Тюрки-мусульмане составляют немалую часть населения нынешней Российской Федерации (около 15 миллионов человек) и являются носителями богатейшей культуры. Особенно важно то, что они сосредоточены в стратегически приоритетных регионах Российского государства, где находятся ценнейшие источники сырья и важнейшие экономические комплексы, — Среднем Поволжье, значительной части Центральной Азии и Северного Кавказа, некоторых территориях Урала и Сибири. Решение краеугольных проблем безопасности, стабильности, территориальной целостности, межнационального согласия, дееспособности российской системы федерализма во многом зависит от общего вектора национальных движений тюркских народов, политических ориентиров этих движений, настроений в тюркской среде, развития тюрко-славянского диалога и взаимопонимания.

Как любое крупное течение общественной мысли, тюркизм (пантюркизм) не имеет точной даты рождения. Истоки тюркской консолидации можно проследить в очень древних пластах тюркского фольклора, в недрах формирующегося этнического самосознания тюркских народов, интуитивно искавших и возможной опоры в родственных культурах, и союза друг с другом. Такого рода поиски формируют этическую традицию, веками развивавшуюся в тюркском мире (как, впрочем, и любой другой лингвокультурной, суперэтнической общности, например славянской, угро-финской, кавказской). Эти традиции не мешали, однако, «братьям по языку и крови» — независимо от того, называли они себя так или вовсе игнорировали свое родство, выстраивая союзы на иной основе, — вступать в конфликты, вести кровопролитные войны, вытеснять друг друга из освоенного и благоприятного жизненного пространства.

Вместе с тем в народной исторической памяти объединительная тенденция, фигурирующая как некая мифологема «братства», «близости» (с избранными, ближайшими или всеми группами, общающимися на похожих языках), всегда противостояла вызовам внутренней вражды и разобщенности. Идеологам тюркизма (как и подобных ему интеграционных течений в других общностях) было, на что опереться в поведенческих нормах и духовных императивах, основанных на аксиоме «Мы — братья». История надежд на тюркскую солидарность и горьких разочарований в ней насчитывает не меньше столетий, чем вся история каждого из тюркских народов и их меняющейся совокупности.

Однако есть у пантюркизма и иной, более конкретный контекст, более прочный фундамент, определяемый историческими процессами Нового времени, вызовами модернизации и той особой ситуацией, в которой оказались тюркские народы России к концу XIX века.

Выбор основного направления совместной (или разобщенной) национально-освободительной борьбы тюркских народов прямо зависел от того, что было бы принято за основу единения — их принадлежность к исламу (исламизм) или их тюркская общность (тюркизм). Возможны были оба сценария и их сочетание друг с другом. При этом ислам мог превратиться в своего рода интегрирующую идеологию, преобладающую над всеми другими формами идентичности, только в том случае, если бы он сумел адаптироваться к новым условиям и требованиям модернизации, экономического и научно-технического прогресса, национального просвещения и пробуждения. Речь не шла о «реформации» исламского вероучения. Реформированию подлежало социальное бытие тюркских народов России, обновлению — их образ мыслей, круг знаний, формы распространения этих знаний (школа, печать). Тюркизму же предстояло стать основным принципом самоидентификации тюркских народов, их знаменем, а не только формальным признаком языкового сходства.

Пантюркизм идеология, в основе которой лежит утверждение, что все народы, говорящие на тюркских языках, и прежде всего тюрки-мусульмане, являются якобы одной нацией и должны объединиться под главенством Турции в единое, простирающееся от Балкан до Сибири государство Туран (отсюда применяемое иногда к пантюркизму название «пантуранизм»). Пантюркисты проповедовали тезис о «расовом превосходстве» тюркоязычных народов над другими народами, призывали физически ликвидировать внутри империи или окончательно отуречить национальные меньшинства.

