Дагестан — полиэтническая республика. Это общеизвестный факт, парадоксальность ситуации заключается в том, что сегодня никто не может сказать, сколько же наций все-таки обитает в родных краях. Имеются официально признанные 14 так называемых «титульных» наций, есть и «нетитульные», количество которых точно не известно, в большинстве случаев речь идет о 19 этносах. Подобная неопределенность, конечно, вносит свою лепту в расшатывание ситуации в сфере межэтнических взаимоотношений, но, чтобы осознать перспективы народов Дагестана, нужно понять в первую очередь специфику федеральной и региональной этнополитики, судьбы некоторых мононациональных движений, прочие нюансы.

Великорусский и государственный национализм

Для любого государства (и не только) во все времена полиэтничность представляла собой постоянную проблему, которую решали разными способами, хотя любые мероприятия в конечном итоге были ориентированы на формирование унитарного во всех отношениях строя: люди должны были мыслить, разговаривать, контактировать между собой и бюрократией одинаковым образом. Россия не стала исключением из правила. Недаром в XIX веке, после покорения Дагестана и Чечни, ученый, член-корреспондент и почетный член Петербургской академии наук, военный министр Дмитрий Милютин писал, что «русские письмена должны закончить то, что начато мечом. Все туземные языки должны стать перед русским языком в равномерно подчиненное положение». В сборнике Министерства народного образования России за 1869—1870 годы указывалось на обязательность обучения «инородцев русскому языку, дабы в каждом поколении этот язык стал родным, и наша русская культура стала их культурой». «Царское правительство, покоряя оружием кавказские горские племена, — отмечалось в «Исторической записке о Ставропольской гимназии», — старалось сблизить иноверцев с русскими двумя средствами: распространением между кавказскими туземцами христианства и обучением их русской грамоте и языку».

Такой подход в немалой мере объяснялся великоимперским мышлением, когда даже классики русской литературы воспринимали горцев экзотическими и кровожадными людьми, а жестокое и кровавое завоевание Северного Кавказа интерпретировалось как приобщение дикарей к достижениям и благам европейской цивилизации. Известный писатель и декабрист Александр Бестужев-Марлинский писал в своих очерках: «В каждом азиате неугасим какой-то инстинкт разрушительности: для него нужнее враг, чем друг». Александр Пушкин пел дифирамбы кровавому палачу горских народов Алексею Ермолову: «На негодующий Кавказ поднялся наш орел двуглавый», «Все русскому мечу подвластно», «Поникнув снежной головой, смирись, Кавказ, идет Ермолов». Писатель и дипломат Александр Грибоедов в 1827 году писал в своем дневнике: «Пускаюсь в Чечню. Будем вешать и прощать, и плевать на историю. Двух при мне застрелили. Других заключили в колодку, загнали сквозь строй. На одного я третьего дня набрел за рекой. Висит, и ветер его медленно качает».

Конечно, в XXI веке многое изменилось, сейчас государственная этнополитика по большому счету ориентирована не на насильственную русификацию и христианизацию, а на укрепление административно-территориальной целостности страны через отказ от признания региональной автономии и самоидентичности, относительной независимости этнополитических кланов, проведение ассимиляционных мер, которые помогли бы Москве обеспечить условия для развития страны как единого целого. Поэтому существуют единые стандарты всего и вся, поэтому президенты субъектов Федерации становятся главами и губернаторами. Наверное, следующим шагом станет переименование национальных республик в края, области или губернии. В аспектах унификации страны следует рассматривать недавние предложения полпреда президента России в СКФО Александра Хлопонина о желательности переселения горцев в иные российские регионы и миграции на Северный Кавказ представителей славянских народов. Сейчас в России нет места для этнонационализма, востребован механизм государственного «национализма», когда в быт россиян активно внедряется единый язык, открыто и латентно формулируются и декларируются шкалы новых ценностей, состоящие из смеси либерализма, демократии, хотя в реальной жизни нет места ни для первого, ни для второго. Продолжение такой политики ничего хорошего не несет даже русскому народу, от него в скором времени останется один язык, естественно, дагестанские этносы просто растворятся в будущем «плавильном» котле народов.

Национальные движения...

