История распространения и утверждения Ислама в Дагестане и Чечне занимает длительный период и представляет одну из самых важных страниц жизни дагестанского и чеченского народов. Фактически история Ислама в Дагестане и есть история горцев последних четырнадцати веков.

Чечня, а тем более Ингушетия, были втянуты в орбиту мусульманского мира намного позже Дагестана. Однако повсеместное распространение Ислама и утверждение Шариата в Дагестане и Чечне было связано, прежде всего, с подъемом антифеодальной и антиколониальной борьбы на Северном Кавказе в начале XIX века. И в особенности с возникновением Имамата Шамиля.

Переломный момент

Рубеж XVIII - XIX вв. оказался для дагестанских и нахских (чеченского и ингушского) народов пороговым. Начиная с Гюлистанского мирного договора, присоединившего к Российской империи Закавказье, политические микрогосударства, вольные общества Дагестана, Чечни и Ингушетии превращаются для России во внутренний, непокорный центральной власти, анклав, который следовало, во что бы то ни стало, усмирить.

Вторым важным фактором, определившим для горцев переломность рубежа XVIII - XIX вв., явилось военное поражение коалиции дагестанских ханов в 1818-1820 годах в попытках противостояния российскому наступлению на Кавказ. Можно представить себе состояние людей в те годы, когда в течение 5-7 лет рухнули, оказались непригодными и прежний политический опыт, и прежние правила, ориентиры, приемы обращения с огромной соседней империей, опасной в своей неизвестности. В подобной ситуации общественное сознание ищет опоры в чем-то абсолютном, вечном, неодолимом – оно обращается к религии.

И надо отдать должное духовным и политическим лидерам нахских и дагестанских народов – они уловили этот почти бессознательный общий порыв и сумели извлечь из безбрежного моря исламского духовного наследия такие «опорные» понятия как «Шариат» и «газават» - наиболее созвучные времени и ситуации. Верность выбора горцев подтвердили последовавшие события: почти полвека Шариат и газават оставались ключевыми понятиями борьбы дагестанцев и чеченцев за свою свободу.

Конфликт адата и Шариата

Однако горцы Кавказа удивительным образом сочетали в своей культуре глубокую тягу к исламскому духовному наследию и упорство в отказе принимать Шариат в качестве государствообразующей политико-правовой системы. Нежелание горцев менять традиционный адат на Шариат, хотя бы и освященный Божественным происхождением, вошло даже в народные пословицы.

Связано это было, прежде всего, с требованием Ислама решительно и бесповоротно порвать с теми культурными, правовыми, социальными и политическими нормами общественной жизни, которые сформировались не на основе исламской идеологии или противоречили ее основным постулатам. В это требование входило рассмотрение норм и предписаний Корана, как единственно возможной идеологической и правовой основы для выстраивания социально-экономических, политических и других отношений.

Естественно, что горцы со своим уникальным «культурно-психологическим консерватизмом» и приверженностью к образу жизни предков, в тех культурно-исторических условиях были просто не в состоянии пойти на этот шаг. Свидетельством тому является длительный процесс исламизации народов региона, длящийся уже 14 веков и не завершившийся и по сей день.

Это обстоятельство приводило к серьезному противоречию между традиционной культурой горцев, основанной на адате, и социально-политической доктриной Ислама. В ситуации, когда Шариат ставил под сомнение все законы и предписания, не освященные Божественным происхождением, народы региона воспринимали эти притязания со стороны Шариата как посягательство на освященный традициями, авторитетом предков и многовековой практикой жизненный уклад.

Как отметил российский исследователь Шариата Леонид Сюкияйнен, «горцы Северного Кавказа еще со времен Шамиля воспринимают любые попытки введения Шариата как посягательство на свою личную свободу. Правда, на практике речь зачастую идет о сохранении освященных традициями личных привилегий, произвола и самоуправства, а не свободы».

Однако в переломные и кризисные моменты истории, когда главным для горцев было объединение перед лицом общей опасности, Шариат оказывался несравненно предпочтительнее адатов. Его правила были неизменны и одинаковы для всех мусульман мира, в основе его лежало равенство, принцип предпочтительности общественного индивидуальному, ответственность и повиновение закону. В отличие от адатов, разнообразных и переменчивых, защищавших, прежде всего, личность и индивидуальную свободу горца.

