В середине декабря прошлого года уроженец Цунтинского района Дагестана, проживавший в поселке Шамхал пригорода Махачкалы, Магомед Гамзатов, выступил в парламенте Грузии с рядом заявлений, одно из которых прозвучало на грани фола. А именно он сказал: «Дидойцы хотят стать гражданами Грузии». А 2 февраля 2011 года Магомед Гамзатович Гамзатов, известный дидойцам по его дидойскому имени Гево, скоропостижно скончался при загадочных обстоятельствах, что породило массу слухов и публикаций в Интернете.

По возвращении из Грузии Магомеда Гамзатова, 4 января 2011 года, дидойцы, проживающие в поселке Шамхал и приехавшие из Цунтинского района, провели общественное собрание под председательством руководителя общественного совета поселка Файзулы Сайпудинова. На этом собрании Гамзатову задавали вопросы, связанные с его выступлением в парламенте Грузии. На основе ответов и пояснительных комментариев виновника международного скандала собрание приняло решение о том, что в действиях и высказываниях Магомеда Гамзатова нет противоречия с Конституциями России и Дагестана, равно как и с уголовными законами. Более того, на собрании было объявлено: «Гево — идейный дидоец».

Заявление Гамзатова с трибуны грузинского парламента, как отмечается в протоколе дидойского собрания, явилось актом отчаяния, вызванным тем, что десятилетиями игнорируются законные права и интересы дидойского народа. А что касается отделения от России дидойцев и присоединения к Грузии, то это не более, чем метафора отчаяния, не прибегнув к которой, его могли бы не пустить на трибуну. Иными словами, ложь во спасение, или метод пробить непроницаемый панцирь дагестанской бюрократии.

И что же? Удалось ли Гево сдвинуть дидойскую проблему с мертвой точки? Трудно сказать. Пока его выступление в грузинском парламенте произвело лишь международный резонанс. Президент Дагестана Магомедсалам Магомедалиевич, впервые сталкивающийся с дидойской проблемой, дал четкие указания компетентным лицам разобраться в проблеме жителей Цунтинского района и всех тех, кто идентифицирует себя как дидойцы, а затем внести соответствующие предложения. Также президент Дагестана предупредил всех ответственных лиц республиканского руководства о необходимости вникать в суть национальных проблем и по мере возможности решать их, упреждая подобные дидойскому инциденты.

Тем не менее идейный дидоец скончался. Как утверждают его близкие родственники, он был здоров, полон жизненных сил, ему шел 72-й год, и он ни на что не жаловался. И действительно, в беседе со мной он не производил впечатление больного смертельным недугом. В самом начале беседы, когда я обратился к нему по имени-отчеству, он остановил меня и попросил обращаться к нему по его исконно дидойскому имени Гево.

Скажите, Гево, вы знали, что Грузия сейчас проводит не дружественную политику по отношению к нашей стране?

И если да, то не кажется ли вам, что ваше появление в грузинском парламенте с просьбой помочь дидойцам — гражданам Российской Федерации — в признании их самобытным этносом, развитии языка, письменности, культуры и т. д., выглядит антироссийским жестом?

— Я читаю газеты, смотрю и слушаю новости, а потому знаю, что Грузия враждует с Россией из-за Абхазии и Южной Осетии, против которых националистические лидеры Грузии совершали акты агрессии. Но мое появление в грузинском парламенте не имеет никакого отношения к тому, что совершал и, возможно, впредь будет совершать режим Саакашвили или чей-то еще. Политики приходят и уходят, а народ остается, в том числе малочисленный... Ведь грузинский парламент не чья-то частная лавка, это, прежде всего, суть братского для нас грузинского народа. Юридически хозяином грузинского парламента является не Саакашвили, а народ Грузии. И потому использовать грузинский парламент в благородных целях — для защиты законных прав и интересов моего дидойского народа — не является антироссийским жестом. Наоборот! Антироссийскими жестами я считаю действия чиновников, злостно игнорирующих наши законные проблемы.

Вот скажите вы сами, что им стоит исправить эту историческую несправедливость?! Ничего. Они легко могут это сделать, но не хотят. Им плевать на людей, на историю, на то, что может исчезнуть с лица земли самобытный народ, сумевший сквозь века сохранить для человечества элементы античной культуры.

Не знаю, может быть, вы и правы. Но разве нельзя было как-то по-другому решить этот вопрос, не вынося сор из избы…

— Я сор из избы не выносил, это вы передергиваете. Я исполнил свой гражданский долг перед моим многострадальным народом. Мне не оставалось ничего другого, кроме как обратиться в грузинский парламент, чтобы рассказать миру, как попираются чиновниками охраняемые законом права моего народа! Дидойского народа!

