Рыбаковский Леонид Леонидович - доктор экономических наук, руководитель Центра социальной демографии Института социально-политических исследований РАН, профессор.

Наше время - это время перемен во всех сферах жизнедеятельности общества. Одна из таких сфер - пространственные перемещения населения. Знание характера, причин и особенностей миграционных процессов важно для совершенствования политики регулирования пространственного движения населения. Публикуемый на нашем сайте материал д.э.н. Леонида Рыбаковского – фрагмент пока неизданной книги «Трансформация миграционных процессов на постсоветском пространстве», рассматривающей особенности миграционных процессов между Россией и постсоветскими государствами.

Наше время - это время радикальных перемен во всех сферах жизнедеятельности общества. Одна из таких сфер - пространственные перемещения населения. Знание характера, причин и особенностей миграционных процессов на различных существенно разнящихся этапах социального развития позволяет лучше осознать значение миграций в жизни общества. В практическом отношении это важно для совершенствования политики регулирования пространственного движения населения.

Миграция, будучи территориальным перемещением населения ведет к изменению не только расселения и заселенности разных частей того или иного государства, но и численности и демографической структуры населения других стран. Все зависит от характера миграционных процессов. Сразу подчеркнем, миграция - это не внутреннее, а межтерриториальное явление, что определяет ее сущность, а также специфику относительно любых пар территорий (районов, государств, континентов).

Если исключить из миграций внутрипоселенные перемещения, то любая миграция совершается между двумя разными населенными пунктами, находящимися как внутри страны, так и в разных странах. В одних случаях миграцию называют внутренней, в других - внешней. Очевидно, что границы между внутренними и внешними миграциями условны. Все зависит от уровня таксономии: то, что является внешней миграцией для одного таксона, выступает внутренней миграцией для другого. Таким образом, к внешним миграциям могут быть отнесены и те, которые совершаются внутри страны (например, межобластные), и те, которые осуществляются между странами. Межгосударственные миграции обычно называют международными, что этимологически не совсем точно, так как понятия «страна» и «народ» часто не совпадают. Но формирование терминов часто совершается вне этимологического пространства. Да и их изменение не меняет существа явлений. Выбор терминов - это дело вкуса.

Рассматривая миграцию в широком значении этого слова, к межгосударственным миграциям относят не только выезды насовсем, но и деловые, рекреационные поездки, туризм, трудовые внешние миграции, «челночные» операции и др. И в этом смысле отличительный признак межгосударственной (внешней) и внутригосударственной (внутренней) миграции - пересечение границы: государственной, если речь идет о межгосударственной миграции, или административной, если рассматривается межрайонная миграция в рамках одного и того же государства (в России - межобластная, межреспубликанская и межокружная).

Если обратиться к миграции в узком значении этого слова, т. е. к миграции как переселению, то одного пересечения границы для характеристики этого вида миграции недостаточно. В межтерриториальных миграциях еще одним признаком выступает смена постоянного места жительства. Причем должны присутствовать оба признака. В межгосударственных миграциях, составляющих постоянный вид, наряду с пересечением, но теперь уже государственной границы, необходима смена гражданства независимо от того, сколько времени затрачивается на эту процедуру. Эта миграция потому и называется безвозвратной, что она совершается, как правило, насовсем.

Тот факт, что мигрант пересек государственную границу как турист или в деловых целях, а затем решил сменить гражданство, не меняет сути дела, так как между разными видами миграции (постоянной, временной, маятниковой и эпизодической) нет «китайской стены», одни из них способствуют развитию других. Один вид миграции может превращаться в другой или выступать его исходным пунктом. В частности, эпизодическая, маятниковая и сезонная миграции порой бывают предшественниками безвозвратной миграции, так как они создают условия для выбора возможного постоянного места жительства.

