Экономический кризис в том виде, как он развивается, постепенно втягивая в свою нисходящую спираль все страны мира, выгоден США. Перед нами разработанная еще в разгар «холодной войны» стратегия управляемого кризиса в экономике, имеющая целью измотать наиболее опасных геополитических противников.

Это можно понять по тому, как агрессивно и напористо США перекладывают через мировую финансовую систему бремя кризиса на все остальные страны, а сами, между тем, по-прежнему одержимы имперскими амбициями и продолжают наращивать военные расходы.

Приблизительно то же было проделано и для развала СССР - тогда США также удалось спровоцировать управляемый кризис и катастрофическое для нас, но не смертельное, скажем, для Саудовской Аравии и стран Персидского залива снижение цен на нефть. Сегодня, когда нефть и газ - это практически единственные статьи нашего экспорта, а деньги, отложенные про запас, тают на глазах, США остается только растягивать время кризиса, чтобы довести Россию до состояния, когда она будет уже не в силах содержать свои дотационные регионы. Одновременно в самих регионах через агентуру влияния, приобретенную за годы перестройки, делается все, чтобы перевести все накопившиеся и вновь возникающие социальные проблемы в плоскость межнациональных и межконфессиональных отношений.

Для чего нужна смута на Кавказе

Особенно уязвимыми в этих условиях оказываются республики Северного Кавказа со сложившейся в последние годы этноклановой системой управления. Правящие этнокланы, очевидно, уже предвидят свою историческую обреченность в случае модернизации федеральным центром системы управления регионами. Если, скажем, Ингушетия уже (или пока) выглядит более или менее спокойной, в Дагестане события ускоряются и драматизируются. Элите, которая никак не хочет перемен и готова на все для сохранения криминально-архаичных клановых пирамид, хотелось бы представить перед дагестанскими этносами свои личные корыстные интересы как общенациональные или общедагестанские, посеять недоверие и вызвать новый всплеск националистических настроений, как в начале 90-х, когда этнокриминальные группировки начинали делить брошенное государством на произвол судьбы имущество. Уже сегодня, искусно играя на националистических чувствах неправящих или отстраненных от власти этносов и кланов, они пытаются направить протестную энергию кризиса против политики федерального центра. Угроза навязывания республике подобных сценариев вполне реальна.

Так называемый «ваххабитский проект» отторжения Северного Кавказа от России в настоящее время продолжает работать, но развивается, скорее, как вспомогательный. Финансирование его идет из внутренних источников (теневого бизнеса). Основная доля иностранной поддержки - это обучение в иностранных центрах, а также огромная информационная поддержка через различные неправительственные организации, фонды, либеральные СМИ российского и иностранного розлива.

Мы уже писали ранее о том, что США и их союзники вкладывают огромные суммы в развитие мониторинговой сети на Юге России и руками наших же ученых собирают информацию о «болевых точках» (где-то застарелый или свежий земельный конфликт, где-то не поделили прибыль с завода или ресторана и т. п.) и о том, как можно на них воздействовать с целью превратить тлеющий конфликт в «малую войну» с элементами терроризма и религиозного экстремизма.

В Дагестане основным болевым нервом республики сегодня является борьба за власть. Время, определенное Конституцией для действующего президента, подходит к концу. Стоящие за ним этнокланы имеют еще и своих собственных, достаточно сильных криминальных лидеров, встроенных во власть в республике, но претендовавших всегда на президентское кресло. Фигура нынешнего президента тогда была признана компромиссной, чтобы не допустить прихода к власти откровенно уголовных этнолидеров. Это создало парадоксальную ситуацию, когда часть «правящего этноса» одновременно является и оппозиционной. У этой псевдооппозиции свои СМИ - к примеру, получившая скандальную известность газета «Черновик».

Экономический аспект терроризма в Дагестане.

Недавние «бои местного значения» в Карабудахкентском районе Дагестана - это, при всем трагизме и жертвах с обеих сторон, привычные за последние годы «сезонно-полевые», точнее, лесные работы. Скоро склоны гор укроет густой зеленый полог листвы и наступит разгар страды: уже большая часть боевиков вернется в «зеленку». Причем театр военных действий в республике по сравнению с прошлыми годами может увеличиться. И связано это совсем не с тем, что идеи религиозного экстремизма получили большую, чем раньше, поддержку среди населения.

Скорее, здесь будут действовать два фактора. Первый - это сама «откатная» система бюджетного финансирования Дагестана как дотационного региона. Межбюджетные отношения в России несовершенны и не позволяют решать многие финансовые проблемы региональных и муниципальных органов власти. Централизация финансовых средств в федеральном бюджете и бюджетах субъектов Федерации, значительные встречные финансовые потоки между бюджетами всех уровней, низкий уровень собственных доходов региональных и местных бюджетов - все это лишает региональные и муниципальные органы власти возможности решать жизненно важные для населения проблемы, а также проводить ответственную налогово-бюджетную политику на соответствующих территориях.

