Мы продолжаем публикацию избранных глав из новой книги – «Турбулентная Евразия» – одного из наиболее интересных, на наш взгляд, российских экспертов по Кавказу и постсоветскому пространству Сергея МАРКЕДОНОВА, изданной в этом году до обидного малым тиражом в 1000 экземпляров...

Сергей МАРКЕДОНОВ

в настоящее время – приглашенный научный сотрудник (Visiting Fellow)

Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон

Кавказский регион берет свое название от Кавказского горного хребта. Кавказский хребет – своеобразная разделительная линия между Северным Кавказом и Закавказьем (Южным Кавказом).

Большой Кавказ – это историко-культурная и географическая область, ограниченная Черным морем на западе, Каспийским морем на востоке, нижним течением Дона и Кума-Манычской впадиной на севере и бывшей границей СССР с Ираном и Турцией – на юге.

Сегодня Большой Кавказ включает в себя четыре государства, признанные международным сообществом. Это – Россия (на территории российского Северного Кавказа, превышающей по площади все три независимые страны Южного Кавказа, находятся семь субъектов РФ полностью и два частично), Азербайджан, Армения и Грузия.

«Безопасность – это слово, имеющее частное и общественное значение. В последние несколько лет в Кавказском регионе произошел коллапс безопасности в обеих сферах». Со словами эксперта Лондонского Института мира и войны Томаса де Ваала трудно не согласиться (37).

Понятия «Кавказ» и «конфликты» (равно как «Кавказ» и «война», «Кавказ» и «беженцы») тесно связаны позднесоветской и постсоветской историей. Из восьми вооруженных конфликтов на постсоветском пространстве шесть имели место в Кавказском регионе.

Это – армяно-азербайджанский конфликт из-за Нагорного Карабаха, грузино-осетинский и грузино-абхазский конфликты, гражданская война в Грузии в 1993 г., осетино-ингушский и российско-чеченский конфликты (последние два – на территории Российской Федерации).

До сих пор ни один из межэтнических конфликтов на Кавказе не урегулирован до конца.

Конфликтное урегулирование в Карабахе, Южной Осетии, Абхазии, Пригородном районе Республики Северная Осетия не стало необратимым процессом.

Напротив, начиная с 2004 г., мы можем говорить о «разморозке» некоторых конфликтов на Большом Кавказе, то есть попытках изменить сложившийся баланс сил и правовой статус-кво с использованием силы.

Это привело к двум военным столкновениям в Южной Осетии (август 2004 г. и так называемая «пятидневная война» августа 2008 г.), эскалации насилия в Абхазии (в 2006-2008 гг.).

В результате «разморозки» двух конфликтов произошло коренное изменение геополитического ландшафта не только Большого Кавказа, но и всего постсоветского пространства.

Независимость двух де-факто государств – Абхазии и Южной Осетии – была признана Россией (26 августа 2008 г.) и с определенными нюансами Никарагуа (5 сентября 2008 г.), Венесуэлой (10 сентября 2009 г.) и Науру (15-16 декабря 2009 г.) (38).

Россия, таким образом, из медиатора и миротворца окончательно не только фактически, но и юридически превратилась в гаранта самоопределения двух бывших автономий Грузинской ССР.

Таким образом, впервые после 1991 г. был создан прецедент пересмотра государственных границ между республиками бывшего Советского Союза.

На фоне Абхазии и Южной Осетии ситуация в зоне нагорно-карабахского конфликта выглядит локальным сюжетом (здесь нет радикальных изменений статус-кво, которые бы затрагивали и самих участников конфликта, и заинтересованные стороны). Однако и здесь, начиная с 2006 г., фиксируется увеличение количества перестрелок на линии прекращения огня (или «линии фронта», как называют полосу разделения конфликтующих сторон в Армении и Азербайджане). В марте 2008 г. произошло самое крупное нарушение режима прекращения огня, начиная с перемирия, достигнутого в мае 1994 г. между конфликтующими сторонами.

Именно Кавказ стал своеобразным «поставщиком» как непризнанных (де-факто) государственных образований на постсоветском пространстве – таких, как Нагорный Карабах, Южная Осетия, Абхазия, так и самопровозглашенных республик, просуществовавших от нескольких дней и месяцев до нескольких лет (39) .

Из четырех ныне существующих де-факто государств постсоветского пространства три расположены в Кавказском регионе. При этом два из них – Абхазия и Южная Осетия – в августе 2008 г. стали частично признанными (их независимость не признается ООН и другими международными институтами, но признается РФ – постоянным членом Совета Безопасности ООН с правом вето, а также членом «ядерного клуба).

