Религиозный дуализм

На развитие религиозной ситуации в Азербайджане традиционно огромную роль оказывает проблема разделенности или дуализма: веками часть местных мусульман составляли сунниты, другую – шииты. Исторически, они находились в постоянной конфронтации друг с другом, а в XVI-XVIII веках территория Азербайджана стала даже ареной кровавых религиозных войн.

До начала XIX в. значительную часть мусульман страны составляли сунниты, впоследствии конфессиональный состав изменился в пользу шиитов, и ныне почти 65 % местных мусульман – шииты, остальные – сунниты (1).

С другой стороны, с первой XIX в. Азербайджан оказался разделен на две части: меньшая, северная, оказалась в составе Российской империи, а большая, южная – в составе Ирана.

Естественно, интеллектуальная и политическая элита страны стремилась к политическому и религиозному объединению Азербайджана, но и тут она в начале XX в. разделилась на сторонников идеологии панисламизма, выступавших за объединение под знаменем ислама, и на сторонников пантюркизма, выступавших за объединение по этническому признаку.

Процесс национального самосознания тюркоязычных азербайджанцев в тот период делал только первые шаги, и потому сторонниками идей пантюркизма была незначительная часть общества, тогда как большая часть составила социальную базу панисламистов.

В советский период гонения на религию привели к тому, что в Северном Азербайджане во многом сгладились шиитско-суннитские противоречия. С другой стороны, в ответ на давление на ислам мусульманское население республики обратило взор на многочисленные культовые места, в большинстве своем имеющие доисламские корни. В результате, возник традиционный для Северного Азербайджана очередной дуализм: наряду с полностью подконтрольным советским властям официальным духовенством, функционировал так называемый «параллельный» или «народный» ислам. 111

Начало карабахского конфликта в 1988 г. и последующий распад СССР вызвали к жизни процесс «реисламизации», то есть возвращения населения к своей религии. Однако этот процесс натолкнулся на другой: карабахский конфликт носил этнический характер и требовал соответствующего ответа. Как и в начале XX в., азербайджанское общество в конце этого столетия вновь оказалось перед выбором между панисламизмом и пантюркизмом. Поскольку за годы советской власти процесс национального самосознания азербайджанцев состоялся, поэтому тогда выбор был сделан в пользу пантюркизма, который являлся не просто привлекательным, но и расценивался как необходимая и основная идея в борьбе за независимость страны. А панисламизм во многом ассоциировался с Ираном и официальным духовенством и потому не был привлекательным. Ислам вызывал интерес у тюркоязычных азербайджанцев, но только как часть истории и культуры. Это очень сильно напоминало больше любопытство, чем настоящее обращение к религии. В своем большинстве азербайджанцы были мусульманами по происхождению и не соблюдали многие религиозные обряды.

Все вышеобозначенное привело к тому, что после начала карабахского конфликта, но особенно после обретения Северным Азербайджаном независимости в 1991 г., общество одобрительно отнеслось к тому, что ислам занял место коммунистической идеологии и никто не видел в этом чего-либо плохое. Началась эпоха возрождения ислама в стране. Тогда же, в 1989-1991 годах, появились первые исламские организации, в том числе Исламская партия Азербайджана (ИПА).

Вместе с тем внешне возникла парадоксальная ситуация: по мере роста происламских настроений, шиитский Азербайджан отдалялся от шиитского Ирана и не очень-то сближался с мусульманским Востоком. Появившиеся в начале 90-х годов в стране многочисленные мусульманские миссионеры вызывали настороженность или равнодушие среди азербайджанцев.

К примеру, первые последователи ваххабизма никакой реакции 112

вначале не вызвали. Они в тот период прибывали в Азербайджан из России, в основном из Дагестана. Для азербайджанцев это было чуждая и не совсем понятная идеология. В результате, к идеям ваххабитов тогда оказались более восприимчивы проживающие на севере республики, вдоль границы с Россией, лезгины, а также аварцы, цахуры и другие местные национальные меньшинства, имеющие тесные связи со своими соотечественниками в Дагестане.

Борьба с радикальными и террористическими организациями

Однако вновь обретенная в 1991 г. независимость и торжество пантюркизма не привели к завершению карабахского конфликта и улучшению жизни населения. Наоборот, конфликт завершился тяжелым поражением и появлением огромной армии беженцев. А социально-экономический коллапс еще более обострил духовные страдания жителей Азербайджана. Идеология пантюркизма во многом потеряла в стране свою привлекательность для широких слоев населения. В то же время отношение к исламу, а также к мусульманским миссионерам заметно смягчилось и стало встречать большее понимание и интерес.

В середине 90-х годов в Азербайджане уже действовали и радикально настроенные исламские организации, в том числе хорошо известные по своим действиям на мусульманском Востоке «Хезболлах» («Партия Аллаха») и “Джейшуллах” (“Армия Аллаха”). Активнее стали действовать ваххабиты, которые из северных районов Азербайджана перебрались в столицу, где основали свой центр в мечети «Абу Бакр».

Осознав угрозу, власти Азербайджана со второй половины 90-х годов перешли в наступление. Вначале был нанесен удар по проиранским религиозным силам: в 1995 г. отменена регистрация ИПА, при этом все руководство партии арестовано и в 1997 г. осуждено по обвинению в шпионаже в пользу Ирана и подготовке «исламской революции в Азербайджане». В 2000 г. власти республики арестовали по обвинению в убийстве известного азербайджанского ученого, академика Зии Буниятова пя-113

терых активистов «Хезболлах», которые в начале 2001 г. были приговорены к длительным срокам заключения (2).

Одновременно во второй половине 90-х годов Министер-ство Национальной Безопасности (МНБ) республики развернуло активные действия против различных радикальных и террори-стических исламских организаций, тесно связанных с Арабским Востоком и создавших свои структуры в Азербайджане. Были разгромлены ячейки таких организаций, как “Джейшуллах” (“Армия Аллаха”), «ал-Ка’ида» («Основа»), «ал-Джихад» («Священная война»), «Гама’а ал-исламийа» («Исламский тер-рор») и «Джам’ият ал-ихван ал-муслимин» («Общество «Бра-тья-мусульмане») и «Хизб-ут-тахрир ал-ислами» («Партия ос-вобождения ислама»). Десятки боевиков были арестованы и приговорены к различным срокам заключения (3).