Попираются? Каким образом?

— Во-первых, нас, дидойцев, не признают как отдельный этнос. Это — историческое оскорб-ление, берущее начало от решения бюро Дагестанского обкома КПСС от 11 января 1957 г., когда против нашей воли в систему образования Цунтинского района ввели аварский язык как родной для дидойцев. Мне было тогда 18 лет. Я помню, как шокированы были дидойцы от такой наглости. Но в СССР директивно решались любые проблемы, правдоискателей сажали в тюрьмы и дурдома. Понятно ведь, почему израненный, обнищавший народ не стал тогда возмущаться.

Ну, а теперь, когда уже давно нет коммунистического режима, что мешает признать нас отдельным этносом? Ведь в ходе Всероссийской переписи населения 2002 года, 15,5 тыс. граждан России обозначили себя дидойцами. Дидойцы до сих пор не включены в Единый перечень коренных малочисленных народов России в нарушение закона.

Можете назвать хотя бы одно нарушение?

— В список малочисленных народов включили аварцев, даргинцев, кумыков, русских. В общем всех, кто живет в Дагестане, несмотря на то, что, по закону, малочисленным считается народ, если его население не превышает 50 тыс. человек. Дидойцев, которых менее 50 тысяч, не записали.

Не знаю, вам, может, все равно, вы же только наполовину дидоец, а наполовину хунзахец или гумбетовец...

Скажем проще, я — дагестанец.

— Я тоже дагестанец. Но, однако, это не снимает корневые проблемы дагестанских этносов, особенно дидойского. Или вы хотите сказать, что ради создания одной дагестанской нации можно убить все 40 дагестанских языков?

Нет, конечно. Разве я похож на такое чудовище?

Гево пропустил мимо ушей мой риторический вопрос и продолжил свой ответ:

— У нас, у дидойцев, великая история и самобытная культура! У нас совершенно другой язык и соответствующие нормальному этносу социальные и культурные запросы. Мы ничем не хуже представителей любой другой национальности не только в Дагестане, но и в мире. Точно так же мы ни перед кем не превозносимся, не считаем себя лучше. Среди нас есть интеллигенты, высокообразованные и талантливые люди, которые тоже могли бы работать на руководящих должностях на общее дагестанское благо. Но нас игнорируют.

Кто именно? Вы обращались в суд?

Гево сходу назвал полдюжины имен руководителей министерств, ведомств, научных учреждений, которые, по его мнению, мешают учредить дидойскую республиканскую газету, такую же, какую имеют цахуры.

— В суд мы пока не обращались. Но скоро обратимся. И, возможно, в международные инстанции тоже... Мы требуем только то, что положено нам по праву, по закону.

Что, например?

— Мы хотим, чтобы и дидойцы были представлены во власти Республики Дагестан. Но дело доходит до крайности. Посудите сами. Есть Цунтинский район, а депутата в Народном Собрании нет...

Простите, а Абулмуслим Курбаналиев, кто по-вашему?

— Он бежтинец. У них есть свой Бежтинский участок. Но участок не район и право избираться в Народное Собрание не дает. А система районной власти Цунтинского района выстроена так, что впору кричать караул! Муниципальное образование «Цунтинский район» с муниципальным образованием «Бежтинский участок». Более абсурдного ничего быть не может!

Боюсь, вы преувеличиваете...

— Нет, не преувеличиваю. В выборах главы Цунтинского района бежтинцы участвуют, а в выборах главы Бежтинского участка дидойцы не участвуют. Разве это справедливо? Это прямо какая-то административная афера. Глава Цунтинского района не имеет никаких прав по управлению этим участком. Там дублируются все административные и властные функции, присущие району. Тогда почему бы Бежтинский участок не отсоединить от Цунтинского района? Бежтинцы прекрасно справляются сами.

Короче говоря, такой системы нет ни в одном районе Дагестана, да и во всей Российской Федерации тоже. Кому ни расскажи, все смеются.

Над кем?

— И над нами, дидойцами, допустившими такое безобразие. А теперь вы сами подумайте, можно ли нам с этим мириться? Чтобы понять мое возмущение, достаточно сказать, что никогда в истории существования ДАССР и РД ни один дидоец не был допущен ни на одну руководящую должность в республике, ни в исполнительной, ни в законодательной власти. Разве это не возмутительно? А тут еще на выборах в НС выдвигают нового кандидата от бежтинцев. Их не пугает гнев дидойского народа, им плевать на совесть, на историю...

