Беспрецедентный по масштабам и значимости процесс революционного крушения автократических режимов в арабских странах, совпавший странным образом с усилением демократического вектора в политическом курсе США и ЕС, оказал двоякое влияние на общественно-политические круги в Азербайджане. Демократическая оппозиция, вновь с надеждой посматривая на Запад, спешно консолидировала свои ряды и приступила к митинговой осаде власти, а правящие круги, спекулируя суверенитетом и во всем усматривая “происки внешних сил”, начали масштабную кампанию преследований, травли и дискредитации политических оппонентов, как “врагов народа” и “агентов Запада”. После митинга 2 апреля ситуация в стране приобрела гораздо более тревожные и конфронтационные очертания. Оппозиция по-прежнему выдвигает лозунг “Или реформы – или революция” и намерена продолжить митинговую серию в центре города: очередная акция назначена на 16 апреля. Официальные круги и СМИ предпринимают жесткие превентивные меры, с целью ослабления или нейтрализации митинговой угрозы: в духе сталинской эпохи идет широкомасштабный пропагандистский и репрессивный накат не только на лидеров и активистов оппозиционных партий и молодежных организаций, но также на членов их семей и на рядовых участников митинговых акций.

По мере нарастания в обществе революционных ожиданий и антиреволюционных репрессий, усиливается и тревога по поводу ближайших перспектив страны. Эта тревога вполне естественна, поскольку все понимают, что такой ход развития событий может трансформироваться в жесткое противостояние в обществе, с самыми непредсказуемыми последствиями. При этом, обе стороны продолжают активно аппелировать к Западу: оппозиция с жалобами на действия власти и с надеждой на помощь, а официальные круги – с настороженной опаской и с требованием не лезть в дела “суверенного” государства. Оппозиция, исходя из того, что права человека и демократия являются глобальными высшими ценностями, ждет активного содействия от Запада в борьбе с недемократическим режимом. Власти же Азербайджана, постоянно спекулируя темой суверенитета, подозревают Запад в нагнетании революционной ситуации и считают, что никто извне не вправе поучать их, вмешиваться в дела независимого государства.

По сути, в отношении к Западу (США) общественные и политические круги Азербайджана нередко бросаются из одной мифологизированной крайности в другую. В первое десятилетие государственной независимости в общественных ожиданиях в основном доминировал эйфорический миф о Западе: многим казалось, что вхождение в Совет Европы и стратегическое партнерство с США чуть ли не разом решат все проблемы страны и очень быстро превратят Азербайджан в процветающее демократическое государство. Затем, когда чрезмерно завышенные и романтические прозападные ожидания не получили адекватного подкрепления в реальной практике, в общественном сознании стал постепенно выстраиваться иной миф – о принципиальной незаинтересованности Запада в процветании и демократизации Азербайджана.

В настоящий момент можно наблюдать параллельное сосуществование обоих мифов, как бы раскалывающих общественное мнение страны в оценочном восприятии Запада:

* Значительная часть оппозиции, независимых СМИ, НПО и либерально настроенной общественности, воодушевленных открывающейся возможностью революционного или эволюционного обновления (прогресса) страны, нередко вновь мифологически переоценивает фактор демократической миссии (ангажированности) Запада.

* А официальные СМИ и определенные религиозные, общественно-политические круги (большей частью проправительственные), обеспокоенные ходом развития событий в мире и в стране, нагнетают мифологические “страшилки” о Западе, как об угрозе суверенитету, менталитету, национальным интересам Азербайджана.

Между тем, оба мифа базируются не столько на самой реальности, сколько на субъективном и конъюнктурно-ситуативном восприятии демократической миссии Запада и потому являются некоторым искажением его подлинного политического образа. В силу крайностей и перепадов общественных ожиданий от эйфории до разочарования, каждый раз как бы выстраивается новый политический образ Запада (США) – то в ореоле “благородного рыцаря демократии”, то в виде алчного и хищного “разбойника с большой дороги”. Между тем, изменение политического образа Запада происходит, прежде всего, в поле наших конъюнктурных ожиданий и субъективного восприятия, в контексте наших иллюзий и разочарований. В реальности же политический курс Запада (США и СЕ) не столь подвержен резким и частым колебаниям: в целом, он достаточно последователен, прагматически выверен и далек от крайностей, характерных для обоих мифов.

В современной политике официального Запада поддержка демократических процессов в мире, конечно же, занимает важное место, но было бы большой наивностью полагать, что она ограничивается ею, сводится к ней и обусловлена только данным мотивом. Реальное поведение Запада в отношении конкретной ситуации и страны есть результирующая всего комплекса стратегических и тактических соображений, политических и идеологических мотивов, геополитических и геоэкономических расчётов, глобальных и региональных подходов, прагматических и конъюнктурных интересов. Не подлежит сомнению, что в долгосрочном стратегическом плане Запад гуманитарно и прагматически заинтересован в неуклонном расширении зоны демократии в мире. Это диктуется не только взятой им на себя миссией поборника демократии, но и логикой современного глобализационного курса. Вместе с тем, каждодневная политика официального Запада (США), в силу её полимотивированности, может вступать и нередко вступает в противоречие с постоянно декларируемой им миссией принципиального защитника демократии. Таковы уж реалии.

