На основе обширного литературного и полевого этнографического материала рассматривается роль различных игрушек и игр с ними в воспитании и социализации детей в Южном Дагестане. Изучение игровой культуры дает ценнейшую информацию по самым различным сторонам и аспектам жизнедеятельности народов и этносов. Народные игры, как считают исследователи [2], будучи составной частью обрядовых циклов, помогают составить представление о религиозных верованиях и идеологических воззрениях народов, о древней социальной структуре общества, об этнокультурных взаимосвязях и т.д. Нет такого места на земле, где дети не играли бы в игрушки.

Для ребенка они служат мостом между вымыслом и реальностью. Детские игрушки дают нам возможность проникнуть в прошлое человечества. Кроме того, в них отражается возникновение новых форм материальной культуры, когда устаревшие предметы быта часто превращались в игрушки и становились свидетельством прошлого. Игрушки, естественно, тесно связаны с игровой культурой в целом. «Изучение игр и игрушек представляет для этнографа серьезнейший интерес. Быт, верования, воззрения народа в пленительной миниатюрной форме, но ярко и наглядно проходят в играх детей», – подчеркивала исследователь В.Н. Харузина еще в начале прошлого века [3].

Игра занимает огромное место в жизни ребенка, в детском мироощущении. Не случайно отмечается, что именно в процессе игры ребенок познает окружающий его материальный и духовный мир. Еще более важным является социализирующий аспект игры: моделирование взрослого социума с присущими ему межгрупповыми отношениями и этикетно-поведенческими нормами [4]. Надо отметить, что дагестанские исследователи и те авторы, кто апеллировал в своих работах к дагестанскому материалу, часто привлекали сюжеты, связанные с народными играми, поскольку множество их, относясь к досуговой, внепроизводственной сфере человеческой деятельности, являлись неотъемлемой частью и взрослой жизни – как мужской, так и женской [5]. К детской игровой деятельности чаще всего в своих исследованиях обращались фольклористы, педагоги и иногда исследователи семейно-брачных отношений [6]. Имеется достаточно публикаций, также посвященных непосредственно традиционным играм многочисленных народов Дагестана [7]. Для наглядности и сравнения есть необходимость дать небольшой перечень исследований по этой же теме у других народов Кавказа [8].

Материал игровой деятельности раскрывает основные аспекты воспитания детей, рисует широкую картину общего процесса социализации ребенка, охватывающей все сферы традиционной культуры. Некоторые игровые действия осуществлялись при помощи различных предметов, приспособлений или игрушек. Надо отметить, что игрушки («къугъвадай шеэр» – лезг.) оставались до последнего времени вне поля зрения дагестанских исследователей, и им не было уделено соответствующее их значимости внимания, пока автор данной статьи не опубликовал результаты своего исследования относительно игрушек народов Нагорного Дагестана [9]. Возможно, отсутствие специальных публикаций на эту интересную тему связано и с тем, что в отечественной науке в целом, как отмечают исследователи, игрушка не была предметом пристального внимания и не заняла того места, которое она занимает в мировой науке [10].

Прежде чем перейти к изложению материала, следует остановиться на принятой многими исследователями (но далеко не универсальной) в настоящее время классификации детской игрушки. Проделанная в этой области работа позволила исследователям прийти к выводу о единстве большинства видов игрушек у всех народов мира. В частности, А.Е. Аркин, обобщая предложенные ранее исследователями варианты классификации игрушек, утверждает, что существуют «игрушки, которые образуют как бы основную тему, в многочисленных разнообразных вариациях повторяющуюся на различных широтах и долготах земного шара, у различных народов» [11].

Вследствие этого игрушка предстает как очень древнее и сложное по своему содержанию явление человеческой культуры. К этим «изначальным игрушкам» он относит следующие группы игрушек: звуковые (сенсорные) – трещотки, погремушки, жужжалки, бубенцы и т. д.; двигательные (моторные) – мяч, волчок, бильбоке и т.д.; оружие; образные игрушки – куклы и игрушки, изображающие животных. Представленная классификация достаточно компактна, приемлема в любых экосистемах и применима в отношении игрушек практически всех без исключения народов, независимо от уровня их социально-экономического развития. Однако полевой материал, собранный у народов Дагестана, позволяет составить более расширенную классификацию, которая, как нам кажется, более презентабельна в условиях, где относительно слабо было развито производство «кустарных игрушек». Надо отметить, что и кустарные, и фабричные игрушки имели распространение в Дагестане в очень ограниченном количестве и не во всех слоях общества, в основном в равнинных районах.