Кроме того, Шариат не только сплачивал воедино пестрые и мозаичные в этническом и политическом планах общества и союзы Дагестана и Чечни, но и соединял их с огромным мусульманским миром. Такая роль Шариата – роль преимущественно политическая, хотя и освященная верой – отмечалась многими исследователями. Адат дробил Кавказ на отдельные общины и аулы и действовал не в сторону объединения, а в сторону распыления горских сил. А введение Шариата как общего для всех закона явилось мощным фактором консолидации горцев перед лицом огромной империи.

Появление Имамата

Имам Шамиль стал третьим имамом Дагестана и Чечни после мученически павших первых двух – Гази-Мухаммада и Гамзат-бека. Он, как и все остальные имамы горцев, обладал функциями и полномочиями как духовного, так и политического, и военного лидера, поскольку общественно-политическая доктрина Ислама четко утверждает неразделимость веры, общества, власти.

Усилия Шамиля как лидера дагестанских и нахских народов были направлены, главным образом, на решение следующих вопросов:

- во-первых, объединение Дагестана и Чечни, и по возможности и всего Северного Кавказа в единое, сильное государство;

- во-вторых, создание боеспособной армии для ведения антифеодальной и антиколониальной войны;

- в-третьих, создание государственных структур, действующих на основе Шариата;

- в-четвертых, выполнение своей религиозной миссии как имама мусульман Дагестана, Чечни и Черкесии.

К началу сороковых годов XIX в. Шамилю удалось создать Имамат - государство, основанное на принципах Шариата. Вся деятельность Имамата была направлена на защиту территории Дагестана и Чечни от колонизаторов, на борьбу с ними и с местными феодалами, на защиту интересов простых горцев.

Под знаменем газавата, исламской освободительной борьбы и построения государства, основанного на предписаниях Всевышнего, Шамилю удалось объединить почти все горские общества в Дагестане и Чечне. Российский автор Яков Гордин характеризует это государство как «единую мощную систему сопротивления, систему, разрозненные части которой скреплены строгим религиозным учением».

Законосовещательная власть в Имамате

Политическая структура Имамата была централизована. Верховным органом власти являлась Диван-хана (Главный Совет), который состоял из наиболее известных своей ученостью улемов (мусульманских ученых-богословов). Решения в Диван-хане принимались на основе принципов Шуры – совещательности и коллективности. Имаму принадлежало решающее слово только в делах военных операций и в некоторых других вопросах.

Современник Имамата Адольф Берже также описывает это положение в следующих строках: «Для решения дел собственно административных, в Дарго, первоначальном местопребывании Шамиля, был учрежден по предложению Джемал-Эддина (одного из учителей и духовных наставников Шамиля – прим. авт.) в 1841 году совет (диван-ханэ), в котором присутствовали духовные лица, известные своей преданностью к Шамилю».

Согласно положениям, утвержденным Шамилем, при Диван-хане имелись своеобразные министерства – отделы по делам налоговым, военным, общественного порядка, по надзору за исполнением Шариата, судебным делам, по покровительству науке и ученым, по делам христиан, веротерпимости и т.п. Государство Шамиля имело совет по особо важным делам, казну, флаг и столицу.

У Шамиля был свой свод правовых положений «Низам» (порядок). Он представлял собой сборник разного рода постановлений и мер, которые по духу и букве закона полностью соответствовали требованиям Шариата. Сам Шамиль считал, что его низамы – это собрание различных правительственных постановлений, касающихся только безопасности края, благосостояния народонаселения и усиления средств к сопротивлению внешним врагам.

Все эти правила конкретизировали и дополняли общие положения Шариата с учетом возникавших в тех или иных условиях конкретных обстоятельств. Всего низамов было тринадцать, и они были изданы в 1847 году.

Низамы касались денежных штрафов, «драк и поранений», вопросов наследства, содержали дальнейшее толкование постановлений Шариата по брачным делам, освещали вопросы торговли и мены, взаимных обязательств, в других низамах разрабатывались положения об общественной казне и содержании административных лиц, распределения трофеев.

В последних двух излагались распоряжения, вызванные военными обязательствами и те положения, к которым Шамиль вынужден был прибегать сверх меры, определенной Шариатом. В других низамах, более интересующих нас в свете рассматриваемой проблемы, излагались вопросы государственного устройства края и его административных учреждений.

Территориально-административное устройство Имамата

Выстраивая в соответствии с Шариатом политическую структуру своего государства и решительно отказавшись от традиционного закона горцев - адатов, Шамиль, однако сохранил в неприкосновенности основу адата и их постоянный источник – традиционную горскую общину.