В Дагестане межнациональные взаимоотношения до вхождения в состав России по большому счету носили ровный и добрососедский характер. В ту пору, например, инцидент вокруг земельных участков, хозяева которых принадлежали к определенным этносам, совершенно закономерно рассматривался вне национальных рамок. Ситуация коренным образом изменилась в советские времена, когда система принялась переделывать страну по собственным, весьма своеобразным рецептам. В частности, предполагалось, что скоро все нации вымрут, их место займет новый «советский человек». Ну а пока шел процесс «вымирания», власть действовала совсем не интернационально, более того, она стала делить народы на «первосортные» и «второсортные». В частности, Москва сочла, что руководителями Дагестана могут быть только аварцы, даргинцы и кумыки. Затем пришла перестройка. Самыми резонансными ее проявлениями стали исламский ренессанс и формирование так называемых национальных движений. Причем на публичном пространстве они были представлены конкретными лидерами, прослеживание судеб которых дает повод для определенных размышлений.

Пионерство в процессе, бесспорно, принадлежит наиболее радикальному, организованному и масштабному из национальных движений Дагестана — кумыкскому «Тенглику» под бессменным руководством общественного деятеля, бывшего главы поселка Кяхулай Салава Алиева. Считается, что движение впервые заявило о себе в 1989 году. В своей программе «Тенглик» предложил расчленить Дагестан на автономии, провозгласил государственность кумыкского народа со всеми присущими ему атрибутами, в том числе и ведением официального делопроизводства на кумыкском и русском языках. Сегодня «Тенглик» представлен лишь Алиевым да несколькими его ближайшими соратниками, хотя в свое время он пользовался намного большей поддержкой. Ошибки «Тенглика» заключались не только в радикализме программы, но и в необъективной и демагогической персонификации образа явного и латентного врага в лице расплывчатых переселенцев-аварцев и горцев и конкретно первого секретаря дагестанского обкома КПСС Абдурахмана Даниялова.

Конечно, болезненная проблема переселений на равнину горцев существовала и существует, но только недалекие люди и провокаторы могли заявить, что ответственность за все несет тот или иной человек, тот или иной народ. В бытность СССР по всей стране проводилась государственная политика по насильственному переселению целых народов, в Дагестане процесс начался при лезгине Нажмудине Самурском, в нем принимали участие кумык Джалалутдин Коркмасов, даргинец Магомедсалам Умаханов, прочие первые лица республики, а не только Даниялов. Что же касается судьбы Салава Алиева, руководство «Тенгликом» больших дивидендов ему не принесло, хотя он и в настоящее время периодически проводит акции, на которые мало кто обратил бы внимание, если бы не болезненная реакция властей.

Весной 2008 года состоялся очередной съезд движения, где прозвучали уже привычные речи и требования. О них широкая общественность узнала лишь по реакции первого президента Дагестана Муху Алиева. Он на семинаре-совещании с главами муниципальных образований заявил, что ему «абсолютно не ясны мотивы съезда кумыкского национального движения «Тенглик». Мы помним, как действия этого движения в начале 90-х осложнили межнациональные отношения и общественно-политическую ситуацию в Дагестане. Я встречался с организаторами съезда, спрашивал их, что они хотят. Мне ответили, что кумыки лишились ряда постов». По теме в привычной манере высказывался и покойный депутат парламента Дагестана Суракат Асиятилов: «В Дагестане вновь поднимает голову гидра национализма. Наш неисправимый «туранист» Салав Алиев активизирует свою деятельность по возрождению кипчакского государства на Севере. На Юге, в Дербенте, азербайджанец Эдисон Пашабеков организовывает «конгрессы» азербайджанцев Дагестана, деятельность которых также подпадает под статьи закона “О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан”».

...и их лидеры

Эксперты, говоря о «Тенглике», в связке с ним обычно упоминают Народный фронт имени Шамиля. Датой его официального рождения также можно считать 1989 год, бессменным руководителем движения был нынешний представитель Дагестана при президенте России Гаджи Махачев. Без сомнения, «Тенглик» породил Народный фронт, но в идеологическом смысле это два антипода. «Тенглик» выступал с националистических позиций, номинально аварское движение делало упор на интернационализме, «Тенглик» требовал федерализации Дагестана, его оппонент настаивал на сохранении статуса. «Тенглик» созывал своих сторонников на протестные акции, по другую сторону обязательно становился Народный фронт с противоположными лозунгами. Естественно, уход с политической арены «Тенглика» означал конец для Народного фронта, но на его судьбу также повлиял фактор лидера. Гаджи Махачев — удивительный политик, он показывал и показывает умение выпутываться из любых ситуаций. Поистине, для него нет вечных друзей и вечных врагов, земляков и неземляков, есть вечные собственные интересы. Можно вспомнить, что в свое время Махачев установил тесные связи с руководством дудаевской Чечни, он входил в руководство конфедерации народов Кавказа. 5 октября 1992 года Махачев в Грозном от имени народов Дагестана заявил, что «скоро свободный Дагестан со свободным правительством войдет в братскую семью кавказских народов». Ровно через год Махачев стал самым ярым патриотом России. «Гаджи продался», — говорили недоброжелатели, ссылаясь на назначение Махачева руководителем ОАО «Роснефть-Дагнефть». «Гаджи — голова», — с удовольствием констатировали сторонники Махачева. В их число входили и отдельные религиозные деятели, представители интеллигенции республики, которые также давали характеристику Махачеву.