Прежде всего, вспомним, что есть традиционные, отобранные множеством поколений детей и взрослых игрушки – первичные, изначальные, универсальные. Применяя принцип, предложенный выше, мы имеем следующий расклад для народов Дагестана – игрушки бывают: 1) звуковые (погремушки, свистульки т.д.), 2) двигательные (мяч, волчок, ходули, качели и т.д.); 3) оружие (лук и стрелы, кинжал, ножи и т.д.); 4) орудия труда и предметы быта (серп, лопата, вилы, кувшины, стулья, сундучки и т.д.); 5) образные (изображения животных, куклы); 6) конструктивные (песок, глина, камушки, деревянные бруски и т.п.).

Сюда же относятся палочка, веревочка, шишка, ракушка и пр. – все, что может быть всем. Многие традиционные игрушки были как бы уменьшенными копиями предметов, с которыми ребенок сталкивался повседневно, и потому содержали в себе существенный элемент реальности. В игрушки играли дети, некоторыми из них окружали себя и взрослые. Такой интерес к игрушкам предполагает давнюю историю существования этих предметов традиционного быта. Традиционная игрушка (как впрочем, и игровая культура в целом) как явление специфически человеческое во все времена оказывала важное и во многом определяющее влияние на формирование личности. Понятно, что в использовании определенных видов игрушек существовали половозрастные ограничения и предпочтения.

Первый этап охватывает рождение и младенчество; второй – детство; третий – отрочество и период обучения. На первых двух этапах сами игрушки и игры с применением игрушек занимали важное место в умственном и физическом развитии ребенка. Первой игрушкой, с которой сталкивался ребенок, независимо от пола, была звуковая игрушка погремушка «захзах» – агул.; «зенгилово», «ван ийидай шейэр» – лезг.; «сисарапIру заргар» – табас.), которую делали из бараньего или козьего мочевого пузыря: мочевой пузырь свежезарезанного животного промывали и, предварительно вложив в него горсть бобов или зерен какого-нибудь злака, надували и просушивали. После просушки бобы или зерна, стукаясь о стенки задубевшего пузыря, гремели – получалась погремушка. Делали ее и из отрезка надутых кишок. Погремушки такого типа имели широкое распространение практически у всех народов Дагестана [12].

Погремушками служили иногда и раскрашенные полые куриные яйца: у яйца осторожно при помощи параллельных дырочек вынималось содержимое, оно промывалось и просушивалось, внутрь насыпалось зерно, дырочки закупоривались (обычно воском или бумагой при помощи мучной болтанки). От одного ребенка к другому переходили в семье погремушки, сделанные из дерева: из мягкой древесины вытачивались две одинаковые полые полусферы с ручкой. Полость заполняли горстью зерна, кукурузы или фасоли; половинки сфер прикладывали друг к другу и перевязывали предварительно сложенными в несколько раз (в зависимости от их толщины) скрученными нитками. Для того чтобы нитки не сползали, на поверхности полученной деревянной игрушки заранее делались бороздки. Погремушку раскрашивали или разрисовывали. Изготовление такой игрушки требовало определенных навыков, и, естественно, не все могли ее смастерить самостоятельно, поэтому ее даже делали на заказ.

Так как исследователи считают, что «беспредметные» игрушки никогда не существовали в истории человечества и не использовались даже применительно к воспитанию детей самых ранних возрастов, можно предположить, что и погремушки были предназначены не только для отвлечения и «занятия» ребенка. Возможно, в погремушки вкладывался и некий сакральный смысл – отгонять от ребенка злых духов и другие вредоносные силы, перед которыми грудной ребенок, как считалось, был особенно беззащитен.