Но это лишь половина правды, нередко озвучиваемая представителями республики в федеральном центре. Вторая половина правды в том, что система бюджетных отношений существует только потому, что «откаты» и наличие огромного пласта теневой экономики делает ее выгодной для узкой прослойки антиэлит - как в федеральном центре, так и на местах. В результате местные элиты никак не заинтересованы ни в выводе существующей экономики из тени, ни в создании новых рабочих мест и развитии реального сектора экономики в субъекте.

В сложных многонациональных субъектах - таких, как Дагестан - распределение бюджетных денег все больше сводится к выяснению отношений между криминально-политическими этнокланами. Чем выше степень криминальности и вооруженности клана, тем больше он представлен во властных структурах, а чем больше он имеет и того и другого, тем выше его доля при «распиливании» бюджета. Естественно, такая система распределения финансовых потоков провоцирует этнокланы на утаивание доходов собственного бизнеса, и эти уведенные деньги вкладываются в вооружение и поддержание боеготовности как «мюридской» братвы, так и иных религиозно-экстремистских группировок.

Население и радо бы избавиться от засилья бандитов, но, во-первых, именно они по-прежнему втягивают в себя безработную и не имеющую профессиональной подготовки молодежь, обеспечивая их оружием и полулегальной или легальной работой в охранных структурах; во-вторых, необходимость содержания таких полуподпольных и подпольных армий криминально-политическими этнокланами оправдывается системой распределения бюджетных денег. Меньше силовая составляющая - меньше общая доля финансов всего этноклана, а значит, и доля этноса. Хотя населению, то есть этносам, достаются, скорее, крохи или то, что нельзя «распилить» и растащить втихую.

В период кризиса агрессивность этнокланов провоцируется уменьшением финансовых поступлений из центра в регионы. Это отразится, прежде всего, на работающем населении, зависящем от заработной платы и инфляции. Элиты, имеющие теневые доходы и доступ к бюджету, не экономили и не будут экономить на собственной роскоши. Отсюда второй фактор: прогрессирующий уход экономики дотационного региона в «тень».

Однако таить доходы можно от государства, но еще никому не удавалось утаить их от криминального сообщества. Именно из уведенных в «тень» денег идет финансирование обоих сегментов религиозно-экстремистской сети: как «ваххабитов», так и «мюридствующей» криминальной братвы, составляющей костяк мини-армий криминальных этнолидеров.

Основные задачи, ради которых, собственно, допускается существование «ваххабитской» сети - это выполнение очень специфических функций.

Во-первых, запугивание общества, создание атмосферы страха и террора. Предполагается - и эта идея транслируется обществу, - что защитить от этой «ваххабитской» угрозы может только сильный воинственный этнос. Остальные этносы - меньшие по численности и менее воинственные - с угрозой якобы не справятся.

Во-вторых, физическое уничтожение сильных личностей - политиков, чиновников, бизнесменов, потенциальных лидеров, придерживающихся иных взглядов на будущее республики.

В-третьих, негласное выбивание «дани» из теневого, а с недавних пор - все больше и из легального бизнеса. Часть собранной таким путем «дани» идет в «общак» ваххабитов, а часть - через политиков и чиновников, имеющих двойные связи, в «общаки» этнокланов («Северный Кавказ» ранее писал об этом).

Кто и зачем «топит» «варягов» в регионах?

Следствием высокой межэтнической и межклановой (внутриэтнической) конкуренции в республике является и то, что серьезным конфликтогенным фактором становится борьба за «кресла» руководителей ключевых министерств и ведомств - как республиканского, так и федерального подчинения. Межклановая борьба за власть и место у государственной кормушки приводит к такому уродливому явлению, как продажа чиновничьих «кресел» - причем с учетом сил военизированных криминальных группировок, стоящих за данным этносом. Затем следует «наследование» этого «кресла» представителями данного этноса или даже ближайшими родственниками первого «покупателя». Отъем «кресла» - отставка чиновника - при такой системе «назначений» происходит или как вооруженный рейдерский захват, или путем отстрела претендентов (если купить-продать нельзя).

Теневой силовой расклад в республике сегодня соответствует официальной властной структуре: «правящий этнос» является одновременно самым военизированным и обладает собственной государственной идеологией и обосновывающей ее исторической мифологией, отличной от исторической мифологии остальных этносов (у каждого - своя). К военизированным структурам, подконтрольным «правящему этносу», относятся также все официальные силовые структуры на территории республики - за исключением имеющих федеральное подчинение; неофициальные военизированные структуры - мини-армии (у каждого криминального лидера - своя мини-армия, вооруженная до зубов, и так называемая «ваххабитская» террористическая сеть).

Частичную мобилизацию двух таких мини-армий мы наблюдали, когда два криминальных лидера «правящего этноса» пытались поделить «кресло» главы налоговой инспекции по Дагестану. Фактически тогда была разыграна очень показательная политико-силовая комбинация.

Предыдущим главой этой федеральной структуры был лезгин по национальности. Поскольку это не первое кресло, которое отнимается у лезгин в последние годы и отдается представителям других этносов (лояльным руководству республики), реакция лезгинского этноса (и так во многом обделенного и отстраненного от власти, разделенного между Азербайджаном и Дагестаном, где он также подвергается дискриминации и насильственной ассимиляции) была не просто предсказуема, она была искусно срежиссирована. Лезгинскую молодежь вывели перекрывать улицы в знак протеста против «национальной дискриминации».