В силу вполне понятных причин МНБ Азербайджана не очень афишировало свою деятельность в борьбе с радикальными исламскими группировками. Однако его сотрудничество с соответствующими структурами США после 1996 г в этой сфере было столь успешным, что руководство ЦРУ и Государственного департамента США еще до трагических событий 11 сентября 2001 г. не раз благодарило руководство республики за помощь и активную деятельность в борьбе с терроризмом (4).

Позже об этом прямо заявил и глава МНБ Азербайджана Намик Аббасов. Он также привел конкретные факты борьбы Азербайджана с международным терроризмом, указав, что в 1998-2000 гг. азербайджанские спецслужбы арестовали и выдали властям Саудовской Аравии 9 ее граждан, двоих – Судану, одного – Алжиру и 5 – Египту (5). Эта борьба против терроризма продолжалась и в дальнейшем. В общей сложности, за 2001-2003 годы в Азербайджане было арестовано 23 международных террориста, переданных затем в страны Арабского Востока (6).

Однако вышеуказанные исламские организации были весьма малочисленны, включали в основном жителей Арабского Востока, действовали подпольно и практически не имели серьезных контактов и тем более поддержки у населения Азербайджана. Вот почему властям Азербайджана к началу 2001 г. в целом удалось разгромить ячейки этих террористических и ради-кальных организаций в стране. 114

Рост исламских настроений со второй половины 90-х годов

Между тем, в силу многих причин, с конца 90-х годов религиозная ситуация в Азербайджане заметно изменилась. Многолетние переговоры по урегулированию карабахского конфликта не давали результата. Более того, становилось очевидным, что упование властей Азербайджана на реализацию плана «нефть в обмен на возвращение Карабаха» оказалось иллюзорными. Бесплодные переговоры по решению карабахского конфликта приводили к росту радикальных настроений в обществе. Но это наталкивалось на нежелание Запада нарушить существующий статус-кво в регионе, ибо это могло создать угрозу в отношении деятельности зарубежных нефтяных компаний.

Экономическая жизнь в Азербайджане также не давала поводов для оптимизма, разрыв между небольшой группой разбогатевших «новых азербайджанцев» и остальной частью населения становился все глубже. Вдобавок возникли новые проблемы – отсутствие демократического развития, массовая безработица, широкомасштабная коррупция, проституция и смещение мо-рально-нравственных принципов и ориентиров на фоне массовой эмиграции населения за пределы страны в поисках лучшей доли.

В этих условиях вполне закономерным было то, что люди потянулись к исламу в надежде получить ответы на нерешаемые проблемы. Особенно это касалось нового поколения азербайджанцев, которые не были атеистами и очень остро нуждались в моральных и духовных ориентирах.

Официальное духовенство Азербайджана в лице Духовного управления мусульман Кавказе (ДУМК) во главе с шейх-ул-исламом Аллахшукюром Пашазаде не давало, да и не могло, в силу многих объективных и субъективных факторов, дать ответы на возникшие вопросы. Воспитанные советской системой, лидеры ДУМК были просто не в состоянии приспособиться к стремительной трансформации общества. Они привыкли быть частью исполнительной власти, и не могли стать выразителями духовных чаяний общества. Играла роль также малочисленность и низкая профессиональная подготовка большей части 115

представителей официального духовенства.

Регулярно проводимый с конца 90-х годов Институтом мира и демократии мониторинг азербайджанских СМИ показывает, что подавляющее большинство публикаций о ДУМК и о шейх-ул-исламе носят негативный оттенок и связаны с многочисленными скандалами. Крайний консерватизм официального духовенства сегодня воспринимается азербайджанским обществом как своего рода «застой» в исламе. Отнюдь не случайно все чаще и чаще в СМИ появляются предложения о реформировании и обновлении системы религиозной администрации и даже появляются призывы о замене ДУМК на иную религиозную структуру, более эффективную и современную.

В этих условиях в Азербайджане во второй половине 90-х годов стали быстро возникать различные исламские течения, своего рода религиозная оппозиция официальному духовенству. Под влиянием пропаганды турецких миссионеров в Азербайджане появились сторонники таких направлений в исламе, как накшбандийа, сулейманийа и мевлана. Но наибольшую извест-ность и популярность в Азербайджане среди турецких религи-озных организаций приобрели последователи Саида Нурси (1873-1960) или нурсисты (по-турецки «нурчулар»).

Община нурсистов, во главе которой ныне стоит Мухаммад Фатуллах Гюлен, имеет огромные финансовые средства, что позволяет ей выпускать многочисленные газеты, журналы, издавать в большом количестве книги, иметь свой телеканал «Саманйол» (сокращенно STV) и без особых проблем действовать во многих странах мира. Особый упор в тюркских странах СНГ, а также в России, они делают на пропаганду своих взглядов среди молодежи, для чего создали 6 университетов и более 250 лицеев. В Азербайджане нурсисты для пропаганды своих взглядов по созданию исламского государства имеют в своем распоряжении как финансовые и экономические структуры (сеть магазинов и фирм), так и университет «Кавказ» и 13 лицеев. Кроме того, нурсисты распространяют свои взгляды через религиозные программы по телеканалу STV и радио «БурджФМ» (7).

116

С конца 90-х годов возобновили свою деятельность иранские миссионеры. В ноябре 1999 г. президент Гейдар Алиев помиловал лидеров ИПА, осужденных двумя годами ранее по обвинению в шпионаже в пользу Ирана и подготовку исламской революции. Одновременно с этим в южных районах Азербайджана активизировались иранские миссионеры и появилась информация о деятельности многочисленных шиитских религиозных организациях, в том числе печально известной «Хезболлах» (8).

Однако наибольшую тревогу властей Азербайджана в конце 90-х годов стали вызывать ваххабиты, которые к тому времени превратились в серьезную силу в религиозной и политической жизни страны. Причина роста популярности и влияния ваххабитов в сегодняшнем Азербайджане обусловлена несколькими факторами.

С одной стороны, после начала второй войны в Чечне в 1999 г. численность чеченских беженцев в Азербайджане к 2001 г. возросла вдвое и достигла 10 тысяч человек. Многие из них, особенно молодежь, были убежденными и радикальными сторонниками ваххабизма. Поскольку большинство чеченских беженцев нашло приют в столице, потому центр деятельности ваххабитов также переместился из приграничных с Россией северных районов Азербайджана в Баку.