Игрушечные «свистелки» («шутухи» – агул.; «писпияр» – лезг.; «шут» – табас.), предназначенные для детей того же возраста и чуть постарше, призванные также отгонять от ребенка злых духов, демонов, были и первыми «музыкальными инструментами», с которыми сталкивался ребенок. Свистелки для детей делали из различных материалов, но чаще всего вырезали из дерева и лепили из глины (иногда их обжигали), причем им придавали вид самых разных птиц и раскрашивали. Свистелки также являлись обучающими игрушками – благодаря им ребенок знал, что птицы издают мелодичные звуки.

Важным предметом игровой деятельности детей мужского пола любого возраста считался мяч «туп» – агул., лезг., рут., табас.) – двигательная игрушка. Традиционный мяч имел далеко не тот привычный для нас вид. Одна из разновидностей – мяч, который делали специально для маленьких детей: это надутый бычий мочевой пузырь, подсушенный обязательно в тени. Другой, для детей постарше, делали из туго свернутых в клубок, а затем прошитых кусков овчины, которые чаще всего оставались после шитья повсеместно распространенных в горах Дагестана овчинных шуб. Бытовали, особенно у ногайцев, войлочные мячи.

Надо сказать, что часто дети сами сшивали всякое тряпье, придав им форму шара, и играли им. Естественно, что из такого мяча, когда им играли, выбивались лохмотья, и он быстро выходил из строя. Наиболее распространенной игрушкой, предназначенной для маленьких девочек, была кукла («будай» – агул.; «тикма», «тикме», «нине», «нини» – лезг.; «жакул» – табас.) (образная игрушка) – подобие живого существа, главным образом человека. Первые ее образцы изготовляли для детей, как правило, взрослые, из самых различных материалов. Самой удобной для использования считалась мягкая, так называемая «тряпичная кукла» («щини нини» – лезг.), сшитая из различных остатков текстиля. У народов лезгинской группы, у которых основным занятием являлось ковроделие, имели распространение куклы, сделанные из сотканных шерстяных материалов.

К примеру, известно, что именно такая мягкая кукла, в отличие от деревянной, или глиняной, снимает психологический барьер между ребенком и «миром больших вещей», воспитывает ласковое, небоязливое отношение к миру. Технология изготовления подобной куклы была довольно проста: прежде всего, выкраивалось из ткани, войлока или из овчины шерстью внутрь туловище, оно прошивалось и туго набивалось шерстью, соломой, сеном, реже опилками, а затем с учетом необходимых пропорций пришивались к туловищу набитые тем же составом руки и ноги.

В последнюю очередь пришивали голову, поскольку она нуждалась в более тщательном оформлении: вышивкой или угольком ей «оживляли» лицо, пришивали косы из волокон черной шерсти или чаще всего из натуральных волос. Исследователи считают, что наиболее архаическим образцам кукол лица, как таковые, не были присущи, их начали вышивать цветными нитками или раскрашивать красками сравнительно поздно.

Автор раздела (который, кстати, тоже отмечает отсутствие на Северном Кавказе внимания к такой интересной теме, как игрушки) [13], посвященного осетинским куклам, относительно этого предположения отмечает: «Этот интересный факт можно понять, если вспомнить, что кукла требует не созерцания чужой мысли, а игры с ней. Иначе есть опасность односторонне оценить куклу с чисто визуальной стороны. Излишнее сходство, натуральность, подавляющая фантазию, слишком большая подробность вложенного в нее сообщения ей вредит. С этой точки зрения, подобная безликость является не просто какой-то неспособностью ребенка передать мельчайшие черты лица, а специфической реалией дидактической мысли» [14].

Наряд куклы, как правило, в миниатюрном исполнении в точности соответствовал тому, который был распространен в том, или ином обществе. Иногда для куклы специально делали украшения – бусы, монисто; платье украшали вышивкой, имитирующей украшения, без которых был немыслим женский костюм многих народов Дагестана [15].

Следующими по распространенности были куклы деревянные– их вырезали из цельного куска дерева мягкой, удобной для обработки породы. Такие куклы чаще всего имели распростертые как крылья руки. Волосы для такой куклы пришивали на небольшой кусок ткани, который приклеивали на голову при помощи мучного клея. Под механическим или иным воздействием такой «чепец» с волосами часто отклеивался. Куклу тщательно наряжали в костюм, соответствующий традициям общества. Глиняная (необожженная) кукла внешне напоминала деревянную, но она не была такой, же прочной. Кроме того, куклу из глины, если речь не шла об обжиге, чаще всего лепили себе сами дети. Следует отметить, что кукла в жизни детей играла двоякую роль: в раннем детстве она была просто игрушкой, одежду для которой сшили взрослые; для подростков 7–10 лет кукла служила своеобразным «манекеном», одевая который, причем, соревнуясь друг с другом, девочки получали навыки кройки и шитья.