Внешнеполитическая доктрина Запада (прежде всего, США) основана на рациональном прагматизме, в котором наряду с декларируемой линией поддержки свободы и демократии, важное место занимают геостратегические соображения, гегемонистские устремления, а также сугубо долларовые и энергетические интересы. Можно, конечно же, сокрушаться по поводу того, что Запад (США) не всегда последовательно и принципиально проводит свою демократическую миссию, что соображения политической целесообразности и прагматической выгоды заставляют его жертвовать порой интересами свободы, что его реальные дела не всегда соответствует декларируемым ценностям и ожиданиям либеральной общественности. Но, думается, не стоит при этом впадать в другую крайность и изображать Запад (США) в виде новой “империи зла”, абсолютно индифферентной к проблемам свободы, демократии и прогресса.

Истина в том, что даже свои экспансионистские цели, глобализационные проекты и прагматические интересы Запад может (“обречен”) эффективно реализовать лишь на базе стратегического курса поддержки свободы, демократии и либеральных реформ. Взятая Западом на себя роль “сеятеля демократии” – это не только концептуальный мировоззренческий выбор, не только благородная гуманистическая миссия, а политически и технологически обоснованная система утверждения собственного лидерства и обеспечения нового глобализационного миропорядка. На каких-то отдельных этапах и применительно к отдельным странам Запад может временно переиграть свои приоритеты и, во имя геополитических соображений, политической стабильности или прагматических интересов, активно сотрудничать с авторитарными и деспотическими режимами, закрывать глаза на антидемократические и антигуманные действия местных властей, не спешить с форсированием либеральных реформ. Но в стратегической перспективе он не может долго мириться с существованием подобных режимов, поскольку это противоречит не только заявленной демократической миссии, но и глобальным интересам Запада.

Наблюдаемая ныне тенденция дистанциирования Запада от деспотических режимов призвана, вроде бы, положить конец прежней практике внешнеполитического манипулирования приоритетами и обеспечить зеленый коридор новой волне демократизации во всем мире. Перед лицом современных угроз и реалий Запад отчасти критически переосмыслил свой прежний опыт и однозначно объявил главным приоритетом своей внешней политики поддержку борьбы за свободу и демократию. Сегодня Запад (США и ЕС) открыто демонстрирует изменение своей стратегии в отношении государств, еще не ставших полноценными членами демократического сообщества. Прежняя ставка на политическую стабильность в этих странах, зачастую явно в ущерб демократии, абсолютно не оправдала себя. Даже по истечению десятка лет многие из этих стран ничуть не продвинулись в направлении демократии, но при этом весьма преуспели в насаждении коррупции, деспотии, узурпации власти и многократно попадали в полосу затяжной дестабилизации внутриполитической ситуации. Словом, путь от авторитарной стабильности к демократии оказался тупиковым для самих этих стран и малоперспективным для возросших интересов Запада (США). Теперь Запад пытается апробировать в этих странах путь к стабильности и процветанию на базе демократии.

Конечно, не стоит обольщаться. Ведь было бы наивностью полагать, что в рамках новой тенденции официальные круги Запада (США) откажутся от геополитических амбиций, экспансионистских целей, сугубо прагматических интересов и в своей деятельности трансформируются в некую правозащитную организацию. Политика есть политика и она не перестаёт быть таковой, даже когда вдохновлена на реализацию высоких целей. Не подлежит сомнению, что новые тенденции активной поддержки принципов открытого общества и демократии мотивированы в большей мере не гуманистическими, а сугубо политическими соображениями. Запад извлек некоторые уроки из прошлого и пришел к выводу, что в 21 веке прагматически выгоднее, геополитически целесообразнее и стратегически эффективнее иметь дело в протежируемых странах с предсказуемыми, открытыми и более демократическими режимами, чем с псевдопослушными деспотиями.

По сути, официальный Запад не отказался от “банановых правил”, а просто решил пересмотреть их. Теперь, “банановым авторитарным режимам” предоставляется реальный шанс подняться на более высокий уровень – “банановой демократии”. Подняться самим или быть перенесенными на этот уровень революционными процессами. Здесь нет никакой иронии, это констатация реальных процессов в мире. Ведь для многих развивающихся малых государств, включая и Азербайджан, перспектива “банановой демократии” гораздо привлекательнее уродливых реалий “бананового авторитаризма”. Это всё же весомый шаг (реальный шанс) на пути к подлинному процветанию и демократии. Дальше все будет зависеть от того, как страны воспользуются этим шансом.

http://regnum.ru/news/polit/1391974.html