Правда, не желая обострения отношений с Россией, власти Азербайджана в 2000-2001 годах развернули кампанию против чеченских беженцев, многие из которых были арестованы и переданы российским властям. Одновременно была запрещена деятельность в Азербайджане многих арабских благотворительных фондов, которые оказывали содействие чеченским беженцам. Эти действия вызвали отток части чеченских беженцев из Азербайджана. Однако это не остановило «ваххабизацию» страны. Наоборот, проповеди ваххабитов, в которых они беспощадно обличали современные пороки в Азербайджане, произвол властей, а также призывали к военному решению карабахского конфликта, стали находить очень много сторонников среди азербайджанцев, причем в основном у молодежи.

Среди ваххабитов редко можно встретить людей старше 40 лет. То есть идеи ваххабитов вызывают интерес у наиболее активной части общества. И, что примечательно, – далеко не самых бедных и люмпенизированных слоев. Наоборот, среди современных ваххабитов немало образованных и преуспевающих людей. 117

В пользу ваххабитов работает и то, что они выступают против деления мусульман страны на суннитов и шиитов. Ведь для азербайджанцев главным вопросом современности является идея единства нации и преодоления раскола для решения имеющихся проблем. Социологический опрос, проведенный в 2003 г. Институтом мира и демократии по всей территории Азербайджана, показал, что около 58 % предпочитает, чтобы их считали «мусульманами» и негативно относятся к расколу в исламе. Лишь 30 % были точны и ответили, что они шииты, а 9 % - сунниты (9). Вот почему проповеди ваххабитов о необходимости единства всех жителей Азербайджана и преодоления раскола вызывают все большую симпатию, особенно среди беженцев и бедных слоев населения.

В результате, если в первой половине 90-х годов значительную часть ваххабитов республики составляли чеченские беженцы, а также национальные меньшинства, проживающие на севере Азербайджана, то с конца 90-х годов все больше азербайджанцев становились ваххабитами. И, самое главное, все больше поступало информации об участии азербайджанских ваххабитов в боевых действиях против российской армии в Чечне. МНБ Азербайджана даже сообщило, что около 300 граждан страны прошли обучение в ваххабитских центрах на Северном Кавказе, а в ходе второй войны в Чечне погибло 13 азербайжанцев, которые ранее посещали мечеть «Абу Бакр» в Баку. В период с 1999 по 2003 годы власти Азербайджана осудили в общей сложности более 70 местных ваххабитов за участие в боевых действиях в Чечне или за подготовку к участию (10).

Рост популярности и влияния ваххабитов были столь заметным, что не могли не вызывать беспокойство у властей Азербайджана. Ведь к лету 2001 г. под контролем ваххабитов находилось около 100 мечетей из 1300, что функционировали в Азербайджане. При этом численность ваххабитов колебалась в пределах 25-30 тыс. человек (11).

Власти Азербайджана стали осознавать, что конфессиональная ситуация все более выходит из-под контроля, а ДУМК пользуется очень слабым доверием у населения и воспринимается многими верующими как крайне консервативная и сильно отставшая от времени религиозная организация. 118

Отнюдь не случайно под контролем ДУМК находилось не более 100 мечетей из 1300, и даже шейх-ул-ислам Аллахшукюр Пашазаде вынужден был признать, что подавляющая часть мечетей свободна от влияния официального духовенства (12). Естественно, было ясно, что ДУМК не имеет никаких шансов в идеологическом противостоянии с неоисламистами.

Дальше игнорировать растущую проблему было уже опасно, и летом 2001 г. при Кабинете министров был создан Государственный Комитет по работе с религиозными образованиями (ГКРРО). Его руководителем был назначен ученый-исламовед профессор Рафик Алиев, который энергично взялся за серьезные перемены в религиозной сфере. Была проведена регистрация религиозных организаций и общин, наведен порядок в сфере религиозного образования азербайджанских студентов в республике и за ее пределами. Однако попытка упорядочить систему доходов и расходов религиозных организаций, ремонта и строительства мечетей и их регистрации, а также некоторых других «щепетильных» проблем натолкнулись на сопротивление ДУМК и лично шейх-ул-ислама. Возник серьезный конфликт, который еще более осложнил ситуацию в религиозной сфере.

Исламский фактор в Азербайджане после 11 сентября 2001 г.

Трагедия 11 сентября 2001 г. и последовавшие за ней события на Ближнем Востоке наложили дополнительный и довольно сильный отпечаток на дальнейшее развитие ситуации в религиозной сфере в Азербайджане. С одной стороны, власти республики, используя негативный имидж ислама на Западе, стали чаще связывать акции протеста населения и политических оппонентов в стране с активизацией происламских сил. Власти Азербайджана стали запугивать Запад «исламским фактором», оправдывая тем самым репрессии против жителей страны. Начиная с 2002 г., в Азербайджане заметно возросло число «исламских заговоров и попыток государственных переворотов». Достаточно привести в качестве примеров фантастическую историю мнимой попытки организации государственного переворота имамом мечети «Джума» в г.Гянджа или перманентные аресты 119

правоохранительными органами и обвинение в международном терроризме (связях с «ал-Ка’ида») граждан (в основном прихожан мечети «Абу Бакр») без каких-либо доказательств (13).

Но особенно ярко политика борьбы с «исламским фактором» проявилась в поселке Нардаран, что в 35 км к северу от Баку. Летом 2002 г. нардаранцы выступили с мирными акциями протеста, требуя разрешения тяжелых социально-экономических проблем в поселке. Однако полицейские применили оружие против безоружных мирных жителей, в результате чего один человек был убит и более 30 получили ранения различной степени тяжести. Пытаясь скрыть содеянное и отвести от себя все обвинения, власти поспешили события в Нардаране преподнести как результат своей борьбы «с международным исламским экстремизмом» (14).

Ухудшение здоровья Гейдара Алиева в начале 2003 г. и намеченные на осень того же года президентские выборы усилили роль исламского фактора в Азербайджане. 12 февраля 2003 г. шейх-ул-ислам А. Пашазаде сделал неожиданное заявление о возможном выдвижении своей кандидатуры на президентских выборах. Конечно, это заявление вступало в противоречие с Конституцией страны и законом «О свободе вероисповедания», и потому носило характер «пробного шара» с тем, чтобы выяснить реакцию общества на его демарш. Реакция была достаточно негативной, и шейх-ул-ислам отказался от своей затеи (15).