Но не только отдельные виды миграции при определенных условиях трансформируются друг в друга. Межгосударственные миграции могут, что подтверждает исторический опыт многих стран, включая Россию, превращаться во внутригосударственные, т. е. внутренние миграции. В свою очередь, внутренние миграции, что еще недавно происходило в ряде стран, становились межгосударственными миграциями. Оба эти процесса имели место и в истории миграционного взаимодействия государств, возникших в начале 90-х годов XX в. на постсоветском пространстве. С распадом Советского Союза началось мучительное преобразование межреспубликанской миграции населения в межгосударственный миграционный обмен, трансформация одного типа миграции (внутренней, т. е. перемещения населения между союзными республиками) в другой тип (внешнюю, т. е. перемещения между государствами). Классификация миграции, в которой внутренняя и внешняя миграции выделены в качестве типов, а не видов или форм, была предложена нами еще в середине 70-х годов, исходя из того, что тип характеризует не одну и ту же, а разные сущности. Внутренняя миграция всего лишь вносит изменения в расселение одной и той же совокупности людей в рамках государства, тогда как внешняя, межгосударственная - не только увеличивает или уменьшает численность одной совокупности людей в обмене с другими совокупностями, но и изменяет гражданский статус тех, кто участвует в этих перемещениях. Более того, в новом правовом поле, при сосуществовании с новой общностью людей, обладающих иным менталитетом, у мигранта постепенно изменяются многие характеристики его социального поведения. Стало быть, с миграцией в другое государство и последующим изменением гражданства связано такое явление, как интеграция мигрантов, явление, отличное от процесса приживаемости и ее компонента - адаптации мигрантов, свойственных внутренним переселениям. Так, в структуре адаптации мигрантов к новой среде (социально-демографической, поселенной и географической) для иммигрантов добавляется такой элемент, как «вживание» в новый социум: правовой, этнический, конфессиональный и др. Все это условно можно назвать «страновым» менталитетом. В структуре обустройства (второй компонент приживаемости) также имеются новые, неизвестные для внутренних мигрантов элементы, такие, например, как получение разрешения на временное проживание, вида на жительство, гражданства и права на трудоустройство. Таким образом, интеграция - это более объемный, более содержательный процесс, чем приживаемость, он относится не к внутренним мигрантам, а к иммигрантам.

Изменение на постсоветском пространстве типа миграции, т. е. внутренней (межреспубликанской) на внешнюю (межгосударственную), сопровождалось падением объемов и интенсивности миграционных потоков, трансформацией их структуры и направленности. Изменился и характер влияния нынешнего миграционного обмена населением между государствами нового зарубежья на их демографическое и социально-экономическое развитие по сравнению с советским периодом и даже первой половиной 90-х годов.

Экономическое развитие большинства государств нового зарубежья в советские годы во многом определялось переселением населения, особенно его квалифицированной части, в отсталые в прошлом регионы Российской империи. В советские годы индустриализация и урбанизация преобладающей части союзных республик осуществлялись при экономической помощи более развитых частей государства, с опорой на их трудовой потенциал. На протяжении всего периода совместной жизни народов, создавших в 90-е годы XX в. свои государства, ничто не мешало их миграционному обмену в рамках единого государства. В этом историческом круговороте проходило многократное перемещение прежде всего восточнославянских народов по территории Украины, Белоруссии, Европейской России, Казахстана, Средней Азии и т. д. Они смешивались с другими, населявшими эти земли народами и теми, кто приходил туда с различными целями. Почти все XX столетие эти народы жили как единая семья. Этому не мешало их языково-культурное разнообразие. Вместе с тем с этим связано и то, что с развалом Советского Союза за пределами бывших союзных республик оказались многие миллионы их титульных народов, до этого проживавших в едином государстве.

Особенно много оказалось за пределами России русских. По данным последней Всесоюзной переписи населения 1989 г., в новом зарубежье, вне исторической родины - России, осталось 25,3 млн русских (21,1%), а вместе с другими ее коренными народами - примерно 28 млн, или свыше 15% ее титульного населения. За пределами исторической родины - Украины оказалось 6,8 млн украинцев (15,4% всех украинцев, проживавших в СССР), 2,1 млн белорусов (21%), 1,6 млн казахов (20%), 1,5 млн армян (32,6%) и т. д.

