решительное движениегенерал-адъютанта кн. Аргутинского и смелая атака неприятельской позиции близ сел. Мискинджи представляют новый пример военных способностей и досто­инств этого генерала, а геройская защита укр. Ахты равняется с самыми бли­стательными действиями в этом роде, с тех пор, как русские занимают Кавказ"1

Осада крепости Ахты вызвала широкий резонанс в России. О ней Зиссерман А. Л. писал: "... вообще эта осада выходила из ряда обыкновенных военных происшествий на Кавказе, наделала много шуму и послужила мате­риалом для театрального представления "Осада крепости Ахты", дававшегося несколько лет в Петербурге, на Мариинском театре цирка, с танцами, стрельбой из пушек, примерными штурмами и прочее, к большому удовольствию публики, настроенной в то время (после Венгерской компании) самым воинственным образом; сам император Николай Павлович несколько раз бывал на этих предприятиях. Ни капли смысла, ни тени правдоподобия во всей пьесе не было. Но восторг публики, особенно при появлении роты солдат с песенниками и плясунами, да конных орудий, выскакивавших на сцену, был большой, кричали браво, фора и даже Ура"2.

Таким образом, из вышеизложеного следует, что предпринятый в 1848 г по инициативе Шамиля и по просьбе местных жителей поход в Самурскую долину был звеном в общей цепи плана имама Шамиля по вовлечению народов Южного Дагестана в орбиту своего влияния и последующего их включения в состав имамата.