Президентские выборы 15 октября 2003 г. стали во многом новым этапом в ходе исламизации населения страны. Ведь все годы после развала СССР и обретения независимости в политической жизни Азербайджана доминировали прозападные партии и организации, отражавшие стремление и веру населения в западные ценности, и демократические преобразования. Рост интереса к исламу в этот период не соответствовал усилению активности и влияния «политического» ислама. При всем уважении к этой религии, в обществе в целом доминировало негативное отношение к «политическому» исламу.

Однако президентские выборы 2003 г. изменили взгляды населения, особенно его активной части. При этом резкую и очень болезненную реакцию в азербайджанском обществе вызвали не тотальная фальсификация итогов выборов властями, носившая 120

уже традиционный характер, а позиция ведущих стран Запада, особенно США. Заявления представителей американской администрации о приверженности идеалам демократии в Азербайджане стали восприниматься негативно и без всякой веры.

Ведь все это происходило на фоне событий в Ираке, где опять-таки под заявления американцев о демократии гибли тысячи мирных жителей, а боевые действия разворачивались в святых для мусульман местах. Это не могло не беспокоить верующих и не повлиять на религиозную ситуацию в Азербайджане.

С другой стороны, полевые исследования Института мира и демократии показали, что с начала 2004 г. резко изменилась тактика действий мусульманских миссионеров в Азербайджане. Если до того арабские, иранские и турецкие фонды и религиозные представительства часто негласно враждовали друг с другом (16), то теперь это осталось в прошлом. Религиозные противоречия отошли на второй план, теперь зарубежные исламские эмиссары явно действуют сообща, порой координируя свои действия. Власти страны об этом информированы. Более того, в официальном издании ГККРО «Бюллетень» открыто указано о прямой связи между боевыми действиями американских войск и их союзников в Ираке и сближением в Азербайджане радикальных шиитских и суннитских организаций (17). В интервью автору настоящих строк 15 мая 2004 г. глава ГККРО Р.Алиев заявил, что основной целью такого сближения является стремление к скорейшей исламизации страны. Это особенно выгодно Ирану, который опасается американцев и заинтересован в том, чтобы территория Азербайджана не была использована против него. Заинтересованность есть и у арабских стран, особенно покровительствующих радикальным суннитским группировкам и течениям (18).

Трансформация взглядов руководителя ГККРО вообще примечательна. В начальный период своей деятельности в 2001-2002 гг. в многочисленных интервью Р.Алиев напрочь отрицал даже возможность влияния исламского фактора на политическую жизнь Азербайджана. В 2003 г. такую возможность он уже допускал, а в 2004 г. указал официально, что «угроза исламского фундаментализма у нас действительно существует и представляет собой реальную опасность». Р.Алиев даже предложил 121

внести изменения в уголовное законодательство и ужесточить наказание за религиозный экстремизм (19).

Перемены в общественном настроении, в том числе в религиозной сфере изменили поведение шейх-ул-ислама А.Пашазаде. Сразу после похорон Г.Алиева, в декабре 2003 г. шейх-ул-ислам, выступая в мечети «Таза пир» в Баку перед духовными представителями республики, заявил, что «власть в надежных руках. Страной ныне руководят после консультаций со мной. Отныне и вы у себя в районах должны иначе себя вести и не слушать более никого. Вы – мои представители на местах, а не местных органов власти. Значит, должны слушаться только меня, а не глав исполнительной власти» (20). Вслед за тем шейх-ул-ислам стал делать заявления о ситуации на Ближнем Востоке и в регионе, которые часто шли вразрез с внешнеполитическим курсом руководства республики, на что сразу обратили внимание многие аналитики в Азербайджане (21). А в конце 2004 г. шейх-ул-ислам А.Пашазаде вновь заявил о своем намерении заняться политической деятельностью, что вызвало резко негативную реакцию у руководителя ГККРО Р.Алиева (22).

В 2005 году религиозная ситуация сохраняла тенденцию к ухудшению. Заметно активизировались ваххабиты. В январе ГККРО сделало заявление, что азербайджанские паломники в Саудовской Аравии подвергаются массированной ваххабитской пропаганде. Им также раздают книги на русском языке, пропагандирующие радикальные ваххабитские взгляды с призывами «убить соседа и конфисковать его имущество, если он неправильно верует» (23). Стало ясно, что спонсоры ваххабитской идеологии развернули настоящее «сражение» за умы верующих в Азербайджана. Это вынуждало ГККРО обратить самое пристальное внимание на распространяемую в стране литературу религиозного характера. И вот тут-то всех ждал неожиданный и неприятный сюрприз: как оказалось, немалая часть радикальной и экстремистской литературы, связанной с идеологией ваххабизма, поступала из Саудовской Аравии и Кувейта в Азербайджан и далее в Россию и республики Центральной Азии через … ДУМК! В этой связи, по указанию ГККРО, в мае и августе 2005 г. таможенные службы Азербайджана арестовали две партии по 14 и 10 тонн (всего 24 тонн или почти 50 тысяч книг) 122

радикальной исламской литературы, поступившей в адрес ДУМК. Участие ДУМК и лично шейх-ул-ислама в распространении радикальной исламской литературы в Азербайджане и в СНГ не вызывало сомнений, и это стало причиной резкого обвинения руководителя ГККРО Р.Алиева в адрес ДУМК (24).

К концу года сотрудники ГККРО в своем отчете о проделанной работе указали, что за истекший год ими было изучено содержание 354 книг, из которых 275 относились к исламу. Эксперты ГККРО признали 88 книг экстремистскими и запретили их ввоз и распространение в Азербайджане. Всего, как показал отчет ГККРО, в 2005 г. в республику было завезено более 500 тысяч религиозных книг, в подавляющем большинстве по исламу.

Весной 2005 г. поступила информация об активизации ваххабитов в северных районах Азербайджана. Указывалось, что в Гусарском, Губинском, Хачмазском, Сиязанском и Бела-канском районах происходит процесс организационного оформления деятельности местных ваххабитов. Они стали объединятся в радикально настроенные религиозные общины – джамааты (25). Вскоре стало известно, что идеологи ваххабизма стараются расширить сферу своего влияния в республике (26).