При этом идеологическая база де-факто государств и самопровозглашенных республик была различной (в большинстве случаев – этнический национализм, а также исламский фундаментализм салафитского толка).

В ноябре 1990 г. на территории Дагестана были провозглашены Казачье-Ногайская Республика и Кумыкская Республика (в январе 1991 г. был даже сформирован Милли Маджлис этой республики).

В сентябре 1991 г. на Первом общенациональном съезде лезгин была принята Декларация о восстановлении государственности лезгинского народа и провозглашении Республики Лезгистан. Тогда же был избран Лезгинский национальный Совет (высший представительный орган) этого этнонационального движения.

17 ноября 1991 г. на втором заседании Съезда балкарского народа была провозглашена Республика Балкария в составе РСФСР. Второй попыткой провозгласить Республику Балкария в качестве отдельного субъекта (вне состава Кабардино-Балкарии) стало четвертое заседание Съезда балкарского народа 17 ноября 1996 г. Тогда же был избран и высший орган самопровозглашенной Балкарии – Государственный Совет.

В декабре 1991 г. Первый съезд кабардинского народа принял решение о «восстановлении государственности Кабарды» и избрал Национальный Совет Кабардинского народа, который был объявлен его «высшим органом власти».

На территории Карачаево-Черкесии было в 1991 г. провозглашено пять (!) республик. В июле 1991 г. Чрезвычайный съезд карачаевского народа принял Декларацию о государственном суверенитете Республики Карачай и создал Временный комитет по восстановлению карачаевской государственности. Вслед за карачаевцами вопрос о самоопределении поставили казаки. Летом 1991 г. казачьи активисты провели референдум в местах компактного проживания русского населения о создании Казачьей республики. 64,8% участников высказались положительно, отвечая на данный вопрос. 10 августа 1991 г. была провозглашена Баталпашинская республика. А через неделю 17 августа 1991 г. – Зеленчукско-Урупская республика. Осенью 1991 г. абазины и черкесы (адыгские этнические группы) также внесли свой вклад в «парад суверенитетов». В сентябре 1991 г. была провозглашена Республика Абаза, а в октябре 1991 г. – Черкесская Республика. При этом Урупско-Зеленчукская республика просуществовала почти полгода в режиме двоевластия (атаманская власть и районная власть де-юре Карачаево-Черкесской республики).

(1921). Советский Кавказ — первый административно-территориальный вариант. Атлас этнополитической истории Кавказа (автор А.А. Цуциев, 2007) с сайта iriston.com

В 1993 г. Азербайджан помимо армянского сепаратизма столкнулся с сепаратизмом талышским (талыши – ираноязычный народ, проживающий на Юге Азербайджана). В июне 1993 г. в Ленкорани была провозглашена Талыш-Муганская Республика во главе с полковником азербайджанской армии Аликрамом Гумбатовым. Однако этот опыт не удался, в августе 1993 г. Гумбатов был арестован, после чего началась маргинализация талышского политического движения.

Гораздо больше времени просуществовала самопровозглашенная Чеченская Республика Ичкерия. В 1991 по 1994 гг. и в 1996-1999 гг. предпринимались попытки построить Чеченское государство де-факто (сначала как светский националистический проект, а затем, как исламское государство). Однако и в первом, и во втором случаях опыт государственного строительства завершился провалом. Вместо государственных институтов в Чечне существовала федерация «полевых командиров».

В августе 1998 г. в селах Карамахи, Чабанмахи, Кадар Буйнакского района Дагестана исламские радикалы заявили об отказе подчиняться официальным властям Дагестана и о создании «Отдельной исламской территории», внутри которой произошла ликвидация официальной власти силовых структур, введение шариатского судопроизводства и вооруженных постов по защите «суверенитета» данной территории. «Отдельная исламская территория» была ликвидирована 12 сентября 1999 г. в ходе операции российской армии и внутренних войск.

Кроме де-факто государств и самопровозглашенных республик на территории Кавказа в период после распада СССР существовали неконтролируемые территории («серые зоны»), не имеющие даже и непризнанных государственных институтов. К таковым можно отнести западные области Грузии в начале 1990-х гг., Кодорское ущелье («Абхазская Сванетия») в 1994-2006 гг.

Помимо актуализированных («открытых») конфликтов в Кавказском регионе развиваются латентные («скрытые») конфликты.

Между кабардинцами и балкарцами в Кабардино-Балкарии, карачаевцами и черкесами в Карачаево-Черкесии, грузинами и азербайджанцами в Квемо-Картли, грузинами и армянами в Самцхе-Джавахети, азербайджанцами и лезгинами в северной части Азербайджана, русским населением Дона, Кубани, Ставрополья и мигрантами, аварцами и чеченцами-аккинцами, кумыками и даргинцами в Дагестане боевые действия не велись и не ведутся.