Затем убили Салиха Гусаева и Загира Арухова - двух самых ярких, честных и умных политиков Южного Дагестана, последовательно занимавших должность министра по информационной политике, делам национальностей и внешним связям. Предварительно их пытались запугать и заставить уступить «кресло», позволявшее контролировать информационное поле республики, представителю одного из этнокланов.

Затем потери значимых в республике «лезгинских» должностей пошли лавинообразно. Самыми значительными можно считать потерю «кресел» прокурора республики и начальника налоговой инспекции.

Совершенно очевидно для большинства дагестанцев, что подобное последовательное вытеснение лезгин и других лезгиноязычных этнических групп с политического поля республики не случайно. Поэтому реакцию самих лезгин, да и других этнических групп, нетрудно было просчитать.

А пока лезгины митинговали и подставлялись, якобы «не пуская» на свое рабочее место чиновника из Москвы Радченко, в схватке за «кресло» сцепились реальные претенденты: три клана из числа представителей «правящего этноса». Причем дело чуть не дошло до реального боестолкновения двух кланов. Если бы не обычное для этих людей нетерпение, все могло пойти по заданному сценарию и оставшийся «в тени» третий клан получил бы все, но глупость с похищением Радченко («Северный Кавказ» следил за этой историей) привела к провалу блестящей комбинации.

Это видимая канва событий, но за ней - серьезные просчеты кадровой и национальной политики федерального центра в республике.

Существенным фактом для понимания происходящего является и то, что ранее (после лезгина) на должность прокурора республики был назначен русский -Ткачев. Почти в течение года шла откровенная травля прокурора- «варяга» в той самой псевдооппозиционной прессе. Его, не стесняясь в выражениях, обвиняли во всех грехах - от некомпетентности до коррумпированности и даже обвиняли на этом основании федеральный центр в том, что он «не доверяет» местным и присылает своих «держиморд» - это цитаты из заказных статей. Смысл их сводился к тому, чтобы контроль за назначением даже в федеральные ведомства был отдан полностью местным органам и, желательно, чтобы туда попадали представители нужного этноса.

Таким же заказом был и тот политико-силовой спектакль, который разыграли вокруг назначения главой федеральной налоговой инспекции нового «варяга» - Радченко. Последний акт этой истории с его похищением - это уже форменная истерика.

Хотелось бы надеяться, что те, кто сегодня рвется в «кресло» президента Дагестана, не пойдут на какие-либо новые силовые авантюры. Не менее нервозное состояние и у власти. Как иначе объяснить так называемые «народные митинги» в поддержку действующего президента? Как будто кто-то не знает, каким образом собирается народ на такие «митинги».

Правящие кланы боятся «варяга» в президентском кресле, но при этом действующий президент давно перестал быть компромиссной для всех этнокланов (и, прежде всего, для псевдооппозиции) политической фигурой. Большинство же представителей других, неправящих, этносов были бы рады, если бы федеральный центр сохранил за собой право назначения глав регионов. Правда, это означает и большую ответственность федерального центра за назначенца.

Судя по готовящемуся закону о том, что главу региона будет иметь право предлагать местное отделение победившей на выборах партии, вся система «откатно-теневого» финансирования терроризма, как и породившая ее этноклановая система власти в Дагестане, останутся на месте. Чтобы убедиться в этом, достаточно просмотреть предвыборные региональные списки партий, которые могут победить. Новый закон разве что серьезно повысит «продажную стоимость» мест в партийных списках.

Каким может быть выход?

Необходима смена «антиэлит» на новых управленцев, кровно заинтересованных в развитии доверенных их управлению регионов, потому что именно с этим будет связано напрямую (а не с величиной «откатов» от трансфертных и иных вливаний центра) их карьерное будущее. Это позволит не просто озвучить проблему, но и начать реальное решение двух важнейших вопросов.

1. Вывод региональных экономик из «тени». Как результат - меньшая дотационность, меньшая коррупция и меньшая террористическая угроза.

2. Формирование единого кадрового резерва и экстерриториальное карьерное продвижение назначенцев по вертикали и по горизонтали власти. Иными словами, в любом регионе на федеральных должностях может и должен работать назначенец-профессионал любой национальности, независимо от титульной нации, преобладающей в данном регионе. Естественно, и представители титульных этносов в регионах должны быть уверены в своем карьерном продвижении на федеральные должности - как в кавказских, так и в других регионах, и это продвижение зависит, в том числе, от их толерантности и адаптируемости.

Вопросы совершенствования федеративных и национальных отношений в России сегодня являются чрезвычайно важными. Неслучайно, еще в бытность президентом Российской Федерации В. Путин отмечал, что «проблема оптимального разграничения полномочий и функций - это базовый вопрос проведения экономической политики и в стране в целом, и в регионах».

Особенно важно это в условиях экономического кризиса и нарастании внешних угроз именно на северокавказском направлении.

Гурия Мурклинская

Махачкала

Источник: Газета «Северный Кавказ»

http://www.spektr.info/articles/narodi/190/