В княжестве Монако живет наша землячка, кинорежиссер, сценарист, преподаватель языков, руководитель танцевальной группы, журналистка, альпинистка…

Княжество Монако мы вспомнили с некоторым усилием, напрягая память. Нечто совсем крохотное, где-то на юге Европы; от Монте-Карло, конечно, до Ниццы, той самой, — меньше, чем от Махачкалы до Дербента: шагнешь в одну сторону — окажешься во Франции, в другую— в Италии, а с третьей стороны море, кажется, Лигурийское. Можете себе представить, какая, на наш дагестанский взгляд, царит скукота от благополучия в этом уголке самой что ни есть настоящей Европы. Там и живет Нона Варлей де Гюбек. Мы с нею, правда, познакомились не в самом Монте-Карло, а на интернет-форуме. И так славно поговорили, Нона удовлетворила наше любопытство, ответив на все вопросы.

— Вы не первые, кто спрашивает меня по поводу моего имени. А дело вот как было. Мой покойный отец, художник, в своем творчестве часто обращался к мифам Древней Греции. В древнегреческом искусстве у него было девять любимых мотивов. Как я себе представляю, у отца возникло навязчивое желание создать что-либо такое, в чем претворились бы все эти девять мотивов. Когда я родилась, возможно, он решил, что его желание сбылось и дал мне имя Нона.

l То есть?

— «Нонна» по-древнегречески означает «девять». И вот что еще весело: на итальянском мое имя понимают как «мама». Когда я знакомлюсь с итальянцами и называю себя, у них на лицах появляется невольная улыбка.

l Почему фамилия не просто Варлей, мужа, или не Гюбекова, девичья? Для красоты, наверно?

— Ну конечно. Кроме того, мое творчество знают под моей девичьей фамилией. Я не хочу ее терять, она мне нравится. Фамилия мужа тоже.

l Прежде чем перейти к очень интересным вопросам о вас и о вашем муже, расскажите о своих предках.

— Мой отец, Джавид, уроженец Дагестанских Огней. Его отец, Насреддин, очень молодым ушел на войну и не вернулся, даже фотография его не сохранилась. У дедушки было десять сестер. Впоследствии я их разыскала — в Ахтах, Кусарах, Махачкале, Баку. Отец был мастером на все руки, рано приучился к самостоятельности, ему приходилось помогать своей матери, моей бабушке Кизилгюл, которую помнят как красивую и мудрую женщину. Отец обладал отменным слухом, без всякого музыкального образования играл на всех доступных инструментах. Достаточно было ему один раз услышать мелодию, чтобы исполнить ее. Он писал и стихи, но, главное, был замечательным художником. Отец погиб в 35 лет при пожаре, многие его работы сгорели вместе с ним, сохранилось лишь несколько эскизов. Но то, чему он меня научил, останется со мной навсегда. От него мне передалось умение рисовать и вообще творческое начало. Хотя от матери тоже многое передалось. Она, Саимад Сафарова, родом из села Кукваз, Курахского района…

l Не имеет ли она отношение к певцу Раджабу Сафарову, участнику Великой Отечественной войны, очень популярному в послевоенные десятилетия?

— Он приходится матери дядей со стороны отца. Я до сих пор люблю слушать записи его песен. Думаю, как только выпадет возможность, снять о нем телефильм. Когда мне исполнился годик, меня уже повезли к дедушке и бабушке в село Кукваз. Так началось мое знакомство с курахскими горами. Они для меня очень родные, чувство любви к ним никогда не покидало меня. Мама, в 31 год оставшись одна с четырьмя детьми на руках, не согнулась: вырастила нас, дочерей и сына, всем дала возможность получить образование. Мне она тоже всегда казалась по-своему творческой личностью. От нее у нас, сестер, умение готовить, шить, вышивать, вязать и ткать, бережно относиться ко всему. Жили мы в Баку. Там и теперь живут мать, она пенсионерка, обе сестры и брат, у каждого из них свое дело.

l После школы вы, как положено, продолжили учебу…

— В Пятигорском лингвистическом университете на факультете русского и французского языков и литератур. Одновременно училась дополнительно на трех факультетах: на психолога-консультанта по вопросам общения, на переводчика французского языка и учила арабский язык повседневного общения.

l Сколько же всего вы знаете языков?

— Кроме родного, русский, азербайджанский, французский, английский. Говорю на итальянском и турецком, арабский, правда, подзабыла. Изучала японский, но не получила речевой практики.

l Где вы работали после учебы?

— В Баку, в телерадиокомитете «Мир» редактором, делала новостные передачи, документальные фильмы, была и ведущей программы. Сотрудничала с журналами «Наше время» и «Азербайджан», с газетами «Зеркало» и «Ежедневные новости». Преподавала русский язык в посольстве Франции и Швейцарии. Мне нравится преподавать. Здесь, в Монако, тоже займусь этим, скорее всего, частным образом. На первом плане остается кино, к чему я пристрастилась после окончания в Баку киноакадемии имени Рустама Ибрагимбекова.

l Самое время спросить о вашем муже…

— Седрик художник, пишет картины и занимается в своей галерее, фотографирует, преподает уроки игры в теннис детям и взрослым, помогает своему отцу в бизнесе. Отец у него англичанин, мать — арабка из Туниса. Он родился в Бельгии, работал во Франции и уже более 25 лет живет в Монако…

l И женился на лезгинке из Баку. Наверно, вы познакомились при каких-то очень романтических обстоятельствах?