Пантюркизм, как и панисламизм, возникает в России в 1880-х годах как культурно-либеральное движение татарской интеллигенции. Формирование и распространение теории тюркизма и неотделимой от нее программы обновления мусульманской системы просвещения (джадидизма) самым тесным образом связаны с общественной и научной деятельностью крымско-татарского просветителя Исмаила Гаспринского (1851–1914). Его труды, вошедшие в историю общественной мысли конца XIX — начала XX века как цельная гуманистическая идеология тюркизма, довольно своеобразны — они менее всего похожи на систематизированный и аргументированный компендий и носят скорее фрагментарный и эмпиричный, подчас декларативный характер. Гаспринский даже не писал о «тюркизме» как таковом — его волновала проблема «согласия» и общего прогресса тюркских народов; оставаясь в сфере просветительской деятельности и нравоучительной риторики, он не заботился о концептуальной разработке основ пантюркизма. И все же именно Гаспринскому принадлежит та формулировка, которая определила программу пантюркизма, его лозунг и кредо, нравственный императив, обращенный к народам тюрко-исламского мира: «Dilde, Fikirde, Iste birlik» («Единство в языке, вере и делах»).

Пантюркизм своими корнями вряд ли восходит к газете «Переводчикъ-Терджиманъ», которую в 1883 г. начал публиковать публицист Измайлъ бекъ Гаспринскiй (известен так же как Исмаил Гаспралы). Он не первый, кто выдвинул и пытался развивать идею консолидации и просвещения всех тюркских и славянских народов России, издавая газету на русском и тюркском языках до 1905 года. Газета была закрыта большевиками в 1918 году. Эта идея нашла отклик среди крымской, волжско-уральской, среднеазиатской и азербайджанской тюркской и русской интеллигенции и духовенства. Гаспринский также предпринял первые шаги в сторону унификации всех тюркских языков путем очищения упрощённой формы тогдашнего турецкого языка от персидских и арабских заимствований. По его замыслу, этот язык должен был стать единым языком всех тюркских народов мира. Идеи этого проекта Гаспринского легли в основу современного турецкого языка, сменившего османский язык при Кемале Ататюрке.

Гаспринский определил целый ряд проблем, перед которыми стояли тюркские народы Российской империи: необходимость реформ в области образования, применение новых методов обучения, модернизация образа жизни. Важным средством пропаганды новых идей становилась тюрко-татарская печать, флагманом которой был «Tercuman» («Терджиман» — «Переводчик») Исмаила Гаспринского, появившийся в 1883 году. Сначала еженедельная, газета стала, затем выходить чаще и просуществовала до 1918 года, на четыре года пережив своего основателя (после смерти Исмаила Гаспринского редактором стал его сын Р. Гаспринский).

Свои взгляды на единство тюркского мира, составившие теоретическую основу либерального пантюркизма, Исмаил Гаспринский изложил в сочинениях «Русское мусульманство. Мысли, заметки и наблюдения мусульманина», «Русско-восточное соглашение» (Бахчисарай, 1896), а также во многих статьях, опубликованных на страницах «Терджимана».

Всю совокупность тюркских, мусульманских народов России Гаспринский определяет как этнокультурную общность, обладающую устойчивой внутренней цельностью и выступающую на этнополитической арене как спаянный блок. Границы этой тюрко-татарской общности очерчиваются Гаспринским как область проживания тюркских племен на огромных просторах Евразии между христианским Западом и буддистским Востоком. «Племя это, — пишет он о тюрко-татарской общности, — разбросано на громадных просторах Европейской и Азиатской России и во многих местах смешано с русским или иным населением. Однако, имея особые и прочные религиозно-бытовые условия жизни, оно представляется нам довольно крупной единицей среди народностей нашего обширного отечества, и судьбы ее заслуживают, мне кажется, серьезного внимания общества и государства».

Мусульманское религиозное, культурное и нравственное начало он считал важнейшей, цементирующей субстанцией тюркской общности. Характерно, что в эту общность он включал и литовских татар, фактически не являющихся тюркоязычным народом, поскольку язык своих предков они утратили много веков тому назад (но верность исламу сохранили). Вторым по значению стержнем этой общности Гаспринский считал историческую связь этих народов с Россией. Рассматривая Россию как преемницу бывшей татарской державы, он писал: «...Мне кажется, что пока русские границы, как наследие татар, не дойдут до исторических, естественных пределов их поселений, они не могут быть прочны. Таким образом... в будущем, быть может, недалеком, России суждено будет сделаться одним из значительных мусульманских государств, что, я думаю, нисколько не умалит ее значения как великой христианской державы». Он видел реальную перспективу прогрессивного культурного развития, решения насущных социальных и политических проблем тюркского мира внутри российской государственной целостности, в союзе и согласии с русским народом, о котором он писал: «Самый многочисленный и главный народ России — русские — одарены весьма редким и счастливым характером мирно и дружно жить со всякими другими племенами. Зависть, враждебность, недоброжелательство к инородцам не в характере обыкновенного русского человека. Это хорошая черта, несомненный залог величия и спокойствия России...». Тюркизм Исмаила Гаспринского был не только теорией, но и программой действий, в реализации которой он сам принимал активное и разностороннее участие.