Этим, по сути, объясняется то, что все годы независимого существования бывших союзных республик между ними совершался с разной интенсивностью миграционный обмен с этнической доминантой. Наибольшие масштабы этого обмена приходятся на Россию и Украину. В общем миграционном обороте России с 1989 по 2004 г. доля Украины превысила 30,7%. Столько же приходится на Украину и в миграционном обороте русских. В числе прибывшего в Россию и выбывшего из нее титульного для стран нового зарубежья населения доля Украины превышает 50%. На долю Казахстана приходится 23,4% миграционного оборота с Россией, Средней Азии - 20%, Закавказья - 12,4%, Беларуси - 5,9% и т. д.

Миграционный обмен миллионами человек за прошедшие 15 лет способствовал росту численности населения (или компенсации его естественной убыли) в одних странах и сокращению - в других, возвращению в родные места лиц, переселявшихся в новые для них районы по разным причинам, в первую очередь - экономическим. В это же время оставшиеся соотечественники для стран выхода, в частности русские за пределами России, украинцы - за пределами Украины, белорусы за пределами Белоруссии, армяне за пределами Армении и др., в этот период проходили еще не завершившийся до сих пор трудный процесс интеграции, т. е. обустройства и адаптации не только в регионе, оторванном теперь от «малой» родины, но и в ином для их этнического самосознания социуме.

Трансформация внутренней миграции во внешнюю, межреспубликанской в межгосударственную сопровождалась, как уже было сказано, резким сокращением объемов и интенсивности территориальных перемещений населения. Этим современные миграционные процессы существенно отличаются от тех, которые происходили в советские, особенно в послевоенные годы, когда не только росла миграционная подвижность населения, но и увеличивались масштабы и интенсивность миграции. По данным В.И. Моисеенко, в 1940 г. один житель в СССР совершал в год 12,1 различной поездки, тогда как в 1981 г. - 21,5. Но уже в годы реформ объем и интенсивность миграции стали снижаться, на что первыми обратили внимание И.Б. Орлова, Ж.А. Зайончковская и др. В 1990 г. в России объем миграции был меньше, чем в прежние годы, на 20-25%, в 1993 г. он сократился еще на 30%. В 2000 г. численность мигрантов по прибытию уменьшилась по сравнению с 1993 г. на 1,2 млн человек.

Сокращение масштабов миграции свойственно не только России, но и, по сути, всем странам нового зарубежья. В 2003 г. по сравнению с 1991 г., т. е. за 12 лет, миграционный оборот в Белоруссии и Казахстане уменьшился в 1,7 раза, в России и на Украине - в 2,3 раза, в Кыргызстане - в 2,8 раза, Армении - в 4,6 раза и Азербайджане - в 7 раз. По отношению к 1991 г. миграционный оборот сократился в 1995 г. в Таджикистане в 1,6 раза, в 1996 г. в Молдавии - в 2,7 раза, в 1998 г. в Узбекистане - в 2,3 раза, в Грузии - в 8,6 раза и в 1999 г. в Туркмении - в 2,3 раза.

Другая особенность трансформации внутренней миграции во внешнюю состоит в изменении «географической» структуры миграционных потоков: в увеличении доли внутригосударственных переселений и снижении удельного веса межгосударственных миграций (табл. 1).

Таблица 1. Доля внутренней миграции во всем миграционном обороте, в %Страны 1991 г. 2003 г. Отношение доли ВВП к удельному весу населения (2003 г., все страны – 100%) [5]

Россия 71,8 94,8 1,48

Украина 62,2 93,3 0,52

Белоруссия 64,3 93,0 0,86

Грузия 52,5 88,4 [1] 0,39

Азербайджан 46,9 83,6 0,45

Казахстан 65,1 80,7 1,0

Узбекистан 59,6 79,9 [1] 0,2

Туркменистан 59,8 76,5 [2] 0,69

Кыргызстан 59,1 75,6 0,17

Молдавия 54,7 64,4 [3] 0,2

Армения 47,5 58,1 0,45

Таджикистан 56,9 55,4 [4] 0,19

[1] 1998 г.,

[2] 1999 г.,

[3] 1996 г.

[4] 1995 г.