Может быть, среди дидойцев нет соответствующих для руководящей работы в органах республиканской власти профессионалов?

— Да бросьте вы! — разозлился вдруг Гево, и недоверчиво, косясь на меня, сказал: — вы лучше меня знаете интеллектуальный уровень дагестанских чиновников. Я помню ваши статьи. Вы сами пишите, какой низкий уровень знаний у дагестанских чиновников и даже у профессоров. Все знают, каковы критерии кад-ровых решений в Дагестане.

Но сейчас идут изменения к лучшему, более качественно проводятся конкурсы на замещение вакантных должностей в структурах власти, наводится порядок со злоупотреблениями, расширениями привилегий и т. д.

— Ладно, ладно, цыплят по осени считают, — рассмеялся Гево своим скрипучим, отдающим металлом голосом. — Я тоже очень надеюсь на Магомедсалама Магомедалиевича. Он человек интеллигентный, понимающий. Думаю, что он наведет в Дагестане порядок и сдвинет дидойскую проблему с мертвой точки...

А зачем же тогда вы обратились в грузинский парламент? — удивился и я, в свою очередь.

— А вы не слышали народную поговорку: даже мать родная не накормит, пока младенец не заплачет?

Слышал.

— Ну, раз слышали, к уже сказанному могу добавить лишь то, что и сам район Цунтинский уже много лет подвергается жуткому засилью начальников из недидойской национальности. Что вы на это скажете? Прокурор района, начальник РОВД, мировой судья и многие другие важные посты на древней дидойской земле занимают недидойцы. А почему? По какому праву?! Еще живы дидойцы, видевшие своими глазами издевательства над нашим народом в 30-е, 40-е и 50-е годы.

Пришлые энкэвэдэшники, прокуроры, судьи издевались над дидойцами, расстреливали без суда и следствия ни в чем не повинных людей. Дидойцы от отчаяния уходили в леса гачагами! Но мы не собираемся мстить, мы законопослушные люди, мы требуем только справедливости.

В чем она, по-вашему, заключается?

— Я уже говорил в начале нашей беседы: власть должна признать нас как отдельный самобытный этнос со своим неповторимым языком, культурой, фольклором, традициями и вновь составленным алфавитом. Это наше главное требование. Надеюсь, я ясно излагаю? Гево снова покосился на меня недоверчиво, и я поспешил его успокоить:

Вполне. Вы очень логично все излагаете, но есть небольшое «но»…

— Какое еще «но»?!

В мире, как уже давно замечено, идут процессы интернационализации языков. А в Дагестане, как и по Российской Федерации, этносы унифицируются в единую российскую нацию. И хотя это не значит, что малочисленные народы должны быть брошены...

— ... вас кто ко мне подослал? Миннац?

Нет, я работаю в другой структуре.

— Тогда не городите ерунду! — раздраженно пробурчал Гево. — Борьба за национальное самосознание никогда не потеряет своей актуальности. А потому скажу вам, как член президиума национально-культурной автономии «Дидойцы», мы хотим, чтобы дагестанское руководство, в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации, начало финансировать Программу государственной поддержки НКА «Дидойцы». Весь цивилизованный мир обеспокоен отмиранием языков, а вы мне непонятно что пытаетесь внушить... Мы хотим, чтобы Народное Собрание Дагестана признало ряд фактов, касающихся истории нашего народа, с тем чтобы придать нашему народу соответствующий репрессированному народу статус. Ведь только один Цунтинский район был ликвидирован как административная единица, и только наши села и хутора были сожжены, и мы требуем признания факта репрессии дидойского народа.

Беседовал Магомед СУЛТАНОВ-БАРСОВ

P.S. Но, увы, следующая встреча с идейным дидойцем Гево состоится у меня только на том свете, куда по законам фатальности направлены все человеческие судьбы. Он ушел в мир иной неожиданно. И чтобы там не требовал расследовать грузинский депутат Нугзар Циклаури, и в чем бы не заключалась истинная причина смерти Магомеда Гамзатова, дело, которому он безвозмездно посвятил многие годы своей жизни, не пропадет даром.

Дидойцы заслуживают к себе внимания и более активного включения в социально-экономическую и политико-правовую жизнь Республики Дагестан. И тогда мир увидит: нет более справедливой страны, чем Россия и более благодатной республики, чем Дагестан…

http://gazeta-nv.ru/content/view/5509/199/