Власти республики осознавали угрозу. Руководитель ГККРО Р.Алиев уже не скрывал своей обеспокоенности, открыто заявив, что Иран и другие исламские страны изменили свою тактику и пытаются в настоящее время сформировать в Азербайджане религиозно-политическое движение. При этом особое внимание зарубежные миссионеры уделяют мечетям, во многих из которых практически открыто пропагандируются идеи против светского государства и правительства. Естественно, это вынуждало азербайджанские спецслужбы обратить более пристальное внимание на ситуацию в мечетях, и вообще в религиозной сфере (27).

Вслед за этим летом 2005 г. поступила официальная информация МНБ республики об аресте вначале в поселке Новханы, под Баку, около 30 молодых ваххабитов (в основном чеченцев по национальности), а чуть позже еще группы лиц, состоявшей исключительно из 9 иностранцев (граждан Афганистана, Великобритании, Иордании и России), намеревавшихся осуществить террористические акты (28). Правоохранительные органы рес-123

публики осуществляли и другие меры, которые далеко не всегда становились достоянием гласности. Так, в конце 2005 г. в голландской прессе подробно сообщалось об аресте в Азербайджане и высылке на родину турка и двух марокканцев, которые были членами одной из радикальных исламских группировок (29).

И все-таки религиозная ситуация в Азербайджане вызывала все большую тревогу. По замечанию имама мечети «Джума» и известного исламского правозащитника Хаджи Ильгара Ибрагимоглу, «азербайджанская власть заинтересована в развитии экстремистского ислама», более того, «в нашем правительстве находятся серьезные силы, лоббирующие интересы радикальных экстремистских сект» (30).

Ни Запад, ни Россия, только ислам?

С начала 2006 г. исламский фактор стал играть еще большую роль в Азербайджане. Это было обусловлено как развитием событий внутри страны, так и влиянием внешних факторов.

В первую очередь, огромную роль сыграли парламентские выборы в Азербайджане, состоявшиеся 6 ноября 2005 г.

Они стали завершающим этапом процесса девальвации западных ценностей, начало которому было положено в ходе президентских выборов 15 октября 2003 г. Тогда по имиджу Запада и идеалам либеральной демократии в Азербайджане был нанесен первый и очень чувствительный удар. После этого начался закат демократической оппозиции, как выразителя прозападных либеральных взглядов. И вот теперь, два года спустя, небольшие надежды, которые еще оставались в азербайджанском обществе, развеялись после очередных фальсификаций итогов выборов и произвола властей в ходе парламентских выборов. А равнодушная позиция стран Запада, особенно США, поставили крест на либерально-демократических ценностях в Азербайджане.

В условиях, когда оказались утраченными надежды на Россию, а теперь и на Запад, как указывалось в местных СМИ, «немалая часть азербайджанской общественности вспомнила слова лидера исламской революции в Иране Хомейни: «Ни Запад, ни Восток, только ислам!» (31). 124

К слову, прозападные оппозиционные партии этот момент быстро осознали. Первыми об этом заговорили в оппозиционной партии «Мусават». Если до 2003 г. в ней борьба шла между представителями двух группировок (либералы и национал-демократы), то теперь все сильнее были слышны голоса третьей - исламской - группировки. Лидеры этого направления весьма активно стали призывать к использованию потенциала ислама в политической борьбе, что чуть было не привело к расколу в партии на съезде в мае 2006 г. (32).

Не лучше оказалась ситуация в остальных прозападных оппозиционных партиях. Многочисленные интервью сотрудников Института мира и демократии и автора настоящих строк в 2005-2006 годах у членов этих партий, особенно в районах, свидетельствовали о сильнейшем разочаровании в западных ценностях и заметном росте антиамериканских настроений.

В то же время на религиозную ситуацию в Азербайджане все заметнее стали оказывать влияние внешние факторы. В результате, если раньше геополитическое противостояние Запада с Востоком, коллизии вокруг исламского фактора не сильно затрагивали Азербайджан, то теперь в республике стали более болезненно реагировать на те или иные события в связи с исламом. С осени 2005 г. во многих странах мира, особенно на му-ульманском Востоке, шли митинги протеста в связи с оскорбительными карикатурами на пророка Мухаммада в ряде европейских СМИ. Азербайджан почти полгода находился в стороне от всей этой «карикатурной войны». Но после парламентских выборов общественный климат в стране заметно изменился. И, как результат, 7 февраля 2006 г. сначала в Баку, а затем в поселке Нардаран прошли митинги протеста по поводу карикатур на пророка. В ходе последующих митингов впервые в истории независимого Азербайджана были сожжены флаги США, Израиля, Дании, а также Армении и Швейцарии (33). А 11 февраля именно в Азербайджане ранее малоизвестная газета «Ени хабар» («Новые известия») опубликовала оскорбительные карикатуры на Иисуса Христа и Деву Марию. Эти антихристианские карикатуры вызвали заметный резонанс за пределами страны, в том числе в исламском мире (34). Ситуация была столь сложной, что 125

в Баку усилили охрану некоторых дипломатических представиельств.

Хотя скоро накал страстей вокруг карикатур на пророка заметно снизился, стало, однако, ясно, что отныне в Азербайджане будут достаточно активно реагировать на многие события за пределами страны, особенно если они носят религиозный характер. В начале апреля 2006 г. еврейские организации Азербайджана получили угрожающие письма от доселе неизвестной в республике организации «Братья-мусульмане», в которых говорилось: «Мы отомстим за смерть нашего шейха Ахмеда Ясина». Это вынудило власти Баку усилить охрану местных синагог и еврейских организаций (35). Еще большее воздействие на рост происламских настроений в стране оказал кризис вокруг Ирана.

В этой связи интересны данные двух социологических опросов, что были проведены почти одновременно весной 2006 г. Вначале, в марте-апреле 2006 г., Центр религиозных исследований опросил в Баку и Сумгаите 600 молодых граждан страны в возрасте 16-35 лет. 98 % респондентов считали себя верующими, при этом для 80 % вера в Аллаха в их жизни, по сравнению с такими понятиями, как нация, семья, личная жизнь и карьера, занимает ведущее место. 9 % респондентов высказались за создание в Азербайджане исламского государства на основе норм шариата. Однако большинство (41 %) ориентированы на турецкий путь либерального ислама, а за ориентацию на Иран и его модель ислама - только 7 % респондентов (36).