Однако, начиная с 1991 г., отношения между представителями перечисленных выше этнических групп не единожды обострялись. Формы межэтнического противоборства в данных случаях носили менее радикальный характер (массовые акции, драки, кадровые преференции для «своих» и стеснения для «чужаков»).

Сегодняшний Кавказ является одним из самых милитаризованных регионов мира. По совокупному военному потенциалу регион ненамного уступает Ближнему Востоку. Независимые государства Южного Кавказа обладают военным потенциалом, сравнимым с потенциалом средней европейской страны.

Этнические депортации 1937 - 1949. Атлас этнополитической истории Кавказа (автор А.А. Цуциев, 2007) с сайта iriston.com

Численность азербайджанской армии определяется в 95 тыс. человек, армянской – в 53 тыс. (при численности населения в 3 млн. человек), грузинской – около 30 тыс. человек.

Помимо военных машин признанных государств существуют вооруженные силы де-факто государств. В Абхазии – это 5 тыс. человек, в Южной Осетии – 3 тыс. человек (не считая резервистов). В Нагорном Карабахе (чья армия интегрирована с вооруженными силами Армении) – это порядка 18-20 тыс. человек.

До 2008 г. в Абхазии и в Южной Осетии находились также российские миротворцы (действовавшие там по разным мандатам). Начиная с августа прошлого года, их статус изменился, ведутся переговоры с руководством де-факто государств о создании на их территории российских военных баз (40) .

Если же говорить о российском Северном Кавказе, то вся его территория входит в состав самого многочисленного Северо-Кавказского военного округа Министерства обороны РФ (это порядка 70 тыс. военнослужащих) и Северо-Кавказского регионального командования внутренних войск МВД РФ. Он также является самым крупным, включающим в себя 60% численности всех внутренних войск России, которая оценивается в 200 тыс. человек.

Одним из самых многочисленных среди аналогичных подразделений страны является также Региональное пограничное управление ФСБ РФ по Южному федеральному округу (два погранотряда дислоцированы на чеченском участке российской границы).

Но помимо официальных «силовых структур», на Северном Кавказе действуют также разрозненные отряды чеченских сепаратистов, джамааты исламских радикалов (такие, как джамаат «Шариат» или «Дженнет» в Дагестане, джамаат Карачаево-Черкесии и другие).

Помимо этого существуют также многочисленные полувоенные формирования (службы безопасности и охраны, формирования неоказаков).

Большая часть конфликтов («открытых» и «скрытых») на территории российского Кавказа тесно связана с конфликтами в бывших республиках советского Закавказья, и наоборот. В этой связи мы можем говорить о феномене «связанных конфликтов», разрешение которых может быть наиболее успешным только в комплексе.

Армяно-азербайджанское противостояние из-за Нагорного Карабаха привело к значительному перемещению армянских беженцев на территорию Краснодарского и Ставропольского краев. По официальным данным, с 1989 по 2001 гг. количество армян Кубани увеличилось на 42,52% (на 244 783 человек, то есть 3,7% его национального состава). Сегодня армяне – это 12% населения Туапсе, 15% – Сочи, 38% – Адлера (41).

Таким образом, «армянский вопрос» стал в Краснодарском крае одним из важнейших общественно-политических факторов,

а антиармянская (мигрантофобская) риторика – одним из способов политической легитимации краевой элиты, списывающей собственные просчеты на чужаков-мигрантов.

Одним из ярких примеров «связанных» этнических конфликтов является «осетинская проблема».

Грузино-осетинский конфликт стал первым межэтническим противоборством в постсоветской Грузии, переросшим в масштабное вооруженное столкновение в январе 1991 – июле 1992 гг. Этот конфликт оказал существенное воздействие на ход и результаты первого межэтнического конфликта на территории РФ – осетино-ингушского. Военная фаза последнего пришлась на октябрь-ноябрь 1992 г.

В результате эскалации грузино-осетинского противостояния в Северную Осетию в начале 1990-х гг. прибыли порядка 43 тыс. беженцев из Южной Осетии и внутренних районов Грузии. Беженцы способствовали радикализации этнонационалистических настроений в североосетинском обществе. В это же время лидеры Северной Осетии и североосетинские националисты оказались вовлечены в другой межэтнический конфликт, осетино-ингушский. В значительной степени беженцы из Южной Осетии стали массовой опорой радикалов Северной Осетии, требовавших сохранения «территориальной целостности» своей республики. Результат – появление 40 тыс. (по ингушским данным – более 70 тыс.) вынужденных переселенцев – ингушей.