Помимо вышеназванных видов кукол, которые требовали некоторых усилий и привлечения помощи взрослых при изготовлении, дети часто сами создавали для себя недолговечные куклы из подручного материала: кукурузных початков (особенно, когда хотели изобразить запеленатого грудного младенца), соломы, шелковых и шерстяных ниток. Делали временные куклы даже из цветов со шляпками (тип ромашки, василька и др.): лепестки опускали вниз и перевязывали, так, чтобы получилась головка «куклы», а по бокам – «ручки», одевали ее в растительный наряд и использовали в игре. В процессе подбора материала об игрушках у народов Дагестана обнаружена одна закономерность: чаще всего куклы повторяли, как правило, женский образ; если и изготовляли куклу-мальчика для долговременного пользования, то только из дерева и глины. Известно, что куклу-мальчика не делали из текстиля [16].

Куклу-мальчика, так же как куклу-девочку, одевали со всей тщательностью в одежду, соответствующую по покрою традициям конкретного общества. Особую категорию составляли куклы, сделанные для использования в календарных и семейных обрядах, – чаще всего их пекли из теста пшеничной, изредка кукурузной муки. Этими куклами не играли, они нужны были на очень короткий срок для определенных манипуляций или действий, после окончания которых, в зависимости от обряда, их съедали или сжигали. Таким образом, следует отметить, что «кукла» – понятие многогранное и многофункциональное.

Она является магическим средством, апотропейным предметом для проведения репродуцирующих обрядов, сопровождая девушку в брачную жизнь у многих народов традиционных обществ. Иногда антропоморфная фигурка, которую также называли «кукла», служила для ворожбы, порчи, доброго или злого внушения, средством воздействия на существо, подобием которого она служила. Понятно, что объект нашего внимания – обыкновенная детская игрушка кукла и одна из ее функций – дидактическая. Обычные детские куклы чаще всего использовали во время «игры в дом» («халар дурхас» – агул.; «кIвале кIвалер» – лезг.; «тамаша хла» – табас.) или в «дочки-матери» («баван щивар» – агул.; «дидени руш» – лезг.; «ришна-дада» – табас.).

При этом «игра в дом» (которую по содержанию игры следовало бы назвать «игра в семью») была коллективной и имела две разновидности: первая, при которой воссоздавались семейные дела и взаимоотношения, играя только куклами (куклы «ходили» в гости, «воспитывали» детей, «делали» что-то по «дому», «имитировали» различные семейные и общественные обряды и т.д.), то есть участниками игрового процесса были куклы, которыми «руководили» дети; вторая разновидность – активными участниками были сами дети, которые изображали взрослых (семейные пары), а куклы считались их детьми.

Причем, до 5–6 лет в эту игру (во втором варианте) играли и мальчики. Часто дети (как мальчики, так и девочки (до 10 лет) совместно и раздельно, в зависимости от сценария игры), причем со всеми нюансами, в реальном времени разыгрывали то, или иное семейное или общественное мероприятие – свадьбу, сватовство, «мавлид» (поминальный обед), даже похороны; сбор винограда, черешни, орехов; посиделки во время шелушения кукурузы, «чесания» шерсти, крашения ниток, изображали на миниатюрных ткацких станках (мини-копиях настоящих) процесс ковроткачества, валяние войлока, помощь при «постройке» дома (моменты соблюдения одного из общественных институтов – обычая взаимопомощи) и другие бытовые действия, которые (естественно, с перерывами на реальную жизнь) продолжались даже несколько дней.