Не менее интересны результаты опроса 1000 респондентов по всей стране, проведенного в апреле-мае 2006 г. Центром экономических и политических исследований FAR CENTRE. Оказалось, что 19 % респондентов являются убежденными сторонниками создания в Азербайджане исламского государства, еще 30 % согласны с этим частично (в семейном законодатель-стве приоритет был отдан шариату). Иначе говоря, почти 50 % респондентов являются сторонниками исламских нравственных ценностей. 40 % респондентов готовы проявить солидарность с исламскими странами («со своими братьями по вере») в любом спорном международном вопросе против немусульманских стран. В то же время опрос показал, что политический ислам пока слабо представлен в Азербайджане – ни один из исламских 126

политических и общественных деятелей (в том числе зарубежных) не смог набрать более 5 % голосов респондентов, включая главу мусульман Азербайджана шейх-ул-ислам А.Пашазаде (37). Так или иначе, но эти опросы еще раз показали рост происламских настроений в Азербайджане и падение веры в западные либеральные ценности.

Руководство ГККРО по-своему отреагировало на изменение ситуации в стране, подготовив изменения в закон «О свободе вероисповедания». Предлагалось ужесточить контроль над деятельностью религиозных организаций в стране, а также в отношении тех СМИ, которые пропагандируют те или иные религиозные взгляды (38). Одновременно глава ГККРО Р.Алиев развернул открытую борьбу против тех сил во властных структурах, которые в той или иной степени оказались связаны с исламскими силами. Это носило столь широкий характер, что в мест-ных СМИ не раз публиковались материалы о связях, к примеру нурсистов, с рядом высокопоставленных лиц во властных структурах (39). Власти, как правило, подобные публикации именовали провокацией оппозиции. Однако, весной 2006 г. уже руководитель ГККРО стал делать заявления, что во многих мечетях ведется антигосударственная пропаганда и при этом «некоторые государственные чиновники поддерживают связи с радикальными религиозными группировками». Под последними он имел в имел ваххабитов и нурсистов, прямо указав, что первые уже сегодня представляют опасность для Азербайджана, а большая опасность вторых станет ясной через 10 лет (40).

Эти заявления Р.Алиева, безусловно, имели серьезные основания. Особенно активизировались ваххабиты. Весной 2006 г. азербайджанские СМИ не раз публиковали материалы об активной пропаганде ваххабитами своих взглядов, в особенности в северных районах республики. Стало ясно, что ваххабиты уже не ограничивались проповедями в мечетях, но также распространяли листовки. Они старались взять под контроль те или иные экономические объекты в различных районах страны. По одной информации, к 2006 г. ваххабитам в Азербайджане принадлежало около 90 сельскохозяйственных предприятий в 26 районах республики, а также более 30 магазинов в крупных торговых центрах Баку и многие объекты на рынках столицы. До-127

ходы от этих объектов идут на пропаганду и плату ваххабитам. Численность самих ваххабитов растет, и ныне их число колеблется в пределах 30-40 тыс. человек (41).

Но не только суннитские религиозные группировки стали активны. По официальному сообщению ГККРО, на юге страны развернула свою деятельность ранее неизвестная радикальная группировка «72 шехида (мученика – А.Ю.)» (42). Стали также поступать сведения о возникновении в некоторых районах конфликтных ситуаций на религиозной почве. Особенно сложная религиозная обстановка возникла на северо-востоке страны, в Хачмазском районе. Здесь методы борьбы властей с ваххабита-ми были весьма своеобразны и унижающие человеческое достоинство. В лучшем случае, правоохранительные органы стара-лись воспрепятствовать местным ваххабитам молиться в центральной мечети г.Хачмаз. В некоторых селах этого района ваххабитов задерживали и насильно обривали им бороды, что воспринималось как крайнее унижение и еще более радикализировало местную ситуацию (43).

В такой сложной религиозной обстановке в стране конфронтация между руководителем ГККРО Р.Алиевым и шейх-ул-исламом А.Пашазаде приняла открытый и очень острый характер. Государ-ственный чиновник документально обвинял духовного лидера страны в распространении в Азербайджане ваххабитской и иной радикальной религиозной литературы. Шейх-ул-ислам напрочь отвергал все это и, в свою очередь, называл Р.Алиева покровителем ваххабитов и даже подал в суд против него! (44).

Реакция руководства страны на эту конфронтацию оказалась более чем неожиданной и странной: 27 июня 2006 г. Рафик Алиев был снят с должности руководителя ГККРО. Еще более непонятным и странным месяц спустя оказался выбор нового руководителя ГККРО – им стал бывший советник президента по национальным и религиозным организациям Идаят Оруджев, который явно уступает своему предшественнику не только по знаниям в области религии и ислама, но, самое главное, не явля-ется самостоятельной и решительной политической фигурой. Это назначение было встречено в обществе как свидетельство полной победы шейх-ул-ислама и вселяет серьезные опасения за ситуацию в религиозной сфере Азербайджана. Ведь совершенно 128

очевидно, что исламский фактор в стране теперь получил стимул к дальнейшему росту, в то время как государству очень важно иметь возможность контролировать ситуацию.

Первый тревожный звонок прозвучал уже месяц спустя: 27 августа не ГККРО, как это было еще совсем недавно, а пограничные службы России сделали официальное заявление о задержании в следовавшем из Азербайджана в Россию грузовом поезде контейнера с 3 тоннами литературы, пропагандирующей религиозный экстремизм (45).

Заметно изменилось после отставки Р.Алиева и поведение шейх-ул-ислама, который все чаще стал делать политические заявления в связи с событиями на Ближнем Востоке и в других регионах мира. Еще больший резонанс, в том числе за пределами Азербайджана, имело его заявление в августе 2006 г. по карабахскому конфликту: «Я готов объявить джихад для освобождения оккупированных территорий Азербайджана» (46).