Грузино-абхазский конфликт способствовал консолидации адыгских этнонациональных движений («черкесского мира»)

в Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Адыгее, а также активизации Конфедерации горских народов Кавказа, сыгравших свою значительную роль в грузино-абхазском конфликте 1992-1993 гг. И сегодня «черкесский мир» – один из важнейших участников (хотя часто не декларирующих свое участие) грузино-абхазского противостояния.

Выдавливание из Грузии кварельских аварцев в начале 1990-х гг. привело к завязыванию конфликтного узла на Севере Дагестана.

Переселяющиеся в Кизлярский и Тарумовский районы Дагестана аварцы (представляющие горский хозяйственно-культурный тип) вступили в конфликт с русскими и ногайцами (представителями равнинного хозяйственно-культурного типа). Как следствие – отток русского населения из северных районов Дагестана.

Проблемы этнонационального развития дагестанских народов Азербайджана (лезгины, аварцы) находятся в сфере пристального внимания как властной элиты Дагестана, так и общественно-политических движений различных этнических групп этой республики.

Проблемы лезгинского и аварского меньшинства в Азербайджане, конфликт из-за Нагорного Карабаха, «чеченский фактор» на протяжении всех 1990-х гг. существенно ухудшали двусторонние российско-азербайджанские отношения. В российско-грузинских двусторонних отношениях, помимо абхазско-осетинских проблем, не менее важна стабилизация ситуации в Ахметском районе Грузии (Панкисское ущелье).

«Пятидневная война» в Южной Осетии в августе 2008 г. снова подняла политическую роль северокавказских республик.

В военных действиях против Грузии принимал участие батальон «Восток» (составленный из этнических чеченцев). Представители этнонационалистических движений Северной Осетии и Кабардино-Балкарии выразили готовность отправить добровольцев в зоны конфликтов, однако в прошлом году (в отличие от начала 1990-х гг.) массового участия волонтеров не произошло. Возможности для мобилизации населения под лозунгами «защиты братьев» абхазов и осетин были снова воочию продемонстрированы. В то же самое время Ингушетия (из-за осетино-ингушского конфликта) стала единственной республикой России, отказавшейся принимать беженцев из Южной Осетии.

продолжение следует

(37) Ваал Т. де. Угрозы безопасности на Южном Кавказе // Вестник Европы, 2002. № 7-8. С. 35-38.

(38) В случае с Никарагуа, Венесуэлой и Науру независимость двух бывших автономий Грузии не прошла процедуру парламентской ратификации. Никарагуанский президент Даниэль Ортега издал два декрета (№№ 46-47) о признании их независимости. Тексты декретов доступны по адресам: http: //www.cancilleria.gob.ni/publicaciones/r_osetia_s.pdf и http://www.cancilleria. gob.ni/publicaciones/r_abjasia.pdf

10 сентября 2009 г. Никарагуа установила дипломатические отношения с Абхазией. В случае с Венесуэлой президент этой страны Уго Чавес сделал декларацию о признании независимости Абхазии и Южной Осетии, а через некоторое время появилась также официальная нота МИД Венесуэлы о признании абхазской независимости. Самая маленькая страна мира Науру установила дипломатические отношения с Абхазией (15 декабря) и Южной Осетией (16 декабря).

(39) Следует различать непризнанные государства (государства де-факто) и самопровозглашенные республики. Де-факто образованиям, несмотря на отсутствие международного признания, удалось выстроить свою государственность (с правительством, президентом, парламентом, бюджетом, армией, контролем центральной власти над всей территорией де-факто образования, пройти процедуры выборов и смены власти, создать свою политическую и гражданскую идентичность). По словам известного британского журналиста и политолога Т. де Ваала, большое количество де-факто государств на Большом Кавказе -это «мировой рекорд и не имеет смысла это, как временное явление, которое само по себе исчезнет». (См.: Ваал Т. де. Угрозы безопасности на Южном Кавказе // Вестник Европы. 2003. Т. УИ-УШ. С. 38.) Самопровозглашенные республики на этом пути постигла неудача.

(40) Цыганок А. Д. Пороховая бочка Евразии. Милитаризация Кавказа угрожает опасными последствиями // Независимое военное обозрение. 2009. 2 сентября.

(41) Маркедонов С. М. Этнонациональный и религиозный фактор в общественно-политических процессах Кавказского региона. – М.: МАКС Пресс, 2005.

http://www.blackseanews.net/read/3315