— В течение нескольких лет мы общались в Интернете...

l Ну-у…

— Зато потом была романтично.

l И что же потом было?

— Дело в том, что Седрик — заядлый альпинист. А я уже говорила о своей с детства любви к горам. Называть себя альпинистом я не стала бы, хотя поднималась на Шахдаг, покорила самую высокую вершину Базар-дюзю. Я просто люблю горы. Так вот, в 2007 году в Баку провели мероприятие по проекту «Двое на вершине» — молодым и не очень парам предлагалось поучаствовать в состязании по подъему на Шахдаг. Желающих оказалось много, со всех концов света. Тогда в Баку приехал и Седрик Варлей. О чувствах его и моих не буду говорить.

l Мы верим в любовь в Интернете.

— На Шахдаге, на высоте четырех тысяч метров, он надел на мой палец обручальное кольцо.

l И свидетелями у вас были горные орлы… Нона, вам позавидуют все читательницы нашей газеты!

— Не стоит завидовать, просто надо дождаться своего счастья. Свадебное застолье организовали уже внизу, в прохладной тени под лесной кроной. Мама приготовила долму. Обошлись без спиртного, никто не курил сигарет, из магнитофона лились лезгинские мелодии. А зарегистрировались мы в мэрии Монте-Карло. Я поздно, по общепринятым представлениям, вышла замуж, но считаю, что не прогадала. Я хорошо подготовилась к семейной жизни и не ошиблась в выборе своей половины. Мы счастливы — это главное. Мы в таком возрасте, когда относимся серьезно к семейной жизни и ко всему, что делаем.

l Расскажите о своей работе в Монте-Карло.

— Как сценарист пишу тексты к художественным и документальным фильмам, чаще всего — для своих же фильмов. У меня несколько короткометражных фильмов: «Черная комната», «Балет», «Травы» и другие. А так же документальные, самый известный из них «Баку— тайны древних огней». Работаю над фильмом о своем роде, что для меня очень важно. В будущем, надеюсь, сумею снять фильмы о Дербенте и о наших горных селах. Сейчас готовлю к показу по телевидению Монако свой фильм о культуре Азербайджана, потом займусь осуществлением проекта «Неделя лезгинской народной культуры», к чему подключу здешних знакомых.

В Баку я была членом Союза фотографов Азербайджана, мои работы выставлялись на многих выставках, была и персональная выставка. И здесь я член Союза фотографов Монако, а также член Монегаскского комитета пластических искусств. В мае прошлого года состоялась моя фотовыставка «Из Азербайджана в Монако», на которой были представлены и фотографии, сделанные в Дагестане.

В течение десяти лет в Баку я возглавляла танцевальную группу «Топаз». О ней много писали, мы участвовали в различных конкурсах в Словакии, Австрии, Париже. Мы исполняли чечетку и степ в самых разных видах, начиная от классического ирландского и кончая современными. Мы даже лезгинку танцевали в чечетке. Здесь, в Ницце, я открыла Ассоциацию по степу, один раз мы уже выступили с новичками. Сейчас я в декретном отпуске, но обязательно продолжу эту работу. Танцы и горы — моя страсть. У нас обучаются и дети, и взрослые, от трех до 60 лет. Что интересно, в Баку приходили учиться танцам в основном дети и студенты. Здесь, наоборот, в основном — взрослые. У меня был ученик 80-ти лет. И такой трогательный случай: пришел брать уроки степа один корсиканец, который этим хотел сделать сюрприз своей жене. Я не сумела отказать, согласилась учить его, хотя была беременна.

l В Монако, кроме вас, есть еще дагестанцы? Как там относятся к нашим?

— Как здесь относятся к нашим, трудно сказать, потому что нас просто не знают. Кроме меня здесь есть еще одна кумычка, Гюльзар Ахмедова, тоже из Баку. Она писательница, пишет рассказы и повести на французском языке. Мы, конечно, поддерживаем тесные отношения.

l Нона, все это, конечно, хорошо, но не бывает, что защемит сердце, потянет туда, где родные горы и говорят на родном языке?

— Я не чувствую себя оторванной от родины, она всегда во мне, в моем сознании и сердце. У нас растет дочка Нандин, которой скоро исполнится три месяца. Я начала говорить на родном языке, когда она еще не появилась на свет. К сожалению, я не пишу на лезгинском, вовремя не заимела привычку. Но наши дети будут и говорить, и писать на родном языке, с ранних лет узнают наши песни и сказки. Лезгинский язык нравится и Седрику так же, как и наши национальные блюда, которыми я кормлю его в большом разнообразии. Он в восторге от некоторых наших обычаев. Ничто не мешает нам приезжать на родину. В прошлом году мы побывали на свадьбе моей сестры, и в этом — обязательно приедем в Дагестан.

http://gazeta-nv.ru/content/view/5576/109/