Дорогие радиослушатели, здравствуйте, у микрофона Аида Соболева. Мы продолжаем нашу новую рубрику «Путешествие в Иран», в которой россияне, побывавшие в Иране, делятся своими впечатлениями.

Среди тех, кто недавно посетил Иран, – известный российский писатель и публицист Александр Проханов, главный редактор газеты «Завтра». Он побывал в Иране в декабре 2010 года.

- Александр Андреевич, спасибо, что вы нашли время принять участие в нашей передаче и рассказать о своей недавней поездке в Исламскую Республику Иран. Что побудило вас совершить эту поездку и бывали ли вы до этого в Иране?

- Иран – это моя самая молодая любовь, которая возникла совсем недавно, и я ее реализовал внезапной и бурной краткосрочной поездкой в эту изумительную страну. Я ездил на одну неделю вместе с Раджабом Сафаровым и Дмитрием Борисовичем Рюриковым. Это была наша группа, которая совершила этот вояж доброй воли. Мы были гостями Ирана по рекомендации посла Ирана в Москве.

Нельзя сказать, что я узнал Иран – поездка была слишком короткой. Я побывал лишь в Тегеране и в священном городе Кум. Я встречался с богословами, политиками, политологами, своим вниманием меня одарили ученые, люди, связанные с высокими технологиями.

У меня было несколько очень острых личных переживаний, которые я прежде не испытывал нигде, в том числе и в моей любимой России. Одно из этих переживаний связано с посещением мечети в Куме – там есть мечеть, которая одновременно является мавзолеем. И я, после беседы с богословами на очень высокие метафизические и исторические темы, оказался в зеркальном зале мечети. Весь этот огромный зал со сверкающими люстрами был усыпан зеркалами – огромными зеркалами, средних размеров, маленькими, крохотными совсем зеркалами, которые складывались в фантастические и очень сложные орнаменты. И во всех этих зеркалах я отражался! И вот этот сверкающий уходящий в бесконечность конус света порождал ощущение, что я вошел …внутрь бриллианта. И меня окружали радуги, какие-то вспышки лучистой энергии и, главным образом, мои отражения, которых было бесконечное множество и которые эти зеркала разносили в окрестную вселенную. У меня было такое ощущение, что мною засевается вселенная, что я стал человеком-Вселенной, что утратил свое принадлежащее Земле «я» и как грибные споры распыляюсь по всему Мирозданию. И вот это острейшее странное иррациональное чувство принадлежности к Вселенной, ответственности за нее, связи с ней – было уникально! Это было какое-то мгновение мистического опыта, которое длилось, может быть, несколько секунд, а потом меня оставило. Повторяю, это было первое и очень интенсивное переживание, которое я не испытывал нигде прежде.

Второе переживание, не менее сильное: мое пребывание в Иране совпало с радениями ашуры, когда иранский народ скорбит по поводу мученической кончины имама Хусейна. Люди выходят бесчисленными толпами на улицы, двигаются по городу, наносят себе удары кто верёвками, кто ладонями, а кто и цепями. Этот люд несет с собой загадочные стенды, сделанные из страусиных перьев, плюмажа. Силачи несут на ремнях эти огромные стенды. А за ними идет народ – старики, 3-4-летние дети, люди всех сословий. Они стенают, произносят всевозможные заклинания, и истязают себя. Может быть, правда, истязают скорее символически, не по-настоящему. И вот я оказался в этой толпе, шел в ней и с каждым шагом наполнялся этими ритмами, меня это захватывало, я почувствовал себя частью этого народа – я тоже взял цепи и нанес себе несколько ударов по плечам и по спине.

И я понял удивительную вещь: конечно, эти события посвящены событию давнему – гибели святого человека, имама, ушедшего, исчезнувшего; такими нанесениями себе ударов люди выражали свое сопереживание этому человеку, этому имаму, но одновременно это было действие, где народ Ирана выказывал свое сострадание всему страданию, которое совершается сегодня в мире. Потому что в сегодняшнем мире столько бед, столько горя, столько людей мучается в застенках, столько гибнут от болезней или от голода, столько незаслуженно обиженных, попранных, столько слёз, столько огорчения! И вот целый народ иранский идет и выражает свое сострадание всему, что сейчас мучает людей на земле. И эта вибрация, которая наполняла ночное небо, звезды, окрестные горы, вызвала у меня огромное, колоссальное воодушевление. Я почувствовал себя частью этого народа.