Это решение Шамиля было вполне обоснованным. Надо признать, что основная поддержка имаму была оказана не горцами, населявшими феодальные ханства. Поскольку, привыкшие к подчинению ханам, они с такой же готовностью подчинились и царским властям. Основным пополнением сопротивления на Кавказе оказались свободолюбивые жители «вольных обществ». Как замечает дагестанский истории Расул Магомедов, границы «ареала постоянной борьбы и поддержки движения горцев пройдут не по национальным и не по географическим пределам – они охватят именно ту часть Кавказа, где сохранились к тому времени независимые самоуправляемые горские общины».

Таким образом, горская община – эта «ячейка горских традиций», как ее называет Расул Магомедов, - даже в пору самой неукоснительной борьбы с адатами осталась «неприкосновенной». Сохраненные имамом горские общины стали своего рода «блоками», из которых был собран Имамат.

Имамат для удобства управления был поделен на наибства (наместничества), общее количество которых в некоторые годы доходило до 30: Авария, Анди, Анцух, Койсубу, Балаханы, Карата, Технуцал, Гидатль, Ичкерия, Мичик, Шубут, Шали, Большая Чечня, Малая Чечня и другие. Во главе наибства стоял наиб (наместник), назначаемый имамом и утверждаемый на Диван-хане.

Наибы Шамиля

В обязанности наибов входило управление наибством, сбор налогов, набор рекрутов, наблюдение за строгим соблюдением Шариата. При каждом наибе находился муфтий, который должен был руководить деятельностью кадиев (судей), давать толкование Шариату и решать поступающие к нему спорные дела на основании норм Ислама.

Первоначально наиб имел право назначать и смещать муфтиев, кадиев, а также чинить суд над жителями наибства вплоть до смертной казни. Приговор наиба о смертной казни подлежал обязательному утверждению имамом.

Приведем замечания Берже относительно специфики наибской власти. Он пишет, что «в наибах соединялась власть гражданская и военная. Разбирательство дел было в руках кадиев. Для исполнительной власти при каждом наибе состояло от 100 до 300 мюридов».

Мюриды (или наибские мюриды, в отличие от мюридов тарикатских) являлись ближайшими помощниками наибов (своего рода «наибской гвардией»). За свою службу при наибе мюрид получал от него все, что было необходимо для существования и для участия в войне.

Иногда наибы содержали и все семейство мюрида. Исключительно из мюридов назначались пятисотенные, сотенные командиры и десятники. При наибах находились и тадтели – специальные лица, которые должны были приводить в исполнение решения наибов и строго следить за выполнением мусульманами своих религиозных обязанностей.

На ответственности наиба полностью лежала безопасность края, который был наделен для этого неограниченной властью. Он не имел права только устраивать самостоятельные, без разрешения имама, экспедиции больших масштабов.

Интересный материал для анализа представляет «Положение о наибах» - специальный раздел одного из низамов Шамиля, состоящий из 14 глав. В главе первой «Положения о наибах» говорится: «Должно быть исполняемо приказание имама, все равно – будет ли оно выражено словесно, или письменно, или другими какими-либо знаками; будет ли оно согласно с мыслями получившего приказание, или несогласно, или даже в том случае, если бы исполнитель считал себя умнее, воздержаннее и религиознее имама».

Для удобства сношений с наибами, Шамиль учредил звание мудира – генерал-губернатора. Наибы подчинялись мудирам, которыми, как правило, были наиболее преданные Шамилю военачальники. Ими являлись, например, Шуаиб-мулла в Большой Чечне, Ахвердил-Магома – в Малой Чечне, Саид-Кебед-Магома, Даниял-Султан, Галбац-Дибир, сын Шамиля Гази-Магомед и другие.

Наибство, в свою очередь, делилось на округа, которыми управляли мазуны. При мазуне также находились муллы и кадии для разбирательства спорных дел. Именно они представляли в Имамате первую инстанцию судебной власти, от них дела поступали на рассмотрение мазуна, который в важных случаях представлял их на решение наибу.

При возникновении особо важных вопросов, требующих учета мнений ученых алимов, наибов, лиц, имеющих авторитет на местах, Шамиль и Диван-хана созывали съезды представителей Дагестана и Чечни. История Имамата знает несколько таких съездов. Например, в 1841 году - в Дарго, в 1845 году в - Алмаке, в 1851 году - в Ругудже, в 1858 году - в Шали, а последний съезд наибов состоялся в Хунзахе перед концом войны, в 1859 году.