По степени известности Махачеву не уступали лакцы, братья Хачилаевы — Магомед и Надыршах. Официальным лидером части лакского народа считался Магомед, так как он руководил Лакским народным движением «Кази-Кумух», но влияние Надыршаха на соотечественников было более значимым. В последние годы своей жизни он показал себя истовым патриотом народа, ратовал за широкое распространение родного языка, религии, других традиционных ценностей. Надыршах Хачилаев оказался замечательным писателем, его последний небольшой автобиографический труд «Мой путь к правосудию» — знаковое и неоцененное в должной мере явление для всей литературы Дагестана. Братья Хачилаевы в какой-то мере были носителями кодекса истинного горца, что в конечном итоге стоило им жизни. Их смерть ознаменовала фактический распад Лакского народного движения.

Аварский клан и каганат

Лезгинское национальное движение с 1990 года было представлено «Садвалом» («Единство»). В числе его неформальных лидеров числились отставной военный офицер Мухидин Кахриманов, ученый Гаджи Абдурагимов и другие общественные деятели. Главная цель движения — воссоединение этнической территории лезгинского народа, разделенной между Россией и Азербайджаном; федерализация Дагестана и создание единого лезгинского государства — Лезгистана. Члены движения также требуют сохранения «прозрачности» российско-азербайджанской границы, создания условий для развития широких связей между разделенным этносом. В Азербайджане деятельность «Садвала» находится под запретом. Интересы лезгин сегодня защищают не определенные официальные и неофициальные структуры, этим занимаются отдельные представители национальной интеллигенции, часть которых, к большому сожалению, заражено национал-шовинизмом. Их рупором на информационном пространстве является газета «Голос народа», где можно встретить весьма оригинальные откровения, типа: «В последние годы в Южном Дагестане высадился первый эшелон оккупантов — аварский клан. Они окопались в регионе, дышать не дают южанам, ведут себя нахально. Они хотят превратить Южный Дагестан, вслед за Кумыкистаном, в аварскую вотчину, составную часть аварского каганата».

Распространенность антиаварских и даже антидагестанских спекулятивных фобий наглядно проявилась и в речи президента федеральной лезгинской национально-культурной автономии Арифа Керимова на недавней встрече премьер-министра России Владимира Путина с руководителями общественных, религиозных и национальных движений. Любой более-менее грамотный историк знает, что прошлое лезгинского этноса тесно связано с прошлым всех дагестанских этносов, а Керимов рассказывает байки, что «Сталин в 1921 году нас разделил, часть исторической лезгинской территории отдал в состав Азербайджана, а другую часть — в состав Горской республики (нынешний Дагестан)». Симптоматично, что Керимов на встрече вообще не упомянул тему «азербайджанских» аварцев, хотя их проблемы ничуть не отличаются от проблем «азербайджанских» лезгин. Как и предполагалось, речь Керимова завершилась дифирамбами в адрес своих земляков: «Лезгины — самый законопослушный российский народ. Это очень серьезная сила, серьезный партнер, самое главное — надежный партнер государства».

Похоже, определенная часть лезгинской интеллигенции сегодня не понимает, в какие опасные игры она ввязывается. Для них важно акцентировать внимание на несуществующих и второстепенных деталях из жизни народа, они не видят, что лезгины даже в составе Дагестана с катастрофической быстротой теряют языковую, религиозную, культурную и прочую самоидентичность. Впрочем, подобные претензии можно предъявить ко всей так называемой интеллектуальной элите республики. И в подобной ситуации радует только то, что дагестанские народы давно поняли, что многие лидеры национальных движений, прикрываясь национальными интересами, всегда пеклись о собственном благе…

автор: Ахмеднаби Ахмеднабиев

http://www.ndelo.ru/one_stat.php?id=5305