- Это было в Тегеране или в Куме?

- Это было в Тегеране. Но это было не более чем впечатление личного мистического опыта. В Иране меня поразило, на самом деле, другое. В Иране я встретился с тем, что называется «теократическое государство». Религиозное государство. Государство, чья идеология, религиозная философия говорит о том, что реальность, в которой мы живем, не ограничивается вот этой вот земной жизнью, земной реальностью. Она не ограничивается заводами, дорогами, автострадами, гарнизонами, ядерными программами, человеческими свадьбами, смертями, банками, деньгами, житейским всем. Она является лишь малой частью другой, огромной, бесконечной, небесной Реальности, к которой человек должен себя готовить, и в которую после смерти – в эту ослепительную, благодатную, Божественную реальность – перейдет. И между первой, земной реальностью, и второй, которая является еще больше реальностью, чем первая, существует крохотный перешеек, именуемый смертью. В университетах исламских – в беседах с аятоллой, с богословами – мы всё время обсуждали эту проблему, проблему смерти. И я понял, что в Иране существует особая теория смерти. И я понял вдруг, что вся история человечества, вся человеческая культура есть разговор о смерти и создание этой теории смерти, вернее, бессмертия.

И вот это ощущение того, что весь народ совершил Революцию Бессмертия, что исламская революция Ирана – это революция людей, верящих в бессмертие, ставящая во главу мироздания вот этот ослепительный Божественный кристалл – вот это ощущение меня поразило! И я понял, что вот это ощущение жизни Вечной и ценностей, которые гораздо ослепительней и прекраснее, тех, что господствуют в нашем мире, во многом заблудшем, гибнущем, заплутавшем в своих банковских махинациях и фондовых рынках, вот это ощущение просто потрясающее, оно делает Нового человека! И вот этот верящий человек, жертвующий своей земной жизнью ради того, чтобы там, в той жизни продолжить творчество, создание, созидание, творение – вот этот новый человек в Иране меня больше всего поразил.

- Извините, что я перебила, но у нас ведь радиослушатели разные. Одни думают о небесном, а многие – о земном. Если спуститься с небес на бытовой уровень, чтобы вы могли сказать об иранской пище?

- Об иранской пище я не хочу говорить. Не хочу говорить о жратве! О белках, углеводах и жирах. Я не хочу говорить о человеке жующем, переваривающем пищу. Я хочу говорить о человеке верующем. Я хочу говорить о человеке, для которого пищей является вот это ощущение потрясающей красоты Божественного мира и о человеке, который в силу своего верования становится героем, творцом, жертвует жизнью на фронтах.

Будучи советским человеком, прожив «советскую» жизнь, я знал, что в жизни советской страны был период, когда весь советский народ был народом-шахидом, который умирал за Красную Веру, который бросался под танки, выдерживал страшные пытки в гестапо. И Космодемьянская, и Матросов, и панфиловцы, и Гастелло, и Талалихин – это были шахиды Красной Веры. И иранская цивилизация сегодняшняя, которая в центр своей проблемы поставила не пищу – не котлеты, не соус, не подливные, не перчики – а поставила идею справедливости, она очень похожа на советскую цивилизацию, которая тоже попыталась создать мир справедливости. Попыталась. Но у нее не получилось ничего. 70 лет этой грандиозной попытки кончились неудачей.

Когда я был в Иране, я мечтал о том, чтобы их модель, их порыв, их форма сбережения этой справедливости принесли успех. И схожесть иранской теории справедливости, теории бессмертия, и советской теории справедливости и бессмертия, меня поразили. Я думаю, что в будущем у Ирана и у России, когда Россия преодолеет свой мучительный период сегодняшний, очень много общего.

– А кто вас принимал в Иране на самом высоком уровне?

– Нас на самом высоком уровне принимал Аллах. Господь всемилостивый и милосердный…

Итак, сегодня героем рубрики «Путешествие в Иран» был Александр Проханов, известный российский писатель и публицист, главный редактор газеты «Завтра».

Свои отклики, дорогие радиослушатели, смело оставляйте на нашем сайте. С вами была Аида Соболева. Всего вам доброго!

http://kavkaz.ge/2011/02/22/v-irane-ya-ponyal-chto-vsya-chelovecheskaya-kultura-–-eto-sozdanie-teorii-bessmertiya/