В последнее десятилетие феномен разделенности этнических групп в России (РФ) приобрел принципиально новое звучание, нехарактерное для других регионов земного шара. Такая ситуация связана с тем, что РФ единственная из всех постсоветских республик приняла федеративную модель устройства. Дело в том, что на пространстве СНГ, с распадом СССР появились этнические группы, разделенные государственными границами, а на территории РФ, разделенные еще и административными границами и стремящиеся, тем не менее, к институциализации своей этничности в рамках собственного автономного образования.

На данный момент в мире, проблема разделенных народов решалась, как правило, путем реализацией двух стратегий – репрессивного контроля и автономизации (Бараш Р.Э. «Явление разделенных этнонациональных групп: политологический анализ», Москва 2010 г). Первая стратегия была реализована в отношении разделенного лезгинского народа. Как классический пример, Республика Азербайджан (РА), где руководство препятствовало не только контактам с проживающими в соседнем государстве представителями разделенного народа, в Дагестане (РД), но было отказано и в реализации права лезгин на внутреннее самоопределение. Ситуация с разделенными басками, осетинами, развивалась в соответствии со стратегий автономизации, когда руководство обоих либо одного из государств проживания представителей разделенных групп наделило их правом культурного самоопределения.

Вместе с этим формирование и развитие государств современного типа на основе принципов суверенитета, обладающих стабильными границами, привело к тому, что этническое пространство целого ряда этнических групп было «разрезано» государственными границами, что поставило данные этносы в положение национальных меньшинств, ограничило возможности экономического и культурного взаимодействия между отдельными их частями и, практически исключило их из процесса строительства наций и, соответственно, затруднило их интеграцию в формирующиеся гражданские общности. Таким образом, в 20-х годах, были созданы две республики: РД и РА, без учета ареала расселения народов. Значительная часть лезгин, аварцев, цахурцев и рутульцев при этом оказались в РА.

По мнению исследователя Балашова Ю. А. («Проблемы разделенных народов и варианты их решения в международном политическом континууме», Н.-Новгород, 2008 г.), применительно к РА и РД такая создавшаяся ситуация изначально была чревата угрозами дестабилизации этих государственных образований. Так как, сложившаяся в них этностатусная система стимулировала конфликты между доминирующими этносами и разделенными этническими группами, достаточно слабо привлекавшимися к управлению государством и не имеющими возможности создания собственного государственного образования. Конфликт между доминирующими и разделенными этносами усугублялся еще и тем, что данные этносы не чувствовали себя меньшинством и зачастую не признавали легитимности установленных границ и власти того или иного государства, целенаправленно препятствуя распространению его политического пространства на свои территории. Эти же условия практически изначально предопределили возможность пограничных споров между «разделяющими» государствами и использование проблемы разделенных этнических групп в международно-политической практике для дестабилизации обстановки в том или ином государстве в случае возможной актуализации межгосударственных противоречий.

Помимо политического фактора, связанного с созданием национальных государств, в процессе формирования феномена разделенных этнических групп значительную роль сыграл и географический фактор. Связанный, прежде всего с наличием на территории компактного проживания данных этносов естественных преград в виде горных цепей и рек, позволявших «разделяющим» государствам стабилизировать свои границы, обозначив в соответствующих договорах видимые ориентиры, разграничивающие их территории. Наличие естественных преград, являющихся зримыми символами разделения, в некотором роде закрепляет включение сегментов этноса в политическое пространство разделяющих государств и в определенной степени затрудняет общение между ними. В Европе в качестве таких преград выступили Пиренеи, по которым прошла франко-испанская граница, разделившая басков, на Кавказе река Самур, ставшая зримым символом разделенности лезгинского этноса и т.д.

Генезис проблемы разделенных этносов был бы невозможен без участия еще одного фактора – социального, связанного с появлением в среде данной категории этносов интеллектуальной элиты, способной сформулировать ирредентистскую идеологию, мобилизовать социальные слои, заинтересованные в объединении и противостоянии с разделяющими государствами, а также возглавить объединительное движение.

По классификации того же Балашова Ю.А., под разделенным народом следует понимать этническую группу, территория компактного проживания которой разделена границами двух или более государственных образований. Которая осознает себя в качестве единой общности, стремится к объединению своего этнического пространства в рамках собственного единого государственного или автономного образования и формирует специфические механизмы сдерживания культурной дифференциации своих отдельных частей, расположенных по разные стороны государственных границ.

Так, например, разделенные народы отличаются от этнических меньшинств тем, что являются доминирующими этническими группами на территориях компактного проживания, а также тем, что их амбиции простираются дальше обычной сецессии или требований о повышении своего статуса в этносоциальной стратификации того или иного государства. От диаспор данный феномен отличается очевидным тяготением к территориальности, а также своей автохтонностью, принимая во внимание тот факт, что диаспоры формируются в результате миграций. От разъединенных этносов, этносы разделенные отличаются подчеркиванием своей этнокультурной общности, а также стремлением не к обособлению, а к объединению. Таким образом, все, сказанное выше, позволяет утверждать, что разделенные народы являются самостоятельным этнополитическим феноменом, обладающим присущими только ему характеристиками и способным оказывать серьезнее воздействие на внутригосударственные и международно-политические процессы.