При этом следует отметить, что девочки 5–6 лет действительно ткали на своих ткацких мини-станках маленькие образцы ковриков, которыми они украшали свои кукольные дома («ниник кIва», «нинидин кIвал» – лезг; «жакул хла» – табас .)Наличие куклы и подобных игр предполагает, что игры проходили не в пустом пространстве, что каждая семья по мере своих возможностей старалась создать игровое пространство для своих детей. Таким местом являлся «кукольный дом», то есть уголок в комнате, на веранде, на галерее, на сундуке, нередко в маленьком сундучке– где угодно, где была возможность создать «кукольное пространство». Оно состояло из игрушечных (как вполне внушительных, так и миниатюрных) деревянных (сделанных взрослыми) или глиняных (чаще слепленных самими детьми) предметов быта: стульчиков, ларей, сундучков, полочек, печки, ткацких станков, детской люльки и т.д. Стены этого, часто условного пространства, как нам говорили, обвешивались лоскутами ткани, ковриками, чаще всего самими же детьми и сотканными (как было принято у взрослых). Для обустройства кукольного дома часто использовалось все, что было не нужно в хозяйстве: сломанная ложка, дырявый тазик, даже осколки разбитой фаянсовой или фарфоровой тарелки – их дырявили и развешивали для красоты на «стену» кукольного дома.

Если деревянные игрушки детям изготавливали чаще всего родители, то глиняные дети обычно лепили для себя сами, взрослые подключались только в том случае, когда игрушку предстояло подвергнуть обжигу. Миниатюрные игрушечные предметы домашнего обихода и копии других предметов открывали дверь из маленького мира ребенка в большой мир, окружавший его. Игрушки и развлекали, и поучали его. По большей части почти все традиционные игрушки были как бы уменьшенными копиями предметов, с которыми ребенок сталкивался повседневно, и потому содержали в себе существенный элемент реальности. Особенно это касалось миниатюрных копий предметов домашнего обихода и хозяйственного назначения. Для девочек у народов лезгинской группы, особенно табасаранцев, у которых основным занятием женщин являлось ковроделие, специально для обучения делали маленькие игрушечные ткацкие станки.

Практически у всех народов Дагестана для девочек специально производили уменьшенные копии почти всех предметов, которые использовались в хозяйстве и быту, которые девочки использовали в своей игровой деятельности. Кухонная и хозяйственная утварь, в основном деревянная, в игрушечном варианте, как, например, половники; скалки, чашки и другие предметы, также относились к предметам, которые позволяли девочке, подражая матери, учиться пользоваться ими. То же можно сказать и о детских серпах, косах, мотыгах, лопатах, топориках и других уменьшенных копиях орудий труда, при помощи которых детей готовили выполнять посильные хозяйственные обязанности.

Игрушки подобного хозяйственного назначения выковывались из железа. Поскольку их производил профессионал-кузнец, они в большей степени были похожи на настоящие взрослые оригиналы. Деревянные предметы домашнего быта, кухонную утварь изготовляли чаще всего дома дедушки, реже отцы детей, соответственно они были более условны, хотя в некоторых семьях к их изготовлению подходили весьма серьезно. Профессионально сделанные, прекрасно украшенные игрушки были предметом гордости и даже хвастовства детей. Естественно, что эти простые детские предметы делались не только для забавы, но и для того, чтобы ребенок с помощью форм, материалов, красок познавал мир окружающих вещей.

Многими из вышеназванных игрушек хозяйственного назначения, особенно орудиями труда, пользовались как мальчики, так и девочки. Подобно тому, как куклы, о которых мы говорили выше, являлись принадлежностью игр только девочек, были игрушки, которые считались атрибутом только мальчишеских игр; к ним относились деревянные кинжалы в ножнах, колчаны для стрел, копья и другие предметы мальчика-воина. Надо сказать, что украшали детское оружие не менее затейливой, чем предназначенное для взрослых, резьбой, оно покрывалось изысканным узором. Часто игрушечный кинжал из дерева становился украшением костюма ребенка 4–6 лет, подобно тому, как у взрослых мужчин принято украшать костюм оружием. Уже в этом возрасте мальчика учили правильно носить оружие. Чуть позже во многих семьях с соответствующим достатком деревянное оружие заменяли металлическим, но тоже миниатюрным.