[5] В 1996 г. ВВП на душу населения в России составлял 6742 долл. США, в Белоруссии 5166 долл. и на Украине - 3325 долл., т. е. по отношению к Украине в Белоруссии был выше в 1,5 раза, а в России - в 2 раза (3. С. 778).

Верхние строки табл. 1 занимают государства с наиболее высокой долей внутренней миграции во всем миграционном обороте, в них также сложилась наиболее благополучная социально-экономическая ситуация: удельный вес внутренней миграции в России, на Украине и в Белоруссии - 93-95% и наиболее высокое превышение доли ВВП над удельным весом населения. Средние строки занимают страны с долей внутренней миграции от 80 до 90% и у них в такой же мере доля ВВП превышает долю численности населения. Хуже всего экономическое положение у стран, расположенных в нижних строках таблицы, у них наиболее низкая доля внутренней миграции во всем миграционном обороте. Из этих стран население, притом не только русскоязычное, мигрирует в Россию, Белоруссию и на Украину. Инверсия в соотношениях между долей внутренней миграции и экономическим положением в Туркмении и Узбекистане искажена политическими факторами. Это же, только с иной направленностью, относится и к Таджикистану, где доля внутренней миграции даже снизилась вследствие повышенной эмиграции.

Увеличение доли внутренней миграции и сокращение соответственно доли внешней миграции (исключение составляет Таджикистан, данные до 1995 г.) является общим положением для всех, как и уменьшение объемов внутренних перемещений и масштабов эмиграции. Так, в 2003 г. по сравнению с 1991 г. на Украине объем внутреннего миграционного оборота сократился в 2,3 раза, а суммарные масштабы иммиграции и эмиграции уменьшились почти в 15 раз; в Армении эти цифры соответственно составили 3,7 и 6,6 раза; в Азербайджане - 3,9 и 18,3 раза; в Белорусии - 1,2 и 6,1 раза; в Казахстане - 1,4 и 5,7 и т. д.

Особенность трансформационных процессов в 90-е годы заключалась в нарушении параллельности между прямыми и обратными миграционными потоками, их этнического однообразия. Значительным масштабам перемещения в одну сторону противостояли существенно меньшие масштабы перемещения в другую сторону. Происходило это в связи с изменением значимости факторов в их общей структуре, возрастанием в ней роли политической составляющей при временном сокращении экономической доминанты. Все это сопровождалось этническими различиями во встречных потоках. В отличие от выбывающего населения в прибывающем возросла доля титульных народов для страны приема (табл. 2).

По результативности миграционных связей как русских, так и титульных народов все государства можно разделить на три группы. К первой относятся государства, с которыми у России продолжался нормальный миграционный обмен, близкий к тому, что был и в советское время. Это - Украина и Белоруссия, причем последняя в итоге за истекшие годы больше получила мигрантов из России, чем отдала ей. И это при том, что ВВП на душу населения в Белоруссии ниже, чем в России, примерно на 40%, хотя и выше, чем на Украине в 1,7 раза. КРМС по титульным народам этих трех стран находились на уровне, близком к балансу: от 729 русских, выбывших в расчете на каждую 1 тыс. прибывших из Украины, до 1153 белорусов, выбывших из России взамен 1 тыс. прибывших из Белоруссии.

Вторая группа государств (Казахстан, Кыргызстан, Туркмения и все страны Балтии) характеризуется тем, что КРМС по титульным народам, выбывавшим из России, был больше 1000, тогда как по русским не превышал 300. В третью группу государств выбывало из России и русских и титульных народов меньше 1000, причем армян в Армению возвращалось на 1 тыс. прибывших в Россию 313, таджиков в Таджикистан - даже 219.

Таблица 2. На 1 тыс. прибывших в Россию выбыло обратно в 1989-2003 гг.[6] Страны Все население Русские Титульные народы

Украина 836 729 1022

Белоруссия 1038 959 1153

Грузия 187 124 456

Азербайджан 303 118 677

Казахстан 303 262 1072

Узбекистан 225 169 916

Туркменистан 280 171 1121

Кыргызстан 276 229 1217

Молдавия 641 439 966

Армения 211 199 219

Таджикистан 146 112 313

Литва 390 284 1541

Латвия 246 226 1187

Эстония 274 252 1167

[6] Этот показатель называется коэффициент результативности миграционных связей КРМС. Если он больше 1000, то это свидетельствует о потерях населения, если меньше, то это свидетельствует о том, что часть прибывающих остается в месте вселения. КРМС, равный 200 или 300, показывает высокую результативность миграционного обмена для данной страны, в нашем случае - для России.