Между тем в республике и за ее пределами отметили заметную активизацию происламских сил в связи с военными действиями Израиля в Ливане летом 2006 г.: с 3 августа и вплоть до приостановления боевых действий в Баку, а также в ряде других населенных пунктов республики прошли антиизраильские митинги протеста (47). Они не были очень значительными, в них принимало участие несколько сот человек, кое-где на стенах домов в Баку появились надписи «Смерть Израилю!». Такого в Азербайджане ранее никогда не было в отношении Израиля, который все эти годы рассматривался как стратегический союзник, много помогавший республике в связи с карабахским конфликтом.

Новое руководство ГККРО на все эти события никак не отреагировало. Зато стало известно, что, по требованию ДУМК, в ближайшее время будут приняты поправки в закон «О религии», в котором ислам будет провозглашен в качестве национальной конфессии. Эта информация встречена в Азербайджане достаточно настороженно и вызвала неоднозначную реакцию (48). Было ясно, что такой поворот в конфессиональной сфере весьма чреват негативными последствиями для страны. Во-первых, законодательная инициатива ДУМК может стать в не столь отдаленном будущем еще одним шагом к трансформации светской 129

Азербайджанской Республики в теократическое государство, которое возглавит сам шейх-ул-ислам. Во-вторых, пойдет очередная мощная волна мигрантов немусульман из страны. Наконец, страну покинут остатки светских интеллектуалов. В результате страна будет отброшена далеко назад и превратится во вто-рой Иран или Ирак.

«Дело» журналиста Рафика Таги

В конце 2006 г. произошло событие, которое взбудоражило общественность Азербайджана и Ирана и со всей остротой по-ставило вопрос о роли исламского фактора в стране. 1 ноября 2006 г. в ранее малоизвестной газете «Санат» журналист Рафик Таги опубликовал статью «Европа и мы», в которой указывал, что ислам стал причиной раздора на Ближнем Востоке, а пророк Мухаммад создал проблемы для многих восточных стран и народов. Статья вызвала гневную реакцию руководства ДУМК, лидеров ИПА и других исламистов, посчитавших, что автор статьи оскорбил пророка Мухаммада. Последовали акции протеста, и 10 ноября на митинге в поселке Нардаран местные верующие вынесли смертный приговор журналисту, а заодно и редактору газеты Самиру Садагатоглу. А лидер ИПА и житель Нардарана Хаджиага Нуриев, выразив полное согласие с требованием смертной казни журналисту, также потребовал и ужесточения политики государства в отношении тех граждан, которые смеют оскорблять Аллаха, пророка и других святых. В этой связи они предлагали срочно принять соответствующий закон. Отреагировал на это событие шейх-ул-ислам А.Пашазаде, который подал иск против газеты (49).

Словно по сигналу, на статью последовала реакция и в со-седнем Иране, где в свое время за известные стихи Салман Руш-ди был приговорен к смертной казни. Сначала 21 ноября 2006 г. иранский аятолла Мортеза Бани Фазл пообещал свой дом в качестве награды тому, кто убьет азербайджанского журналиста. Десять дней спустя, один из наиболее известных в Иране рели-гиозных деятелей, почитаемых и многими верующими в Азербайджане, аятолла Мухаммад Фазиль Лянкярани также вынес 130

фетву (приговор), в котором потребовал смертной казни в отношении Рафига Таги, а также Самира Садагатоглу. Одновременно с 19 ноября начались почти беспрерывные пикеты и дру-гие акции протеста иранских студентов перед посольством Азербайджана в Тегеране, а позже и перед Генеральным консульством Азербайджана в Тебризе. При этом в ходе выступлений в Иране часто звучали угрозы в адрес Азербайджана (50). Не остался в стороне печально знаменитый в Азербайджане иранский телеканал «Сахар-2», начавший с 19 ноября убеждать азербайджанское население выполнить фетву вышеуказанных религиозных лидеров и привести в исполнение смертный приговор журналисту Рафику Таги за его публикацию. Одновременно иранские телеведущие призывали мусульман Азербайджана насильственно изменить Конституцию своей страны, которая «не соответствует исламским традициям» (51).

В светском Азербайджане реакция на «дело» Рафика Таги была разной. Дело не в том, что мало кто был знаком с содержанием статьи журналиста. Было ясно, что суть не в Рафике Таги, а в реакции исламистов, которая шокировала и даже напугала многих. О серьезности ситуации говорило то, что власти не нашли ничего умнее, как, в нарушении законодательства, на период следствия арестовать журналиста и редактора газеты сроком на два месяца по статье «разжигание религиозной розни». При этом адвокаты отказывались защищать арестованных, опасаясь за свою жизнь. Более того, появилась информация о том, что арестованные журналисты, не веря своему правительству, намерены попросить убежища в Дании, учитывая реакцию датского правительства на «карикатурную войну» несколько месяцев назад (52).

Либеральная интеллигенция, а также многие политики, правозащитники, журналисты осознали угрозу и выступили, но не в защиту журналиста, а свободы слова и светского характера азербайджанского государства. Более того, небольшая группа творческой молодежи Азербайджана в знак протеста заявила о своем «выходе» из ислама и развернула кампанию «Отказ от исламской религии» (53), что также вызвало неоднозначную реакцию в стране.

Все это время новый руководитель ГККРО И.Оруджев отмалчивался, потом сделал заявление, в котором осудил журна-131

листа, но ничего не сказал в отношении объявленного в Азербайджане и Иране смертного ему приговора. В противоположность И.Оруджеву, бывший руководитель ГККРО профессор Р.Алиев остался верен себе: осудил журналиста, но вместе с тем резко выступил против действий исламистов в Азербайджане и Иране, прямо указав на светский характер азербайджанского государства и необходимость рассматривать ситуацию с правовых позиций, а не норм шариата (54).

В конце концов руководство Азербайджана осознало, что нельзя более отмалчиваться и делать вид, что митинги в Иране и раздающиеся оттуда призывы не имеют к республике отношения. 28 ноября 2006 г. посол Азербайджана в Иране передал МИД этой страны ноту протеста в связи с антиазербайджанскими акциями, что проходили перед азербайджанскими дипломатическими представительствами в Тегеране и Тебризе. Одновременно, по всей вероятности, была проведена соответствующая работа с активистами митингов в поселке Нардаран. Во всяком случае, в конце ноября в СМИ Азербайджана появилось сообщение, в котором нардаранцы фактически отказывались от раздававшихся ранее призывов к убийству журналистов (55).

Перспективы политического ислама в Азербайджане. Что дальше?