В середине ХIХ в. у народов Дагестана широкое распространение получили пистолеты («тапанча»), которые также стали украшением мужского костюма. Соответственно появилась «игра в войну» («дурхас деави» – агул.; «дяведин къугъурнар» – лезг.; «дявдин тамаша» – табас.). Эта игра от привычной, в которую часто играли дети, «сражаясь» деревянными кинжалами, отличалась тем, что здесь были задействованы деревянные пистолеты. Еще одной любимой игрушкой мальчиков считался «волчок» («алурцай» – агул; «фурфалаг» – лезг., «фарфалаг» – табас.), прототип современной юлы. Представлял он собой деревянный конусообразный цилиндр, который «раскручивали» при помощи кожаной, красиво переплетенной плетки с кисточкой на конце. Существовал волчок двух разновидностей – «зимний» (раскручивали на льду) и «летний» (им играли на сланцевой плите или на другом ровном месте на земле).

Диаметр первого варианта волчка был в два-три раза больше второго. Поверхность игрушки украшали резьбой, боковую часть покрывали цветным рисунком, эстетика волчка, и плетки целиком зависели от фантазии ее владельца. Летом мальчики во время купания на реке устраивали запруды и там наперегонки пускали узкие деревянные лодочки, очень напоминавшие известные «каноэ». Как правило, эту игрушку дети строгали сами. Самой любимой игрушкой маленьких мальчиков (5–6 лет) являлась довольно большая деревянная голова лошади, насаженная на палку. Мальчишки гонялись друг за дружкой, восседая на этих лошадках, изображая всадников, подгоняющих скакунов плеткой. Эта игра называлась у лезгин, например, «балкIан-малкIан» (игра в лошадки). Фигурки животных делали и из глины, чаще всего их лепили сами дети.

Большую группу составляли так называемые конструктивные игрушки – это в основном при- родные материалы (камни, речная галька, палки, растения и т.д.), которые использовались как вспомогательные приспособления при различных играх. Естественно, что это далеко не полный перечень игрушек, которые использовались в игровой деятельности народов Дагестана. Но даже имеющийся в наличии материал позволяет сделать некоторые выводы. Традиционные для дагестанцев игрушки были на определенных этапах истории своеобразным отражением социального строя, хозяйственного быта, материальной и духовной культуры, религиозных верований дагестанского народа. Многие игровые действия осуществлялись при помощи игрушек, которые создавали как взрослые, так и сами дети.

Особое значение имел материал, из которого изготавливались игрушки. С давних времен для этого использовались, как мы уже отмечали, самые разнообразные материалы: тряпки, кожа, овчина, дерево, глина (обожженная и необожженная), металл, некоторые кости животных; различный подручный материал – тыква, солома, шелковые и шерстяные нити, кукурузные початки, тесто и т.д. Глиняные и терракотовые игрушки хороши тем, что их можно было разнообразить до бесконечности, каждый день создавать что-то новое: сделать каждому ребенку свою игрушку, какой нет у других детей, для каждой игры слепить новую куклу. Эти игрушки были хрупки, но способ изготовления прост, поэтому доступен всем. Яркая одежда тряпичной куклы, необычная резьба или раскраска некоторых деревянных миниатюрных предметов быта сообразно детской фантазии оживляли их примитивные формы. Для игрушек, позволявших воссоздавать мир взрослых в мире детской фантазии, очень подходил металл. Не случайно точные копии орудий труда производились именно из него. Хотя гораздо больше изобретательности и фантазии вкладывалось в фигурки, изготовленные из глины, дерева, материи, кусочков войлока, растений, перьев и т.д.

Существовало половозрастное распределение игрушек, хотя в некоторых случаях оно было и относительным, например хозяйственными орудиями в миниатюре, фигурками животных могли играть, как мы уже отмечали, и мальчики, и девочки. Строгое разделение существовало только в оружии и куклах. Девочки играли в куклы, укладывали их в миниатюрные люльки, пели колыбельные песни, шили им одежду и т.д. – игра превращалась в своеобразную трудовую и семейную школу. Мальчиков интересовали игрушки, которые знакомили их с хозяйственной жизнью, а также имели определенное военное направление, позволявшие получить навыки, необходимые для настоящего мужчины во взрослой жизни. Игрушка способствовала первичной инкультурации ребенка. Не случайно исследователи пишут, что игрушка – это предмет, который с раннего детства постепенно вводит его во владение материальной и духовной культурой человеческого общества [17], и рассматривают игрушку как особую форму его жизни, в которой осуществляется связь ребенка с окружающим взрослым миром.