Таким образом, в 90-е годы параллельность миграционных потоков нарушалась в основном тем, что масштабному прибытию титульных для страны вселения мигрантов противостояло выбытие нетитульных для нее народов. Особенно это было характерно для стран с большим числом жителей, за границами которых оставалась значительная численность их титульного населения. Так, Россия в результате специфического для 90-х годов (1989- 2003 гг.) миграционного обмена с Украиной потеряла 17,3 тыс. украинцев, но получила 351,6 тыс. русских, выбытие 7,4 тыс. казахов возместила прибытием 1267,0 тыс. русских, но выбытие 23,8 тыс. белорусов смогла компенсировать возвращением лишь 8,8 тыс. русских, из Средней Азии получила 1090,6 тыс. русских и 31,1 тыс. человек из ее титульных народов, из Закавказья получила 393,8 тыс. русских и 244,6 тыс. человек из титульных народов и из Прибалтики взамен 4,3 тыс. титульных народов в Россию вселилось 201,7 тыс. русских.

Если исключить из миграционных потоков лиц других национальностей, то окажется, что сальдо миграции русских, прибывших в Россию из государств нового зарубежья, превысило сальдо миграции титульных народов для этих стран в 64 раза (3380,9 тыс. русских и 52,8 тыс. украинцев, казахов, белорусов и др.). Таков результат нарушения параллельности потоков в миграционном обмене, связанный не только с возвращением народов в свои исторические места, но с различием траекторий социально-экономического развития их государств. Своеобразный критерий, по которому можно судить об устойчивом, благополучном развитии страны, - это положительное для нее сальдо в миграционном обмене с другими государствами. В контексте такого критерия среди постсоветских стран лишь две характеризуются устойчивым потенциалом. Только Белоруссия и Россия имеют положительное сальдо миграционного обмена между постсоветскими странами.

В результате различий в естественном движении населения разных национальностей, а также разнонаправленности этнических потоков в период от последней советской переписи населения (1989 г.) до переписей, проведенных уже в независимых государствах, произошли заметные сдвиги в национальном составе населения стран, возникших на постсоветском пространстве.

Численность русских сократилась во всех странах, включая и Россию, и в этом ее сходство с Грузией, но в Грузии сокращение титульной национальности во многом связано с эмиграцией грузин, прежде всего в Россию (в межпереписной период их численность в России выросла со 131 до 198 тыс. человек), тогда как в России - это всецело результат естественной убыли населения. Во всех остальных странах, даже в Армении и Таджикистане, увеличивших численность своих титульных народов, проживающих в России, в 2 и 3 раза (число первых в России повысилось соответственно с 532 до 1130 тыс. и вторых - с 38 до 120 тыс. человек), численность и доля коренного населения возросла.

Сокращение численности русских в России произошло на фоне их значительного миграционного прироста. В течение 1989-2004 гг. вернулось в Россию из нового зарубежья 5430 тыс. русских, но и свыше 2 млн человек выбыли обратно, так как на исторической родине они столкнулись не только с материальными трудностями, но и с неблагожелательным отношением к ним со стороны государства. Россия в те годы проводила миграционную политику, противоречащую ее национальным интересам. Осуществляя миграционную политику, она не воспользовалась опытом Франции, Германии, Японии и некоторых других стран, переживших подобные ситуации. Таким образом, нынешняя численность русских возросла прежде всего на 3,4 млн мигрантов, прибывших в Россию из нового зарубежья после распада СССР.

Фрагмент из неизданной книги «Трансформация миграционных процессов на постсоветском пространстве» под ред. Л.Л. Рыбаковского.

Журнал «Мониторинг общественного мнения», №1 (89), 2009