Начиная с первых десятилетий Х в. царство Лайзан упоминается в источниках в качестве одной из областей в составе владений Ширваншахов, но первоначально оно фигурировало как одно из небольших полунезависимых царств Восточного Закавказья. Впервые его название засвидетельствовано у арабо-персидских историков и географов IХ-Х веков в качестве одного из мелких этно-политических образований на северо-востоке Закавказья во главе с местными владетелями, за которыми Хосровом I Ануширваном была признана царская власть. Упоминая Ширваншаха среди подданных шаханшаха Ануширвана, Масуди сообщает: «Царем в настоящее время является некий мусульманин по имени Мухаммед б. Йазид, который происходит от Бахрама Гура...»(1). В другом месте он пишет: «Мухаммед б. Йазид, теперь известный как Ширваншах, был ранее наследственным царем Лайзана»(2).

По сообщению “Истории Дербенда” («Тарих аль-Баб»), в 861г., когда после смерти халифа Мутаваккиля правитель Ширвана, представитель рода Мазьядидов – Хайсам, стал независимым в Ширване, его брат Йазид стал независимым в Лайзане(3). С двумя достаточно укрепленными крепостями (Нияль и Сулут) и многочисленными селениями это царство имело весьма важное значение на указанной территории(4). Свидетельством этому служит тот факт, что в 917 г., по данным того же источника, Лайзаншах Абу Тахир Йазид захватил власть в Ширване, и с той поры в последнем начала править лайзанская ветвь Мазьядидов, хотя при этом Лайзан стал составной частью Ширвана(5).

Об этническом облике царства Лайзан, однако, прямых свидетельств в источниках нет. В специальной литературе также не уделено достаточного внимания этому вопросу. Судить о последнем приходится лишь на основании косвенных свидетельств и в контексте рассмотрения общих для Восточного Закавказья этнических процессов. Единственной известной нам гипотезой по этому вопросу остается пока точка зрения В. Ф. Минорского. Проведя параллель между некоторыми топонимами и географическими названиями интересующей нас территории и южного побережья Каспийского моря, видный кавказовед возводит историю Ширвана и Лайзана к переселенцам из Дейлема, этим обстоятельством собственно и определяя основной этнический состав указанных областей(6). Обоснованием для подобного суждения служит факт кажущейся идентичности хоронима Лайзан (вар. Лиран, Лайджан, Лаhиджан, аль-Абхаз) и современного топонима Лаhич’, к району которого в верховьях рек Гирдыманчай и Ахсу относится средневековый Лайзан, с населенным пунктом Лаhиджан на южном побережье Каспийского моря.

Аргументируется данная идентификация тем, что чередование иранского суффикса происхождения –з с –джи, -идж является свойственный закономерностью для иранских языков(7). На первый взгляд точка зрения В. Ф. Минорского кажется правдоподобной, однако некоторые вопросы все же остаются. Например, что следует понимать под корнем «лай», если снять суффикс со слов лай-з или лай-дж? Между тем, есть еще и разница вокальной длинности первого слога в терминах Лайзан и Лаhиджан(8). Необходимо также обратить внимание на то обстоятельство, что форма Лайзан впервые засвидетельствована у авторов IX века (Баладзори, Ибн Хурдадбих), а Лаhиджан - у географов X века (Истахри, Ибн Хаукаль, Мукаддаси)(9). У Масуди, написавшего свой труд 943 году, наряду с формой Лайзан засвидетельствован, по словам В. Ф. Минорского, некий переходный вариант Ла-йзан с длинным гласным первого слога(10). И наконец, если учесть, что великое дейлемитское продвижение приходится к середине X века(11), то нельзя ли предположить, что пришлые дейлемцы просто приспособили местные названия к внешне созвучным топонимам своей родины? По крайней мере, возможно, на наш взгляд, с известной осторожностью заметить, что в местах расселения ираноязычных народностей некоторые топонимы стали развиваться в соответствии с диалектальными закономерностями последних.