Считая язык главной основой общетюркской солидарности, он, прежде всего, пытался осуществить языковую реформу. «Единство в языке», стоящее на первом месте в его формуле мобилизованного тюркизма, не могло сложиться само собой, ибо живые языки тюркских народов при всем их структурно-типологическом сходстве и общности лексики все же значительно различались. Выработка тюрки — своеобразного тюркского эсперанто — на основе модернизованной версии крымско-татарского языка была важным шагом на пути к общетюркскому сближению. Особой задачей, которая решалась в ходе языковой реформы, была минимизация фонетических различий в тюркских языках. В результате был создан «общий язык» («Lisan-i umumi»), понятный всем народам тюркского мира. Именно он обеспечил успех и широкое распространение «Терджимана» во многих регионах Евразии.

Второй важнейшей областью, в которой могла быть реализована программа объединения и модернизации тюркского мира, была система образования. В этой области Гаспринский работал особенно энергично и плодотворно, разработав «новый метод» школьного образования — «usul-i ceded». Его русское обозначение дало название «новометодным» школам, а тюркский корень «джадид» положен в основу наименования всего движения («джадидизм») и его сторонников («джадиды»).

Главным достоинством этого метода, впервые опробованного Гаспринским в 1884 году в бахчисарайской школе, стало осмысленное освоение учебных предметов (вместо механического заучивания наизусть непонятных текстов), активное использование в системе обучения родных языков (что не исключало изучения арабского, русского и европейских иностранных языков), приоритет слова над знаком («новый метод» в педагогике именовался также «звуковым методом» обучения). Эта система получила широкое распространение в татарских и других национальных школах в России и за ее пределами.

Третьим (может быть, важнейшим) практическим делом Гаспринского была журналистика, издательская и литературная деятельность, прежде всего его «Терджиман», ставший главным «пропагандистом и организатором» движения пантюркизма. Сохранившиеся в архивах отчеты царской охранки (жандармского управления и ведомства по делам цензуры) свидетельствуют о том, что российская администрация отлично понимала, какую опасность представляет тюркское единение для самодержавной системы.

Реализацией идей тюрко-исламской солидарности были первые мусульманские съезды, проведение которых стало возможным в условиях революционной ситуации 1905 года. Уже резолюция Первого съезда, состоявшегося в Нижнем Новгороде 15–28 августа, требовала объединения («Ittifak») всех мусульман России, которые стремятся к проведению реформ, отвечающих национальным интересам. Съезд положил начало организационному объединению российских мусульман. Они были разделены на 16 округов, каждый из которых выбирал свою ассамблею («меджлис» — meclis). Состоявшийся 13–23 января 1906 года в Петербурге Второй мусульманский съезд, на котором председательствовал Гаспринский, принял решение о создании Союза мусульман России (Russiya Musulmanlarinin Ittifaki). Третий Съезд, собравшийся вблизи Нижнего Новгорода 16–20 августа 1906 года, принял решение о преобразовании Союза мусульман в политическую партию, программа которой базировалась на идеологии пантюркизма.

Исмаил Гаспринский не был одинок в своих программных разработках концепций пантюркизма и исламизма. У него были и предтечи, и единомышленники-современники — как в тюркском мире России, так и за его границами. Один из ранних и последовательных представителей панисламизма Джемаледдин Афгани (1839–1898) тоже писал о необходимости объединения народов, стремящихся к освобождению от колониального гнета, не только на конфессиональной основе, но и на основе языковой, этнической близости, позволяющей им лучше понять друг друга. «Единство немыслимо без родства, — писал он, — родство немыслимо без языка, а язык не может выполнить свою социальную функцию, если не послужит средством понимания всех слоев ... одного и того же общества». Тюркизм и джадидизм формировались практически одновременно в широком пространстве «татарского мира», новые идеи буквально носились в воздухе, опорные пункты новой идеологии и нового движения размещались на оси Казань — Крым — Стамбул. Историк Баттал Таймас в своей книге «Казанские тюрки», изданной в Анкаре в 1966 году, оценивая расстановку сил в конце XIX века, писал: «...Хотя правофланговым движения усулю-джадид был Исмаил бей Гаспралы из Крыма, эта идея была немедленно подхвачена некоторыми мыслителями из числа казанских тюрков, и Гаспринский обрел в них надежную опору».