Разделение властей

В 14-й главе «Положения о наибах» Шамиль вводит новые положения относительно обязанностей наибов: «Наибы должны оставить решение дел по Шариату муфтиям и кадиям и не входить в разбирательство тяжб, хотя бы были они аулемами (учеными). Им предоставляется вести дела только военные. Сим низамом запрещается вручать одному лицу две должности (т.е. судебную и военную), для того, чтобы устранить всякое сомнение народа относительно наиба и пресечь всякие дурные и подозрительные помышления о нем».

Таким образом, здесь мы можем проследить, несомненно, прогрессивную эволюцию системы управления Имаматом, которая состояла в разделении властей судебной и исполнительной. Этим положением Шамиль подтвердил эффективность модели управления, выбранной еще горцами «вольных обществ», которая состояла в непременном разделении этих видов властей. Как пишет Расул Магомедов, в те времена такой принцип был новшеством для большинства стран мира, включая и Россию.

Принцип разделения властей был сформулирован французским философом Шарлем Луи Монтескье незадолго до рождения Шамиля и оставался последним словом тогдашней европейской науки. Однако в Имамате Шамиля исполнительная (административно-военная) власть наибов была решительно отделена от судебной власти кадиев, которые в свою очередь были независимы.

Сложнее обстояло дело с законодательной властью – в условиях войны и блокады почти невозможно обеспечить ее представительный характер. Отметим лишь, что по-настоящему представительной она была внизу, в горской общине – в звене, наиболее близком народу. Верхняя ее ступень - Диван-хана - была скорее законосовещательной.

Эффективность Имамата

Эта детально выстроенная организационная структура управления Имаматом позволила Шамилю объединить разрозненные горские племена в единое сильное государство. Неопровержимым доказательством эффективности политической системы, созданной Шамилем, является порядок и дисциплина, которые позволили горцам в течение 25 лет вести эффективную борьбу против несравнимо превосходящего по численности и боевой мощи противника.

Берже дает такую характеристику деятельности Шамиля, как политического и военного лидера горцев: «Из представленного вкратце обзора управления, введенного Шамилем в Чечне и в обществах Внутреннего Дагестана, видно, что все его усилия и реформы стремились к тому, чтобы образовать нечто похожее на правильно организованное государство. При всем этом старания имама по прочному соединению разнородных племен Кавказа в одно стройное целое, повинующееся одному верховному главе, по справедливости можно рассмотреть как смелые порывы энергичного ума, которому нельзя отказать… в политическом смысле».

Эффективность власти в Имамате была необычайно высокой, особенно в 30-40-е годы XIX в. При этом модель объединения, предложенная Шамилем, долгое время пользовалась поддержкой широких народных масс. К примеру, Гасан Алкадарский так отозвался о власти и порядках, введенных Шамилем: «После своего вступления во власть Шамиль-эффенди ввел среди народа очень справедливые порядки, желанный строй и законченное политическое и гражданское управление».

Демократический характер Имамата

Основными элементами государственной системы Шамиля были введение Шариата, централизация управления и сохранение демократических основ горской общины. Так, Николай Покровский прямо заявляет, что основная движущая сила Имамата – свободные общинники «вольных обществ» – создавала демократическое государство.

Елена Драбкина также указывает на то, что государство, созданное Шамилем, по существу своему являлось демократическим, поскольку оно боролось во имя демократических принципов и создавалось путем добровольного всенародного признания власти Шамиля. Демократическая направленность деятельности Шамиля по объединению народов Кавказа проявилась и в антифеодальном и антиколониальном характере борьбы горцев.

Аполлон Руновский называет «венцом законодательства Шамиля» его постановления, отменяющие крепостное право, которое поддерживалось Империей. Действительно, Шамиль уничтожил крепостную зависимость жителей селений Ках, Кваниб, Хиниб, Тайлух, которые находились в феодальной зависимости от аварских ханов, и этим положил начало освобождению многих закабаленных в рабство крестьян.

Несомненно, Шамиль и Имамат сделали невероятно много для объединения горских народов в единое государство под лозунгами построения справедливого общества, основанного на законах Шариата, ликвидации феодальной власти ханов и беков и освобождения горцев от феодальной и колониальной зависимости. Однако в тех исторических условиях, под напором огромной Империи, начавшей развитие капиталистического производства, горцы Кавказа оказались не в состоянии решить эти обширные задачи.

Руслан Курбанов, научный сотрудник Института востоковедения РАН