Факты свидетельствуют о том, что государства региона, как правило, не стремятся интегрировать данные этнические группы в свое политическое пространство с помощью экономических и политических инструментов.

К примеру, руководство РА прибегает к тактике отрицания полиэтничности (многонациональности) населения страны, или же старается сформировать гражданскую идентичность населения на конфессиональной (исламской) основе, провозглашая тезис о незначительности этнических отличий по сравнению с религиозной солидарностью.

Эти специфические тенденции определяются двумя основными характеристиками:

1) тяготением разделенных этнических групп (осетины, лезгины и т.д.) к РФ, в которой данные группы видят защитника своих интересов в этнокультурной и политической сферах, что выражается, в частности, к стремлению представителей разделенных этносов к получению российского гражданства; 2) наличием на российской территории этносов, разделенных административными границами регионов.

Очевидно, что в России наиболее рельефно проблема разделенных этносов проявилась на Кавказе. Одним из главных проявлений этой проблемы стало фактическое разделение лезгинского этноса в связи с установлением государственной границы между РФ и РА. Что не могло не вызвать негативную реакцию лезгинского населения, обусловленную прежде всего дискриминационной политикой азербайджанского руководства и стимулировавшую собственно ирредентистские устремления лезгин, выразившиеся, в частности, в провозглашении необходимости создания на территориях их компактного проживания, расположенных по обе стороны границы, государственного образования «Лезгистан» в составе РФ. Постепенно этот вопрос занял центральное место в программных документах лезгинского национального движения и был официально декларирован на первом общенациональном съезде представителей лезгинского народа (сентябрь 1991 г.), что вызвало резкую ответную реакцию официального Баку, усмотревшего в подобных лозунгах угрозу территориальной целостности РА.

Российское руководство, а также руководство РД, на сегодняшний день уделяют не достаточное внимание вопросам защиты прав разделенных этносов, как на межгосударственном, так и на региональном уровне.

Учитывая важность проблемы разделенного лезгинского этноса, необходимо разработать концепцию ее поэтапного решения. Концепция в частности могла бы предусматривать проведение переговоров с РА на предмет подготовки и заключения двустороннего договора о двойном гражданстве, призванного снизить накал ирредентистских настроений и нормализовать обстановку в ареале компактного проживания лезгин.

Такая политика российского руководства была стимулирована не только и не столько стремлением к урегулированию отношений с РА, сколько внутриполитическими потребностями РФ, связанными с необходимостью стабилизации обстановки в РД. Разделенный характер лезгинского этноса, так же, как и его приграничное положение представляют собой факторы, укрепляющие специфическую этническую идентичность лезгин, конкурирующую с общедагестанской идентичностью. Будучи одним из наиболее многочисленных дагестанских народов, лезгины, по мнению известного российского ученого К.С. Гаджиева, склонны дистанцироваться от Махачкалы и развивать «этнически ориентированную экспансию в направлении Дербента», которая вместе с «проблемой Южного Азербайджанского Лезгистана» потенциально способна «направить развитие дагестанских лезгин по альтернативному пути, не совпадающему с общереспубликанским вектором», тем более, что лезгины справедливо не удовлетворены своим положением в этносоциальной стратификации РД, межэтническим распределением властных полномочий в республиканском центре, где чувствуется кадровая дискриминация, и полагают, что их этническая группа недостаточно представлена в руководящих структурах. Эта диспропорция справедливо провоцирует взгляды о желательности федерализации РД с выделением Лезгистана в отдельную национально-административную единицу.

Таким образом, проблема разделенности лезгинской этнической группы является одной из сложнейших проблем, способной воздействовать как на стабильность политического пространства РФ, так и на конструктивность отношений между РФ и РА. Сложившаяся ситуация диктует необходимость дальнейшего совершенствования инструментов регулирования лезгинской проблемы, направленных, в частности на стабилизацию этностатусного положения лезгин по обе стороны границы и обеспечение их более «плотной» вовлеченности в политический процесс в РД. Разделенные народы представляют собой сложный этнополитический феномен, обладающий присущими только ему качественными характеристиками. Возникнув в XIX веке как результат подъема национального самосознания, а также в целом ряде случаев как результат внешней политики великих держав, данный феномен стал оказывать серьезное воздействие, как на стабильность политического пространства «разделяющих» государств, так и на международно-политическую ситуацию.

К настоящему времени мировое сообщество еще не выработало каких-либо универсальных рецептов урегулирования данной проблемы, однако государства, сталкивающиеся с ней, в течение последнего столетия сумели создать целый ряд механизмов, позволяющих относительно эффективно управлять ирредентистскими и автономистскими настроениями обозначенных этносов. Ситуация усложняется тем, что проблема разделенных народов, помимо всего прочего, является достаточно удобным и эффективным инструментом внешней политики государств, претендующих на доминирование в том или ином регионе. К сожалению, в этом смысле российские (дагестанские) и азербайджанские власти не только не решают проблемы разделенных народов, наоборот постоянно ставят их в критические ситуации. Примером служит последний договор, заключенный по разделу воды реки Самур и делимитации границы с РА в сентябре 2010 года, который собственно подведет черту, «узаконив» этнополитический статус лезгинского народа, как разделенного.

Алихан АМРАХОВ

http://lezghins.com/index.php?option=com_idoblog&task=viewpost&id=671&Itemid=0