Важную связующую роль между пантюркистскими движениями в России и Турции сыграл казанский татарин Юсуф Акчура (Акчурин, Акчура-оглу). Наиболее ранним из написанных им манифестов пантюркизма была статья «Три системы правления» («Uc tarz-i siyaset»), опубликованная анонимно в 1904 году в каирской газете «Turk». Сравнивая концепции османизма (10), панисламизма и тюркизма, Акчура выделял тюркизм как наиболее перспективный и реальный путь единения тюрков. Он ратовал за создание политического Союза всех тюркских народов с центром в Турции. Выступление Акчуры знаменовало переход пантюркизма в новую фазу: от культурно-просветительского (как его мыслил Гаспринский) к политическому движению. С 1908 года Юсуф Акчура жил в Турции, издавал с 1911 года газету «Turk Yurdu» («Тюркский дом») и был одним из лидеров наиболее авторитетной и энергичной организации пантюркистского направления «Turk Ocagi» («Тюрк Оджаги», «Тюркский очаг»).

Весьма активно в начале XX веке пропагандировали пантюркизм азербайджанцы. В 1908 году на страницах журнала «Fuyuzat» («Просвещение») программу азербайджанского национального возрождения сформулировал Али Гусейнзаде («Turkuleshmek, Islamlashmak, Zamanlashmak»), определив ее словами «Тюркизм, исламизм и европеизация», в которой эти идеи нашли дальнейшее развитие. Характерно, что тюркизм в этой триаде занимал первое место. В то же самое время, видные турецкие авторы, такие как Зия Гёк Альп и Халиде Эдиб Адывар, стали авторами романа "Ени Туран" (1912; “Новый Туран”), где в героической форме прославлялось прошлое и будущее тюркской расы. Символом тюркской расы стала волчица (Bozkurt), обозначенная как мать нации, и перед которой поклонялись тюрки перед принятием Ислама.

Как идеология пантюркизм окончательно сформировался к концу XIX века, и должен в связи с этим рассматриваться как аналог панславизма или пангерманизма. Пантюркизм стал одним из элементов идеологии младотурков, вследствие чего османское правительство оказывало помощь различным националистическим движениям в Средней Азии в период гражданской войны 1918—1921 в России. В 1923 г. турецкий журналист Зия Гокальп издал книгу «Основные принципы тюркизма», которая стала последним и довольно весомым вкладом в идеологию пантюркизма. После так называемой «кемалистской революции» идеи пантюркизма были на долгое время забыты официальной идеологией Турции, так как Мустафа Кемаль Ататюрк взял курс на перестройку страны в «западном» стиле.

Некоторое возрождение идей пантюркизма произошло после смерти Ататюрка в 1938. После вступления Турции в НАТО эти идеи вновь обрели актуальность как средство идеологической борьбы против СССР, с целью оторвать от него республики Средней Азии и Азербайджан.

Нельзя не отметить отдельно, одно из ответвлений пантюркизма, так называемое, джадидизм. Джадидизм – необычно сильное прогрессивное реформисткое движение начала XX века. В истории известны просветители и сторонники джадидизма как Мустафа Чокай, Садри Максуди, Мунаввар Кари, Махмуд Ходжа Бехбуди, Насырхан Торе и др. Они олицетворяли передовую интеллигенцию, озабоченную судьбой своей нации и искавшую пути реформирования мусульманского общества. (11)

Известным идеологом пантюркистов являлся Текин Альп, призывавший создать суперимперию – Великий Туран от Тихого океана до Балтики и Адриатики. Великий Туран должен был появиться как итог тотальной войны – «Новой Чингисиады». Но большевистская революция в 1917 году в России фактически задушила пантюркизм в зародыше. Любые попытки достижения тюрками единства жестоко подавлялись коммунистами. Более того, Москва делала все возможное, чтобы разделить и ослабить тюркские народы.

Автор: АЛИ АЛБАНВИ, ФОНД «ЛЕЗГИНЫ»

http://lezghins.com/index.php?option=com_idoblog&task=viewpost&id=717&Itemid=61