Что же тогда может представлять собой термин Лайзан? Нам кажется, что возможно с большой долей уверенности предположить, что этот хороним является плодом творения арабо-персидской исторической традиции, поскольку, как уже отмечалось выше, впервые он засвидетельствован в IX веке. Вместе с тем, античные и древнеармянские источники, как известно, на той же территории упоминают племя лупениев–лп‘инов (рядом с сильвами–ч’илбами)(12), а к 450 году (по предположению Бабкена Арутюняна, указанному в личной беседе, - начиная с сасанидской административной реформы 428 г., основным пунктом которой было упразднение царства Аршакидов в Армении и внедрение в Закавказье системы марзпанств) – достаточно сильное царство Лп‘инк‘, южная граница которого, по всей вероятности, доходила уже до реки Куры. Албанские племена лп‘инов и ч’илбов, соседствуюших друг с другом, весьма сведущие армянские источники упоминают вплоть до конца VII века: это – “Ашхарацуйц”, а также изложенная очевидцем событий “История 684 года”, использованная (дословно переписанная) в X веке армянским историком из той же правобережной Албании Мовсэсом Дасхуранци (Кал.анкатуаци)(13).

На основании локализации Б. А. Арутюняном племен ч’илбов и лп‘инов (первых – в районе города Шемахи, а вторых – западнее этого района) и выявления их территориального совпадения с позднейшими Лайзаном и Ширваном(14), Алексан Акопян обратил внимание на сходство этнонима ч’илб с топонимом Ширван, в котором частица –ан является этно- и хоронимообразующим суффиксом множественного числа иранских языков, а «ширв» – закономерным развитием «ч’илб»-а(15). Хронологически довольно ранняя иранизация этого этнонима (в промежутке VII-IX вв.), на наш взгляд, является еще одним наглядным свидетельством отмечаемого специалистами присутствия иранских колоний в Восточном Кавказе еще в раннем средневековье, а также свидетельством более восточного вектора их направленности(16).

Что же касается вероятной связи между Лайзаном и Лп‘инк‘ом, то она внешне в достаточной мере не обнаруживается. Думается, что вопрос их совпадения может быть рассмотрен лишь в связи с наличием множества вариантов восстановленной формы Лайзан (Лиран, ал-Лайджан, аль–Абхаз). Упоминание Ибн Хурдадбихом в системе проходов Дербента (аль-Баба) Баб-Лабаншаха(17), возможно, следует рассматривать как последнюю память о лп‘инах. Хотя факт единичного упоминания не может исключить и фактор случайности, однако наличие такого варианта в источниках дает слабую возможность сопоставить эти два термина и, не вникая в суть вопроса с полной глубиной, выдвинуть в качестве хотя бы чистой гипотезы и для дальнейшего всестороннего рассмотрения идею о неслучайности некоторой схожести между собственно албанским этнотопонимом «Лп‘ин-к‘» (точное звучание – Л[ы]п‘инк‘) и хоронимом «Лай-з-ан» постарабского периода. Если иметь в виду отсутствие осмысления компонента «Лай» в термине Лайзан, то заманчивой кажется попытка восстановления первоначального написания этого компонента как «Лаб», акцентируя на том, что в арабском шрифте в начале и в середине слова литеры «ба» и «йа» отличаются друг от друга лишь одной точкой. Вспомним и наличие буквы «б» в другом варианте рукописного обозначения Лайзана – аль-Абхаз, который еще Й. Маркварт восстанавливал как аль-Лайджан(18). В таком случае, причиной большего письменного хождения в дальнейшем формы Лайз-ан [<Лабз-ан] можно было бы считать ассоциацию с этнотопонимом Лакз.

Сообщая о местоположении Лайзана, источники (Истахри, Масуди) называют среди его соседей: на востоке – Ширван, на юге – Муканию, а на западе – Абсию, соответствующую Анбасие – области Капал.ака-Кабалы(19). На севере по вершинам Главного Кавказского хребта царство Лайзан примыкало к другой области Ширваншахов – Хурсану. “Худуд аль-Алам” упоминает Ширван, Лайзан и Хурсан как «три провинции под властью одного правителя»(20). Баладзури, перечисляя правителей Восточного Кавказа, называет Хурсаншаха правителем лакзов(21). Хурсан, согласно мнению большинства исследователей, вероятнее всего локализуется на северных склонах юго-восточного отрога Кавказского хребта, начиная примерно от современных селений Крыз, Будух и Хиналуг (со своими лезгиноязычными народностями), и на северо-восток(22).