ПРИМЕЧАНИЯ И ЛИТЕРАТУРА

1.Географически Южный Дагестан охватывает территорию современных Дербентского, Табасаранского, Хивского, Агульского, Курахского, Сулейман-Стальского, Магарамкентского, Докузпаринского, Ахтынского и Рутульского районов. В Южном Дагестане проживают преимущественно народы, принадлежащие к лезгинской языковой группе: агулы, лезгины, рутульцы, табасаранцы и цахуры.

2. Дибиров М.А. Дагестанские народные игры как историко-этнографический источник для изучения народного календаря // Календарь и календарные обряды народов Дагестана. Махачкала, 1989.

3. См.: Харузина В.Н. Игрушка у малокультурных народов // Игрушка. Ее история и значение. М., 1912.

4. См.: Магомедов М.З. Народные игры лезгин в ХIХ – начале ХХ века: автореф. дис. … канд. ист. наук. Махачкала, 1994. С. 7.

5. См.: Егорова В.П. Некоторые формы организации досуга сельского населения Дагестана // Вопросы истории и этнографии Дагестана. Махачкала, 1972. Вып. 3; Исламмагомедов А.И. Мужские собрания «гьоркьо рукъ» у аварцев // Тез. докл. науч. сессии, посвящ. итогам экспедиционных исследований ИИЯЛ в 1984–1985 гг. Махачкала, 1986; Его же. Формы общественного досуга у горцев Дагестана // Вопросы общественного быта народов Дагестана в ХIХ – начале ХХ в. Махачкала, 1987; Дибиров М.А. Обрядовые игры и состязания дагестанской свадьбы // Брак и свадебные обычаи у народов Дагестана в ХIХ – начале ХХ в. Махачкала, 1986; Его же. Народные игры и состязания в дагестанских мужских союзах // Вопросы общественного быта народов Дагестана в ХIХ – начале ХХ в. Махачкала, 1987; Булатова А.Г. Традиционные праздники и обряды народов горного Дагестана в ХIХ – начале ХХ века. Л., 1988; Булатов Б.Б., Лугуев С.А. Духовная культура народов Дагестана в ХVIII– ХIХ веках (Аварцы, даргинцы, лакцы). Махачкала, 1999; Карпов Ю.Ю. Джигит и Волк. Мужские союзы в социокультурной традиции горцев Кавказа. СПб., 1996; Его же. Женское пространство в культуре народов Кавказа. СПб., 2001; Его же. К вопросу об эволюции традиционных социальных институтов в горской общине: (институт «кор» в Западном Дагестане) // Этнокультурные процессы: Традиции и современность. Л., 1991 и др.

6. См.: Абакарова Ф.З. Дагестанская детская игровая поэзия // Жанры фольклора народов Дагестана. Махачкала, 1979. С. 82–106; Ее же. Дагестанский фольклор о трудовом воспитании детей. Махачкала, 1989; Мирзоев Ш.А. Народная педагогика Дагестана (Содержание, формы и методы воспитания.) Махачкала,1986; Магомедов А.М. Этнопедагогическая культура дагестанцев. Вопросы теории и методологии. Махачкала, 2002; Гаджиева С.Ш. Очерки истории семьи и брака у ногайцев в XIX – начале XX в. М., 1979. С. 3–156; Ее же. Семья и брак у народов Дагестана в ХIХ – начале ХХ в. М., 1985 и др.

7. См.: Дибиров М.А. Народные игры и спорт в Дагестане. Махачкала, 1968; Его же. Дагестанская народная физическая культура. Махачкала, 1975 и др.