Краткий анализ религиозной ситуации в Азербайджане показал, что страна прошла несколько этапов идеологического развития. После начала карабахского конфликта и в первые годы после распада СССР идеология исламизма не имела особых шансов на успех. В тот период лишь идеология тюркизма рассматривалась как необходимая для победы в карабахском конфликте и за установление независимости в стране.

Поражение в карабахском конфликте и сильнейший социально-экономический и политический кризисы в первой половине 90-х годов прошлого столетия кардинально не изменили отношения к исламскому фактору в стране, поскольку населе-ние по-прежнему верило в ценности западной либеральной демократии. Однако к концу 90-х годов в Азербайджане все сильнее становилось разочарование этими ценностями и, одновре-132

менно, росло влияние ислама. Окончательный удар по идеалам западного либерализма в Азербайджане нанесли президентские выборы 2003 г. и парламентские выборы 2005 г.

В итоге, в азербайджанском обществе возник духовный вакуум, и власти постарались искусственно его заполнить. Процесс создания новой идеологии под названием «гейдаризм» начался еще в конце 2003 г., когда после смерти Гейдара Алиева развернулась общереспубликанская кампания по насаждению культа личности экс-президента. Он был объявлен мессией, предотвратившим гражданскую войну и хаос и создавшим независимую Азербайджанскую Республику. Все достижения современного Азербайджана связывались только с его именем. Одновременно власти предали забвению остальных азербайджанских политических лидеров XX столетия – от М.Расулзаде до Эльчибея, а также игнорировали и отменяли национальные и государственные даты, которые не связаны с Г.Алиевым. Это носило сознательный и целенаправленный характер, ибо, как все чаще стали заявлять высокопоставленные государственные чиновники, «Гейдар Алиев создал Азербайджан из пустоты» (56), то есть, как Бог сотворил мир и человека из ничего.

После парламентских выборов 2005 г. эта политика насаждения нового культа приняла тотальный характер. В городах, селах, аэропортах, учреждениях и школах, на улицах установили памятники и бюсты Г.Алиева, его именем назвали улицы, предприятия, населенные пункты, парки, концертные залы и стадионы. К этой кампании подключилось официальное духовенство Азербайджана, и из разных концов страны стала поступать информация о присвоении имени Г.Алиева мечетям (57). Дошло до абсурда: не только в школах и учреждениях, но даже в некоторых мечетях (например, в Нахчеванской АР) создали «уголки памяти Гейдара Алиева»!

Вся эта кампания не носит оригинальный характер и характерна для авторитарных режимов. Вот почему пропагандируемый в Азербайджане культ Г.Алиева так сильно напоминает пропаганду в СССР образа В.Ленина и его «мудрого учения ленинизма» или культ Ким Ир Сена в Северной Корее. Это было закономерно, поскольку идеологи распространения гейдаризма были порождением советской авторитарной системы. 133

Однако копия всегда хуже оригинала, и потому эта кампа-ния, больше смахивающая на фарс, воспринимается большей частью населения Азербайджана достаточно скептически. Но в итоге в стране возникла ситуация, когда идеалы тюркизма (на-ционализма), а также западной либеральной демократии потерпели крах, а навязываемая властями новая идеология «гейдаризма» не встречает ожидаемого понимания в обществе. Как итог, вполне закономерным стал быстрый рост популярности ислама как наиболее привлекательной для общества идеологии. В первые десять лет независимости азербайджанское общество все же отделяло ислам, как религию, от политического ислама. То есть, воспринимая себя мусульманами и частью исламской цивилизации, азербайджанское общество проявляло стойкое неприятие религиозных политических организаций. Во многом это было связано с негативным имиджем и невысоким интеллектуальным уровнем как официальных представителей ДУМК, так и лидеров ИПА и других происламских политических структур (общества «Товба», «Гардашлыг» и другие).

Однако постепенно ситуация стала меняться. К началу XXI столетия на политической сцене Азербайджана появились новые лидеры исламского движения. На смену прежним полуграмотным духовным деятелям пришли молодые религиозные теологи и философы, получившие прекрасное образование в зарубежных странах и по-новому, в соответствие с временем, занявшиеся пропагандой ислама. В результате, если при нескрываемом интересе к исламу несколько лет назад мечети пустовали, а об исламе население вспоминало только во время траурных церемоний, то с начала XXI столетия ситуация в корне изменилась. Ислам стал для немалой части азербайджанского общества, особенно молодого поколения, нормой жизни. Фактически, сегодня альтернативой идеологии культа гейдаризма становится ислам.

В то же время, на фоне падения авторитета прозападных и пророссийских политических структур, в обществе заметно возрос интерес к политическому исламу. Правда, у его сторонников нет единства, как нет и харизматического лидера. Но не вызывает сомнения, что в Азербайджане любой политик, который будет относиться к канонам ислама неуважительно, рискует потерять голоса избирателей. 134

Каковы перспективы политического ислама в Азербайджане? По мере усиления влияния нового поколения в жизни общества, тенденции дальнейшего роста религиозности и исламизации страны не вызывают сомнений. И все же пока сложно говорить о возможном приходе к власти в ближайшие годы радикальных сил политического ислама. Степень религиозной толерантности и открытости азербайджанского общества, его урбанизированность и близость к западным ценностям и светской модели государственности не дают пока оснований говорить о таком сценарии для Азербайджана. Однако исключить такой вариант также нельзя. Очень многое в этом отношении зависит от того, как скоро будут решены многие из имеющихся внутренних и внешних проблем.

В первую очередь – будет ли урегулирован Карабахский конфликт и решена проблема возвращения сотен тысяч беженцев к своим очагам, восторжествуют ли в светском Азербайджане демократи-ческие принципы, пойдет ли экономическое развитие страны по пути передовых стран мира, а имеющиеся нефтегазовые ресурсы будут использованы эффективно и в интересах не корпоративной группы, а всего населения.

ИНСТИТУТ МИРА И ДЕМОКРАТИИ

АРИФ ЮНУСОВ

АЗЕРБАЙДЖАН В НАЧАЛЕ XXI ВЕКА:

КОНФЛИКТЫ И ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ УГРОЗЫ

Баку – 2007, стр 111-134

Редактор: доктор исторических наук, профессор Рауф

Гусейнов (Национальная Академия наук

Азербайджана)