Таким образом, выявляется весьма примечательный и, возможно, пестрый этнический облик средневекового царства Лайзан. С северной стороны оно примыкало лакзам и другим лезгиноязычным народностям. На востоке от него простиралось царство Ширван, которое, по всей видимости, восходило к собственно албанским племенам ч’ил.бов и шил.бов. На юго-западе и западе – собственно Мукания-Мовакан и Капал’ак-Кабала, в которой, по сообщению Масуди, «городские жители – мусульмане, а те, кто живет в поселениях и поместьях - христиане»(23). С юго-восточной стороны, несомненно, шло иранское влияние, а господствовавший класс был представлен арабской династией. Наглядным показателем бытования на территории царства разных этнических групп являются, на наш взгляд, упомянутые в “Худуд аль-Алам” селения Курдийан (вар. Курдиван) и Гюрдживан, которые, возможно, свидетельствуют о наличии здесь иранской и грузинской(24) этнических групп. Однако то же самое обстоятельство показывает и на наличие на этой территории основной этнической группы, которая не причисляла себя к представителям названных групп. И безусловно встает вопрос, не является ли эта группа прямым наследником лп‘инов античных и раннесредневековых источников, т. е. представителем именно собственно албанской, лезгиноязычной народности?

Окончательно ответить на это на сегодняшний день несомненно сложно, поскольку вопрос, на наш взгляд, требует более обстоятельного и специального этнолингвистического изучения. Но его решение по предложенной нами схеме могло бы пролить свет на важнейшие вопросы этнической истории Восточного Закавказья до появления там тюркоязычных племен и начала этногенеза современного азербайджанского этноса.

1. Масуди, Мурудж ад-Дзахаб, XVII, с. 4

2. Масуди, XVII, с. 69

3. Минорский В.Ф., История Ширвана и Дербенда X-XI веков, М., 1963, с. 47-48 (далее-ИШД)

4. Hudud al-Alam. The Regions of the World. Transl. and explained by V. Minorsky, London, 1937, с. 144-145, 407(далее-Hudud al-Alam)

5. ИШД, с. 48

6. ИШД, с. 32-35; Hudud al-Alam, с. 408-410

7. Там же

8. См. Hudud al-Alam, с. 408-410

9. Там же

10. Там же

11. V. Minorsky. La domination des Dailamites, Paris, 1932 (Publ. de la Société des études iraniennes et de l’art persan, N 3)

12. Plinii Naturalis Historia, VI, 29. Агатангелос, История Армении, Изд. Г. Тер-Мкртчян, С. Канаянц, Тифлис, 1909, с. 16-17 (на арм. яз.); Елишэ, О Вартане и войне армянской, Изд. Тер-Минасян, Ереван, 1957, с.10-11 (на арм. яз.)

13. «Ашхарацуйц Мовсэса Хоренаци...», Венеция, 1881, с. 27 (на арм. яз.); Мовсэс Каланкатуаци, История страны Алуанк, Крит. текст и предисл. Варага Аракеляна, Ереван, 1983, кн. II, гл. 39, с. 238-239 (на арм. яз.)

14. Арутюнян Б., К вопросу о локализации Лпинка, «Вестник Ереванского университета», 1971, N 1, с. 108-124 (на арм. яз.)

15. Акопян А. А., Албания-Алуанк в греко-латинских и древнеармянских источниках, Ереван, 1987, с. 90. В докладе, прочитанной нами на конференции молодых востоковедов в апреле 2007 г. в Ереване, мы попытались дополнительно аргументировать эту точку зрения.

16. Ср. Семенов И. Г., Этнополитическая история Восточного Кавказа в III-VI вв. Автореф. дисс. канд. ист. наук, Махачкала, 2002, с.3-4

17. Ибн Хурдадбих, с. 123; ИШД, с. 28, прим. 38

18. См. Hudud al-Alam, с. 408

19. Истахри, с. 191; Масуди, с. 58, 69

20. Hudud al-Alam, с. 144

21. Баладзури, с. 196

22. См. Hudud al-Alam, с. 144, 399; ИШД, с.114-115; Семенов И. Г., Указ. соч., с. 25

23. Масуди, с. 68

24. Отметим, что современные удины обозначают термином «гюрджи» православных христиан вообще, так что здесь надо быть более осторожным в конкретных выводах.

Автор: А. П. Новосельцев, аспирант Института Востоковедения НАН РА