8. Гоножук Г.А. Из истории физической культуры и военной подготовки адыгов в прошлом // Культура и быт адыгов. Майкоп, 1978. Вып. 2. С. 193–207; Арутюнян В.X. Идеи воспитания в армянских народных сказках. Ереван, 1962; Азаматова М.3. Народные игры адыгов // Учен. зап. АНИИ. Майкоп, 1970. Т. 2. С. 370–379; Виноградов Г. Детский фольклор и быт (программа наблюдений). Иркутск, 1925. С. 3–84; Гуртуева М.Б. Балкарский фольклор о народном опыте воспитания. Нальчик, 1974. С. 3–145; Киржинов С.С. О народном воспитании у адыгов // Учен. зап. АНИИ. Майкоп, 1974. Т. 17. С. 495–504; Шоров И. Народные детские игры в системе физического воспитания адыгов // Учен. зап. АНИИ. Майкоп, 1968. Т. 8; Дзуцев Х.В.,

Бесаева Т.З. Этнография детства у осетин. Владикавказ, 1994; Гагиев С.Г. Осетинские национальные игры. Орджоникидзе, 1958; Детство в традиционной культуре народов Средней Азии, Казахстана и Кавказа // сб.ст.: Кунсткамера / отв. ред. Р.Р. Рахимова. СПб.: МАЭ, 1998; Соловьева Л.Г. Грузия. Этнография детства.

М., 1995; Таумурзаев Д.М., Байрамкулов Х.К. Карачаево-балкарские народные игры. Нальчик, 1998; Багиров Дж. Детские игры и народные обряды в сел. Шихлы Казахского района Азербайджана // Сов. этнография.

1936. № 4–5; Мафедзев С.X. Очерки трудового воспитания адыгов. Нальчик, 1984. С. 3–170; Его же. О народных играх адыгов. Нальчик, 1986. С. 3–142; Его же. Адыгские подвижные игры для детей // Вопросы этнографии и этносоциологии Кабардино-Балкарии. Нальчик, 1981. С. 81–411; Его же. Адыгские детские игры в XIX – начале XX в. // Археолого-этнографический сборник. Нальчик, 1974. Вып. 1. С. 189–207; Уарзиати В.С. Народные игры и развлечения осетин. Орджоникидзе, 1987 и др.

9. См.: Мусаева М.К. Традиционные детские игрушки народов Нагорного Дагестана // Дагестанский этнографический сборник № 2. Махачкала, 2005. С. 106–115; Ее же. Традиционные обычаи и обряды, связанные с рождением и воспитанием детей у народов Нагорного Дагестана, Махачкала, 2006. С. 155–177.

10. См.: Джотиндра Джайн. Традиционная индийская игрушка // http://achababa.tripod.com; Кудрявцев

В.Т., Урмурзина Б.Г. Игрушка // http://www.nanya.ru; и др.

11. См.: Аркин А.Е. Ребенок и его игрушка в условиях первобытной культуры. М., 1935.

12. См.: Мусаева М.К. Традиционные обычаи и обряды, связанные с рождением и воспитанием детей у народов Нагорного Дагестана, Махачкала, 2006. С. 162–163.

13. «Этнографические наблюдения свидетельствуют о том, что человек общается с куклой гораздо чаще, чем это может показаться. Взаимосвязь человека с куклой продолжается от его рождения до самой смерти, активно участвуя при всем этом в семейной и общественной жизни. Такая связь, на наш взгляд, и явилась причиной того, что на куклу не обращают особого внимания, считая ее обычной, ординарной вещью. Вероятно, подобная точка зрения послужила тем негативным фактором, из-за которого в осетинской этнографии кукла не привлекала специального внимания исследователей» (См.: Уарзиати В.С. Народные игры и развлечения осетин. Орджоникидзе, 1987. с. 57.)

14. Уарзиати В.С. Народные игры и развлечения осетин. С. 59.

15. См.: Гаджиева С.Ш. Одежда народов Дагестана ХIХ – нач. ХХ в. М., 1981; Булатова А.Г., Гаджиева С.Ш., Сергеева Г.А. Одежда народов Дагестана: Этнографический атлас. Пущино, 2001 и др.

16. См.: Мусаева М.К. Традиционные детские игрушки народов Нагорного Дагестана. С. 111.

17. Рейнсон-Правдин А.Н. Игры и игрушки народов Обского севера (социальные корни игры) // Сов. этнография. 1949. №3. С. 131.

Автор: М. К. Мусаева

Источник: « ВЕСТНИК ДАГЕСТАНСКОГОНАУЧНОГО ЦЕНТРА». 2009. № 34. С. 40–47. Институт истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН